На контрасте с «Оно» у 3. Фрейда «глубинный слой» личности у В. Райха не несет деструктивного заряда и, что принципиально важно, обладает изначальной социальной направленностью. Райх отвергает идеи позднего Фрейда об имманентном влечении человека к смерти и разрушению и полагает, что они являют собой своего рода вторично образующийся «негатив», в котором изображение обратно первоначальному объекту – природной социальности человека.

Тесно сопряженной с моделью психики и личности в учении В. Райха выступает его концепция характера, под которым он понимает устойчивую совокупность индивидуальных эмоциональных, интеллектуальных и физических реакций, а также соответствующие им типичные модели поведения личности в той или иной ситуации.

В целях предохранения от двойного травмирующего воздействия: извне (постоянное давление общества) и изнутри (антисоциальные побуждения из «промежуточного слоя» психики) структура характера, согласно Райху, укрыта «защитной броней», или «панцирем». «Панцирь характера» включает в себя ригидный набор защитных механизмов психики, направленных на регуляцию взаимоотношений с внешним миром и на снижение внутренней тревожности. По меткому сравнению последователя В. Райха американского психиатра Александра Лоуэна, сам характер можно уподобить рыцарю, а «панцирь» – его доспехам.

В. Райх также обратил внимание на наличие телесного коррелята и определенной симптоматики «панциря характера» – различных форм проявления скованности и зажатости индивида (позы, жесты, мимика, интонация и т. д.), которые он обозначил понятием «мышечный панцирь». Эти идеи в дальнейшем получили развитие в теории и практике созданного Райхом характероанализа и телесно– ориентированного психоанализа.

На основании доминирования исходных установок Райх выделяет два идеальных типа характера: 1) здоровый («генитальный»), отличительными признаками которого являются способность к саморегуляции либидо и сублимации без внешнего принуждения, поиск компромиссов с социальной средой и с другими людьми, способность к свободной разрядке сексуальной энергии в моногамных отношениях и др. и 2) патологический («невротический»), который связан с высоким уровнем страха и, как следствие, с ростом агрессивности, неспособностью достичь подлинного сексуального и личностного удовлетворения, отчужденностью человека от себе подобных и от общества.

Формирование типа и структуры характера, полагает В. Райх, происходит главным образом в первые пять лет жизни индивида и связано в первую очередь с влиянием семьи и семейных отношений. При этом семью Райх рассматривает в конкретно-историческом контексте определенного типа общества, которое возлагает на нее как на источник первичной социализации индивида фундаментальную задачу воспроизводства соответствующего типа личности, способного органично вписаться в сложившиеся на данном этапе исторического развития экономические, социально-политические и духовные отношения.

В. Райх обращается к анализу соотношения экономического базиса и идеологической надстройки в жизни общества и приходит к выводу, что «надстройка» также способна оказывать обратное влияние на «базис», поскольку политические, правовые, этические, эстетические и другие взгляды не являются простым производным продолжением экономических отношений, а становятся существенной частью психики и характера личности, проходя процесс интериоризации. Поэтому, с точки зрения В. Райха, отмечает П. С. Гуревич, «для понимания того, как экономические реальности преобразуются в политические, моральные или религиозные идеи, следует обратиться к типу семьи, к практике воспитания, присущим той или иной культуре или эпохе»[48].

Райх уподобляет распределение ролей в семье социально– политическим и социально-экономическим отношениям в обществе, проводя параллель между бытом семьи, организацией производства и функционированием государства. Так, фигура Отца предстает в его концепции символом единоличной власти и авторитарности, предполагающей добровольное или вынужденное подчинение остальных членов семьи, в первую очередь детей. Позиция отца в семье, по мнению В. Райха, во многом схожа с позицией собственника на производстве и политического лидера в государстве, на которых в будущем проецируется детское восприятие образа отца. Отношение же к Матери, согласно Райху, служит прообразом любви к Родине и связи со своей нацией, поэтому националистическая идеология в психологическом анализе редуцируется им к индивидуальной и коллективной инфантильной привязанности.

На основании главенства в семье и базовой психосоциальной ориентации на образ Отца или Матери В. Райх подразделяет всю историю человечества на два глобальных периода: 1) период господства матриархата, завершившийся с окончанием первобытного коммунизма, и 2) период господства патриархата, продолжающийся поныне.

Матриархальный период связан, по мысли Райха, с «секс– утверждением» – отсутствием противоречий между влечениями индивида и нормами общества и, как следствие, с преобладанием здорового («генитального») характера. Патриархальный период, напротив, пронизан идеей «секс-отрицания», поощряет репрессивную мораль, чувства страха и вины и культивирует «невротический» характер.

Переход от первого периода, когда человечество не знало экономического и сексуального угнетения, ко второму периоду, в котором угнетение стало оплотом существования общества, «сексуальная экономика» Райха трактует как причину глобального несчастья и па‑тологичности жизни людей. Он подчеркивает, что широкая трактовка социально неприемлемого сексуального поведения и ханжеское подавление сексуальности имеют целью не столько поддержание бытия культуры, как полагал 3. Фрейд, сколько обеспечивают психологический фундамент эксплуатации человека в экономической и политической сферах.

Закономерным следствием возрастающего подавления свободы В. Райх называет появление фашизма и фашистского типа личности.

В знаковом для истории 1933 г. в свет выходит книга Райха «Массовая психология фашизма»[49], в которой он одним из первых попытался осуществить теоретический анализ этого социально– психологического феномена на примере современной ему Германии.

В фокусе внимания Райха оказывается отнюдь не личность Адольфа Гитлера, а прежде всего средний класс как гарант устойчивости социальной структуры общества и те причины, которые побудили его легитимизировать и всемерно поддерживать национал-социалистическое движение. Райх отмечает, что приход национал-социалистов к власти в Германии стал возможен только на фоне ярко выраженного диссонанса между «базисом» и «надстройкой» в обществе и появления нового типа мелкого буржуа.

В результате закрепившейся системы массового подавления личностного и сексуального начала, считает В. Райх, современный ему типичный представитель среднего класса, встраиваясь с детства в патриархальную модель семьи, испытывает амбивалентное отношение к власти как таковой. Он боится власти стоящего над собой (отца, начальника, вождя) и испытывает желание подчиняться ему, однако вместе с тем сам стремится ощущать господство над стоящими ниже, реализуя глубинное стремление к идентификации с авторитетомагрессором. Подобный психологический климат, пронизывающий социальные отношения в обществе, создает, по Райху, идеальные условия для появления авторитарных режимов, в которых патологические желания людей получают возможности воплощения.

Солидарность стремлений человека среднего класса с идеологией фашизма подпитывается, согласно В. Райху, нереализованной сексуальной энергией. Сексуальное возбуждение, подчеркивает он, принципиально не может найти адекватного выхода в жестких рамках морали авторитарного режима и бессознательно переносится на несексуальные символические объекты (фигуру вождя-отца) и выражается в замещающей (в данном случае политической) деятельности.

Идентификация с вождем составляет необходимый механизм формирования фашистского типа личности: «Чем беспомощней становится "массовый индивид" (благодаря своему воспитанию), – отмечает В. Райх в работе «Массовая психология фашизма», – тем отчетливей проступает его идентификация с фюрером и тем глубже детская потребность в защите прячется в чувстве его единства с фюрером. Эта склонность к идентификации составляет психологическую основу национального нарциссизма, т. е. уверенности отдельного человека в себе, которая ассоциируется с "величием нации"»[50].