Итак, предложенный анализ содержательно-формальных особенностей «Войны и мира» позволяет еще раз уточнить, в чем истоки и каковы показатели жанровой структуры великого творения Л.Н. Толстого.

Рассмотрение другого шедевра Толстого – романа «Анна Каренина» дает все основания утверждать, что писатель не только освоил, но по-настоящему обогатил русскую литературу своими открытиями в области жанра. К названным авторам следует, конечно, добавить имя И.А. Гончарова, чьи романы «Обломов» и «Обрыв» не менее других украсили русскую литературу XIX века. Творчество Гончарова в этом аспекте убедительно исследовано в последние годы В.А. Недзвецким.[66]

Рассмотрение даже нескольких произведений романного типа показывает, сколь многообразен был духовный мир романных героев Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Достоевского. При всем том, что многие герои представлялись противоречивыми и не всегда вызывающими безусловную симпатию читателей, в их помыслах и поведении преобладали положительно воспринимаемые тенденции. Это относится и к таким сложным характерам, как Онегин, Печорин, Базаров, Болконский, и к таким нравственно безупречным, как Татьяна Ларина, Лиза Калитина, Наташа Ростова, Пьер Безухов.

Однако в русских романах, как можно было убедиться, встречаются герои, требующие более сложной оценки, ибо, обладая благородными помыслами и стремлениями, они предлагают странные, а порой совершенно неприемлемые решения идейных и социальных проблем. В этом контексте прежде всего вспоминаются Родион Раскольников и Иван Карамазов. Но мы привыкли и к ним относиться с интересом и вниманием, поскольку они люди думающие, мыслящие, ищущие ответа на поставленные жизнью вопросы. Другое дело, что их мысли часто требуют серьезной коррекции и даже критики.

§ 6. «Господа Головлевы» М.Е. Салтыкова-Щедрина

В русской литературе могут встретиться герои, достаточно интеллектуальные и размышляющие, чей тип мышления и сознания вызывает явно негативное отношение. Очевидно, к ним приложимо понятие «антигерой», которое было произнесено Достоевским применительно к персонажу его повести «Человек из подполья», а позднее стало использоваться при оценке литературных героев эпохи модернизма. Конечно, в это слово вкладывали разный смысл, но общее заключалось в признании наличия кризисных аспектов в сознании и поведении такой личности. Представляется целесообразным особо рассмотреть этот тип героя, обратившись к роману М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы» (1876).

«Господа Головлевы» – это прежде всего семейная хроника, т. е. жанр, хорошо знакомый русской публике. Ее действие протекает в трех поместьях – Головлеве, Дубровине, Погорелке. Круг действующих лиц составляют три поколения семьи Головлевых. Это произведение интересно с разных точек зрения, но особенно важно заметить, как проявляется в нем романный аспект и как выглядит в нем романная ситуация. Романная ситуация всегда предполагает дифференциацию персонажей и выделение двух-трех героев, привлекающих особое внимание автора-повествователя. Из числа персонажей, составляющих клан Головлевых, основное внимание уделено двум из них – Арине Петровне и Порфирию Владимировичу. Это личности достаточно яркие, потому могут быть восприняты как романные герои, но особого типа.

Что можно сказать об Арине Петровне? В романах Пушкина, Тургенева. Толстого и даже Достоевского такого типа женщины редко выступали в главной роли и для их изображения не требовалось много места, а тем более времени. Главные героини русских романов были носителями высоких нравственных качеств и вместе с тем драматической судьбы. У Арины Петровны судьба тоже драматическая, но истоки драматизма совсем другие. И писатель считает нужным проанализировать такой тип личности и заставить задуматься над его особенностями.

Арина Петровна предстает на первых страницах как «женщина еще бодрая и привыкшая жить по своей воле. Держит она себя грозно, живет уединенно, с соседями дружбы не водит», от домашних требует полного послушания и не встречает сопротивления. Словом, все окружающие ее боятся. Она достаточно хорошо разбирается в людях, о чем, в частности, говорят прозвища, которые она любит давать. Так, мужа она называла «ветряной мельницей» и «бесструнной балалайкой», бурмистра – «переметной сумой», одного сына – «балбесом», другого, вслед за Степаном, – «Порфишкой-кровопивцем».

В доме она почти самодержица, и не только из потребности властвовать, но в силу своих личных возможностей. Степан говорит о ней: «Ей бы министром следовало быть, а не пенки с варенья снимать». Повествователь не раз замечает: «в ней говорило одно нагое чувство оскорбленного самовластия», или: «на этот раз она решила отступить от преданий самодержавия… подобные конституционные замашки не были в ее нравах». Но на что тратились ее способности, на что направлены были главные усилия и за счет чего, кроме личных данных, возникали возможности властвовать?

Конечно, Арина Петровна была помещицей, владелицей и поместий, и крепостных. Но она старалась быть «современной» помещицей, которая почувствовала, какую власть стали иметь деньги, и потому главным нервом ее существования было желание «округлить» капитал, накопить «прорву», не дать «промотать» накопленное. Но все ее действия принимали уродливую форму, потому дети порой голодали, хотя в погребах тухли и кисли соленья и варенья. Счастья никому это не приносило, а ей давало ощущение власти и «дела»: «она только тогда дышала свободно, когда была одна со своими счетами и хозяйственными предприятиями, когда никто не мешал ее деловым разговорам с бурмистрами, старостами, ключницами». Словом, она трудилась, экономила, считала, прикрываясь интересами семьи, члены которой погибали, каждый по-своему, лишенные естественной родительской поддержки. Но ее убеждения опирались на традиционные, веками сложившиеся представления об отношениях хозяев и рабов, к которым она причисляла и родных. А подобные убеждения, родившиеся в условиях крепостного состояния, губили не только слабые, но и сильные души.

И Арина Петровна не выдержала испытания «свободой»: «как же теперь Агашку звать?.. чай, Агафьюшкой… a может, и Агафьей Федоровной величать придется». Она потеряла уверенность и силу, которые давало ей господство над поместьями и жизнью окружающих. Не пережила она и семейной атмосферы, которую сама же годами культивировала в доме и заразила ею прежде всего среднего сына Порфирия. Этот же, в отличие от братьев Степана и Павла, а также своего отца, обладал некоторыми маменькими талантами и прежде всего страстью к накопительству, боязнью хоть что-то отдать детям, даже если они погибают, и, конечно, известной волей и силой. Перемены в жизни Арины Петровны – и нравственные, и физические – привели ее в жалкое состояние, которое можно назвать драматическим. Для изображения и объяснения эволюции этого образа автору понадобилось несколько лет.

Вторым главным лицом, играющим активную роль в романной ситуации и являющим настоящий тип антигероя, становится Порфирий Владимирович Головлев, унаследовавший принципы поведения своей матушки и обогативший их своими находками. Данный тип давно волновал Салтыкова-Щедрина и появился уже в предшествующих произведениях, но, по мнению самого автора, заслуживал тщательного нравственно-психологического анализа, в силу чего и оказался практически главным героем обсуждаемого романа.

Некоторые существенные особенности его характера обозначились очень рано. Это – показательная набожность, наигранная лесть, внешняя почтительность и лицемерие. Не случайно Степан с детства прозвал его «Иудушкой, кровопивушкой», Павел просто возненавидел его, а мать «словно побаивалась». Главной его целью и мечтой было, конечно, завладеть имуществом Головлевых и почувствовать себя властелином, но для этого Порфирию Владимировичу нужно было время. Автор постепенно фиксирует, как теряет силы мать, Арина Петровна, превратившая Головлево в солидное поместье, которую теперь можно выселить в Дубровино; как вырастает сын, от которого можно избавиться, не дав ему расплатиться с долгом; как нравственно и физически погибают племянницы, которые ни на что претендовать не могут; как умирает ненавидящий его брат в соседнем маленьком имении; как увозят по его же приказу младшего сына, лишая его мать Евпраксею материнства, а самого Порфирия – последнего наследника. Во всем этом проявляется откровенная жестокость героя.