Но когда они подъехали к башне, Воропаев увидел вокруг нее высокий каменный забор, а слева, под двумя фонарями, железные кованые ворота.

— Ну и что дальше? — спросил он. — Будем таранить эту китайскую стену?

— Подай немного влево, к реке, — сказал Резо и обернулся к заднему сиденью. И что-то по-грузински сказал сидящему там Вано, чего Олег разобрать, конечно, не мог. Вдоль забора они сместились ближе к реке и встали под П-образным вертикальным отводом трубы, соединяющей реку с водонапорной башней. И он подумал: «Вот это, наверно, то самое место, которое им нужно, а не сама башня… Забор воды… Если заткнуть ему „рот“ , все пойдет прахом и станет неуправляемым».

Из машины первым вышел Резо и Воропаев через зеркало заднего вида видел, как он подошел к багажнику, открыл его и внаклонку начал что-то там колдовать. Негромко звякнула дверца и из машины вылез Вано.

Однако Воропаев в темноте не заметил, что трубы водозабора были отгорожены металлической сеткой, в которой сейчас пытался сделать проход Вано и которому помешал вырвавшийся откуда-то из глубины запретной территории лучик карманного фонаря. Через форточку, Олег услышал предостерегающий окрик «Стой, кто идет? Буду стрелять…» И, видимо, тот, кто был с фонарем вознамерился всерьез привести свою угрозу в действие, ибо все услышали как человек передернул затвор автомата… И, возможно, события того вечера развивались бы совершенно по другому сценарию, не окажись Резо проворнее постового: он вытянул из-за пазухи «Глок» с навинченным на ствол глушителем и дважды выстрелил на голос сторожа. И тут же лучик фонарика беспорядочно заметался, прочертил дугу и, упав на землю вместе с хозяином, замер. В его свете отчетливо проглядывала рука, в которой судорожно было сжато цевье видавшего виды автомата.

«Сволочи», — сказал себе Воропаев и каким-то инстинктивным движением руки, нащупал пистолет, который он держал во внутреннем кармане куртки. Вытащил и положил его на колени. Большой палец елозил по флажку предохранителя. «А зачем тогда им нужны парапланы? — Еще один вопрос задал себе Олег, — если тут рванет, все остальное перебор…» Однако ответа на этот вопрос у него не было. А не было потому, что он не знал, какой вероломный вариант хотели осуществить его собраться по банде. Тем более, планировка операции проводилась не в Воронеже, на бывшей воинской автобазе, а в одной из пещер квадрата Е-9, где в полном цивилизованном комфорте пребывали Барс, его верные Тайпан с Гараевым, их серый кардинал пуштунец Ахмад Садыров и прилетевший на три часа сам Эмир. По существу, это он настоял на атаке на Нововоронежскую АЭС, поскольку она находится почти в центре европейской части России, и угроза взорвать ее была бы зловещим жупелом для всей Европы. И размахивая эти жупелом, он мог бы потребовать от любого государства мира выполнения всех своих условий. От незамедлительного прекращения войны в Чечне и вывода из нее войск федералов до сдачи Иерусалима палестинцам и освобождения тех, кто был осужден в США за взрыв в международном торговом Центре… Эмир, конечно же, шел ва-банк и потому при разработке терактов остановился на Воронежском варианте: отвлечь силовые структуры двумя мощными взрывами — уничтожением центральной электроподстанции, находящейся на правом берегу Дона и главного водозабора — на левом берегу. Где сейчас в раздумье и находился Воропаев, и о чем он, разумеется, знать не мог.

Он видел, как к упавшему на землю фонарику подошел Резо и каблуком ботинка вдавил его в землю, однако фонарик продолжал светить. Грузин нагнулся и, подняв его, несколько раз ударил рефлектором о пистолет, который он держал в руках.

Когда проезд в сетке был сделан, к машине подошел Резо и велел Олегу заезжать на территорию водозабора и встать под П-образным отводом. Воропаев несколько секунд медлил, понимая, что такая задержка может стоить ему крови. Но ему не хватало какой-то малости, чтобы свести в своих думах концы с концами. Нажав на газ, он осторожно стронулся с места и направился туда, куда пятился силуэт Резо, указывая дорогу. Вано нигде не было видно.

Когда Воропаев остановился и заглушил мотор, почувствовал сумасшедший бег своего сердца. Оно раньше его объявило тревогу.

Машину слегка качнуло и в зеркале он увидел поднятую крышку багажника. Он хотел выйти из машины, но в этот момент что-то замаячило слева у форточки и он услышал звук, который нельзя спутать ни с каким другим звуком на свете — это был металлический взвод пистолета. Холод обдал Воропаева, его большой палец отжал предохранитель, а ствол своего «стечкина „ он почти вдавил в мягкую обивку дверцы. Когда хищная округлость глушителя приблизилась к самой форточке, Олег начал стрелять. Три пули он выпустил через дверцу, затем подняв ствол и согнув кисть руки книзу, через форточку сделал еще несколько выстрелов. Но он знал, кого бы он там ни уложил, где-то рядом живет и ждет мести еще один человек. Воропаев, отмахнув дверцу, ничком упал на землю. И в этот момент по машине, со стороны багажника, прошла горячая волна автоматной очереди. Стекла обвалом рухнули на капот и на сиденья «фордика“ , но для Воропаева это уже было неважно. Его левая рука, которой он упирался о землю, почувствовала клейкую, теплую оболочку, в ноздри шибанул запах крови. Рядом бугрилось человеческое тело, в котором что-то еще жило и умирающе клокотало.

Олег перекатился от машины в сторону водозабора и занял позицию. Его руки были как две натянутые струны: в них он зажал пистолет, прислушиваясь к каждому шороху. Глаза, привыкающие к темноте, уже различали контур машины, и маленький отблеск на одной из фар — видимо, далекие огоньки добежали до этого кровавого места.

Но то, что произошло дальше, напоминало кадры из какого-нибудь пошлого боевика: на правом берегу реки вдруг поднялся огромный столб пламени, за которым последовал гигантский взрыв. Олег понял: взорвался «Москвич» -каблучок, машина-торпеда, которую он видел в гараже автобазы.

Город целиком погрузился в кромешную тьму. Возможно, взорвали электроподстанцию или опоры ЛЭП…

Он лежал и до рези в глазах вглядывался в темноту, где копной застыл «фордик» , за которым, возможно, скрывался тот, кто хочет его изрешетить из автомата. И легкий металлический звук поколебал тишину и звук этот исходил от заднего правого колеса машины. Возможно, тот, кто там находился неосторожно задел автоматом корпус «фордика». Воропаев протянул в сторону руку, нащупал небольшой ком слежавшейся глины и бросил его в сторону машины. И, видимо, попал в нее потому что в то же мгновение раздалась еще одна очередь, трассер которой исходил не от самой машины, а из точки, удаленной от «фордика» на десять-пятнадцать метров.