Я закричал о помощи, но никто меня не услышал. Пока я шел, спотыкаясь о пни, поскальзываясь на размытой земле, обжигая ноги о крапиву, я понял, что не только потерялся, но и ослеп. Я промыл дождевой водой глаза и увидел, что нахожусь на строительном участке Дорожной Компании. Только что соложенный асфальт был размыт потоками воды. По ним проплывали кусты буша. Палатки дорожных рабочих были сдуты порывами ветра, все те, кто строили дорогу, чтобы соединить ее с шоссе, разбежались в поисках убежища и их нигде не было видно.

Дальше я увидел соломенную крышу, нависшую над банановыми деревьями. Я подошел к новому очагу разрушений. Это было место, где рабочие прокладывали электрокабель. Палатки были снесены. Зонт висел на ветвях дерева. Чувствовалось, что произошло что-то серьезное. В воздухе стоял дым. Разорванные куски брезента прильнули к пням деревьев. Деревянные столбы обгорели. Рабочие стояли вокруг катушек с кабелем, уставясь на них в ожидании, что вот-вот произойдет что-то драматическое.

Дождь и ветер погнали меня к краю леса, к яме, откуда доставали песок. У края ямы стоял белый человек, упершись ногой в бревно. На нем был надет непромокаемый желтый плащ и черные ботинки. Он смотрел в бинокль на что-то на той стороне ямы. Внезапно тропинка осела. Земля задвигалась. Вода, скопившаяся в низинах, тут же затопила канаву. Я вскочил на пень. Белый человек закричал, его бинокль подлетел в воздух, и я увидел, как человек исчезает из поля зрения. Он медленно погружался в яму, и потоки воды ринулись на него. Бревно поплыло дальше. Земля поглотила его, открыв второе дно. Я не слышал даже крика. Бревно перевернулось, и моментальная вспышка довершила этот бред. Я закричал. Рабочие выбежали из леса. Они подскочили к краю ямы в надежде вытащить белого человека, нашли его бинокль, очки, шлем, ботинок, какие-то бумаги, все, кроме его тела. Яма уже до половины наполнилась водой. Трое рабочих-добровольцев нырнули в нее в поисках своего начальника. Они так и не вернулись. Яма, которая помогала им строить дорогу, проглотила их всех.

Я пробирался по хаосу бедствий. Ветер с дождем сообща чертили в воздухе вихреобразные зарисовки, и я снова оказался у знакомой и вечно незнакомой сказочной страны с вывеской, валявшейся на земле лицом вниз. Дверь была открыта. Брызги замочили столы и стулья. В зале никого не было. И затем я увидел слоноподобную фигуру Древней Матери, сидевшей на скамейке с выражением безутешности на отяжелевшем от воды лице. Она поймала меня, прежде чем я упал, и отнесла к себе в комнату.

Глава 6

Она помыла меня и накормила горячим перечным супом. Натерла крупнозернистой мазью и сделала массаж суровыми пальцами. Откинув края зеленой москитной сетки, она уложила меня на свое просторное ложе, источавшее запахи ее тела. Она улыбалась мне, и лицо ее светилось из-за зеленой занавеси. Затем медленно она стала исчезать, пока не осталась одна улыбка, слегка зловещая в зеленоватой тьме моего сознания.

Когда я проснулся, дождь шел уже не так сильно. Вода затекала через окно и сочилась с потолка. Дождь перекосил мне зрение, перемешал мою память. Я лежал, удивляясь новой обстановке. Паутина обрамляла большую москитную сетку. Я поднялся и сел на край кровати. В комнате пахло свежим деревом, перьями диких птиц, камфарой, ароматными растениями и одеждой. Она была развешана на веревках и висела на каждом гвозде: каскады прекрасного шелка, белые блузки, дорогие набедренные повязки, вышитые по краям золотом, массивные рубахи, головные повязки, выкрашенные ткани и халаты, которые могли бы служить покрывалом на несколько кроватей.

Белые простыни закрывали угол комнаты. Снаружи дождь барабанил по листьям кокоямса. По простыне двигались мерцающие образы. По всей комнате раздавались непонятные шумы, тараканы перелетали с места на место, за окном птицы беспомощно хлопали сломанными крыльями. Что-то где-то постукивало в такт пульсу дождя. Кто-то выдыхал и вдыхал в тишине воздух, пахнущий красным деревом. Я подавил желание заглянуть за простыню.

Таинственный запах дождя, смешивающегося с землей и растениями, проникал в комнату через щели в окне. Дождь изменил все до неузнаваемости. Его настойчивость и постоянство преобразили мое зрение, мой взгляд на мир. Через какое-то время мне показалось, что за занавеской скрывается базар чудес, потайной континент запретного. Я поднялся и попытался отодвинуть край простыни. Она оказалась тяжелая и сразу же дохнула на меня облаком пыли. По комнате задвигались тени. На стене силуэт гигантского подсолнуха изменил очертания и стал напоминать быка. Загудели москиты. Паук полз по своей невидимой паутине. Я решил пробраться под этот экран. Казалось, что я двигаюсь в непроходимом лиственном мире белизны. Пыль забиралась мне в ноздри. Тараканы разбегались при моем приближении. Только что родившиеся крысята врассыпную бежали от меня. Муравьи ползли по моим рукам, в то время как я пробирался в лабиринт чьей-то тайной жизни.

Оказавшись на той стороне, я увидел пол, покрашенный в каолиновый цвет. Эта белизна словно прилипла ко мне и вошла в сознание. Глиняный котел стоял рядом со стеной. В котле были пригоршни каури, дольки орехов кола, лук с зелеными побегами, перья желтой птицы, древние монеты, бритва и зубы ягуара. Три бутылки стояли рядом с котлом. В одной было налито огогоро, в другой мариновались корни в желтой жидкости, в третьей в коричневой воде находились маленькие существа с красными глазками. Рядом с третьей бутылкой лежала перевернутая черепаха, ее пузо было покрашено красным, а лапы дергались. Черепаха издавала звуки. Я перевернул ее. Она стала уползать. Я схватил ее, удивился ее тяжести и снова положил на спину. Черепаха затихла. И затем я почувствовал близкое присутствие чего-то безмерно женского и понял, что кто-то наблюдает за мной из влажной темноты этого помещения.

Я почувствовал на себе напряженный взгляд Древней Матери, которая превратилась в дерево. Она знала, кто я такой. Ее испытывающий взор был безжалостен. Она уже наперед знала мою судьбу. Она сидела в паутинной нише – величественная статуя из красного дерева, распространяющая вокруг себя ауру плодовитости. Ее большие груди источали бесстыдную женскую силу. Одеяние цвета шафрана было наброшено на ее беременный живот. Из-за темных очков, казалось, она оценивает все вокруг с непоколебимой безмятежностью. Женщина распространяла вокруг себя противоречивые мечты. Я был очарован ее полубожественной маской.

Я мог слышать, как бьется ее сердце. Оно звучало, как медленные часы. Рядом с ее сиденьем стояло транзисторный приемник. На стене перед ней висело голубое зеркало. Прямо над головой, на маленькой полке, стояли часы, которые уже перестали работать. На гвозде, перед головой, висели железный гонг и колокольчик. Возле ног стояла пара красных туфель. Богиня впитала в себя ароматы молитв, крови животных, каолина, неукротимых надежд незнакомцев и ярко-желтое бесстрашие. Белые бусы покоились на ее коленях. Часы внезапно пробили, и я поднялся. Она напряженно смотрела на меня. За ее взором, ее силой и безмятежностью стояла бесконечность.

Часы остановились. За Древней Матерью я увидел желтую птицу. Она была связанной, ее перья шевелились, а глаза сверкали. Я ощутил паутину на своем лице. Муха загудела надо мной. Затем облетела вокруг и села на нос беременной богине. Часы пробили очередной раз, спугнув муху. Черепаха засучила лапами. Птица забилась. Я посмотрелся в голубое зеркало и себя не увидел. Мне стало страшно. В этот момент Древняя Матерь заговорила со мной.

Она говорила со мной через все эти вещи – через протестующие звуки перевернутой черепахи, биение птицы в неволе, жалобы мухи. Часы начали тикать. Ящерица вползла мне на ногу, и я вскочил с места. Очнувшись, я понял, что прижат к стене, мое сердце неистово забилось. Затем я почувствовал, что в углу все ожило. Горшок двинулся в мою сторону. Зеркало ударилось о стену, ничего не отразив. Я чувствовал, как ходят стены, растворяясь от моего касания. Вещи крались в воздухе. На стене я увидел улитку. Я подался назад и у котла чуть не раздавил черепаху, наступив ей на лапу. Я заметил, что на белой простыне повсюду сидят улитки. Они были большие, в самый раз для еды. Я споткнулся о ведро. Затем увидел, что улитки ползают вокруг Древней Матери, по поверхности зеркала, по краям ведра. Я не знал, куда от них скрыться. Моя голова расширилась во все стороны от воздействия богини, которая разговаривала со мной через улиток и вещи в комнате.