Типичным заведением, специализирующимся на выдаче липовых документов, является так называемый Филадельфийский университет. Он был образован кучкой дельцов-бумагомарателей, открывших торговлю поддельными дипломами и дурачивших публику с поразительным успехом, пока правительство Соединенных Штатов не отказало им наконец в поддержке. После чего они открыли агентства в Европе, где и продолжают жульничать.

В результате иному проходимцу достаточно собрать определенную сумму долларов, дабы приобрести ученую степень; честный же специалист для достижения этой цели должен потратить многие годы жизни, не говоря уже о сотнях фунтов стерлингов. Несомненно, врачебная практика с лжедипломом подпадает под действие закона о врачебной деятельности. Последний, однако, работает крайне редко по очень простой причине: чаще всего мошенник предстает перед судом, будучи финансово несостоятельным, и все судебные издержки ложатся на плечи истца. Существует так называемая Ассоциация по защите прав медицинских работников; время от времени ее представители выставляют на всеобщее посмешище какого-нибудь уличенного мошенника и, измываясь над козлом отпущения, надеются отпугнуть остальных.

Однако популярная пресса тут – самый лучший метод борьбы; она-то и способна, подняв проблему, раскрыть глаза доверчивым простофилям, потенциальным жертвам такого рода мошенничества. Вышесказанное вовсе не означает, что я пытаюсь как-то сравнить качество британских и американских дипломов. Ученая степень респектабельного заокеанского колледжа всегда пользовалась в Англии заслуженным уважением, и каждый из нас почел бы за честь назвать своей alma mater научную школу, взрастившую таких светил, как Гросс, Сэйер и Остин Флинт.

Мы протестуем здесь лишь против порочной практики получения ученых степеней обманным путем, позволяющей жуликам прикрыть громким званием собственное невежество и получить таким образом право решать вопросы, связанные с жизнью и смертью, будучи совершенно к тому неподготовленным.

1884 г.

О мемориале королевы Виктории

Мне кажется, что идея генерала Говарда о мемориале королевы Виктории в форме бюста или скульптуры заслуживает общественной поддержки. Я знаю, в наш век практицизма трудно организовать дело, которое не даст немедленной выгоды, но если и простительно проявить нам немного сентиментальности, так именно сейчас, в канун 50-летия Викторианской эпохи. И портсмутский госпиталь, и Колониальный институт простоят сотню лет, но многие ли из потомков, проходя мимо этих зданий зададутся вопросом, по какому поводу были они воздвигнуты? А статуя с соответствующей надписью сама расскажет свою историю: пока цел будет сам гранит, она останется олицетворением той любви, которую питают славные жители нашего города к Королеве, деятельность которой может служить примером любому ее преемнику на монаршем поприще. Вряд ли будет преувеличением сказать, что со времен Эдуарда-Исповедника не было в Британии монарха, который вел бы столь добродетельный образ жизни, оказывая самое благотворное влияние на граждан в их семейной и общественной жизни.

Вот почему уместно было бы отдать дань уважения непосредственно Ее Величеству, ведь здания, в честь Королевы воздвигнутые, – это дар, скорее, городу и нации, нежели ей самой.

Верность Королеве не есть прерогатива определенной партии (в чем можно было убедиться на днях в демократическом Бирмингеме), и либералам нужно в первую очередь отдать должное государыне, чьими главными принципами всегда были следование Конституции страны и воле народа, что представителями последнего и было признано.

Могу предложить в заключение, чтобы статуя украсила собой новый зал городской ратуши. Сумма, требующаяся для ее возведения, столь незначительна, что никоим образом не скажется на прочих проектах, о которых широкая общественность уже осведомлена.

1887 г.

О всеобщей вакцинации населения

Несмотря на то, что время от времени тот или иной представитель партии противников вакцинации решается выразить свои взгляды в прессе, эти периодические вылазки редко приводят к дискуссии, поскольку изначальная ущербность их позиции всякий ответ делает необязательным. Но любое чудачество может считаться безвредным вплоть до каких-то пределов; когда чудак начинает призывать невежественных людей забросить профилактическую санитарию, погрузиться в состояние блаженного неведения и ждать, пока сама жизнь не накажет их за ошибку, возникает реальная опасность для общества в целом.

На карту поставлены важнейшие принципы, и люди, суть прогресса узревшие в возвращении к тому, что творилось в темные времена, до рассвета медицинской науки, должны понимать, какую берут на себя ответственность.

Например, возражения полковника Уинтля против прививок сводятся к следующему: вакцина, дескать, «аморальна», неэффективна и даже вредна. Рассмотрим все пункты обвинения, уделив морали место, какого она по праву заслуживает. Итак, поступает ли правительство аморально, принимая на вооружение процедуру, которая (как свидетельствуют научный и повседневный опыт) способствует сохранению здоровья людей и росту продолжительности жизни? Аморально ли подвергнуть ребенка временному испытанию с тем, чтобы защитить его от смертельной болезни? Разве хотя бы в этом случае цель не оправдывает средство? Или столкнуть полковника Уинтля с путей, по которым к нему приближается поезд, тоже было бы аморально? Если так, остается лишь молить Бога о том, чтобы Он уберег нас от морали. Логика полковника сродни доводам тех представителей шотландского духовенства, что протестовали против использования хлороформа. «Боль ниспослана нам Провидением, поэтому обезболивание есть грех», – заявляли досточтимые отцы Церкви. Похоже, и полковник Уинтль склонен считать, что оспа ниспослана нам Провидением, и грех пытаться предотвратить это зло. Достаточно лишь установить факт наличия эпидемии и более уже ничем не волновать население.

Второй вопрос: была ли профилактика оспы успешной? Вот уже почти сто лет метод вакцинации находится в поле зрения общественности. За это время он многократно обсуждался в научных кругах и медицинских журналах, оценивался статистикой, одним словом, проверялся и так и эдак. В результате все, кто так или иначе соприкасался с болезнью, пришли к единодушию, редко встречаемому в медицинской науке. Гомеопаты и аллопаты, отечественные и иностранные специалисты – все нашли здесь для согласия почву. Вряд ли мнение отдельных дам и пациентов районной больницы города Саутси, которых цитирует полковник Уинтль, перевесит консенсус, установившийся в научных кругах.

Нынешнее гигиенически образованное, привитое поколение вряд ли в силах осознать, сколько бед приносила оспа нашим недавним предкам. В первые годы правления короля Георга, отмечает Маколей, ни одно объявление о поиске пропавших родственников не обходилось без упоминания главной приметы: «лицо изъедено оспой». Такие лица встречались повсюду: в городе и деревне, в сельском домике и королевском дворце. От оспы умерла Мария, жена Вильгельма Третьего. Эпидемии опустошали целые районы. А в наше время врач может жизнь прожить, не столкнувшись с этой болезнью. В чем же причина столь удивительных перемен? Люди, пожившие при старой системе и на себе ощутившее эффект дженнерианского нововведения, отвечают на этот вопрос без малейших сомнений. Собственно, премия в 30 тысяч фунтов, врученная в 1802 году Дженнеру, была собрана его благодарными согражданами, всю ценность открытия осознавшими на свежем контрасте.

Насколько я понимаю, противники вакцинирования пытаются объяснить удивительное снижение числа заболеваний оспой тем, что сам характер болезни будто бы претерпел изменения. Но это – умозрительное предположение, не подкрепленное фактами. Известно, что прочие инфекционные заболевания не изменили характеристик, да и оспа восстанавливает себя в правах с прежней силой там, где ей способствуют антисанитария или преобладание единомышленников полковника Уинтля. Не сомневаюсь, что недавняя мини-эпидемия в Портсмуте обрела бы гигантский масштаб, если бы только нашла для себя благодатную почву в массах непривитого населения.