Лилиан проводила Кэрри и Дженифер по необычайно длинному коридору в гостиную. Очень высокий потолок и огромнейший телевизор произвели на них сильное впечатление. Лилиан усадила их в кресла, попросив подождать минутку. Кэрри откинулась, наблюдая, как хозяйка удалялась по коридору, по всей видимости, в спальню. Она по-воровски вошла в дверь, что, однако, не помешало Кэрри заметить лицо девочки ее возраста. Она была так же напугана, как и Кэрри.

Из радиоприемника раздавалась музыка в стиле рок. Дженифер закатила глаза и сострила что-то по поводу песни «Поцелуй» в исполнении Принца. Среди «крутых» ребят Принц популярностью не пользовался. Кэрри же всегда тянуло танцевать под эту музыку. Ее матери певец тоже нравился, особенно песня «Лиловый дождь». Иной раз ей даже хотелось плакать. Это случалось тогда, когда на нее находило меланхолическое настроение. Кэрри скучала по матери, однако Дженифер убеждала ее не глупить и воспользоваться шансом, о котором другие дети только мечтали.

— Ты предоставлена сама себе. Ты свободна и без родителей. Бог мой, это же безумно здорово.

— У меня отец умер, Джен. Ты что, не знаешь? Его ведь убили.

— Да ладно, я знаю.

— Мать занимается чем-то, о чем я понятия не имею, но знаю, что это опасно. Понятно?

— Понятно, понятно.

— Ты это шансом называешь?

— Ну, Кэрри, ты как прилежная школьница, воспринимаешь все буквально. Это же просто выражение такое.

Дверь в конце коридора открылась, и Кэрри увидела выходящую из комнаты девочку. За ней следовала Лилиан. Она проводила девочку до двери квартиры, помогла открыть замки и, похлопав по плечу, выпустила ее на лестничную площадку. Закрыв дверь и заперев ее на замки, Лилиан вернулась в гостиную. Она ступала босыми ногами по полу, засунув руки в карманы мешковатых шорт. Создавалось впечатление, что она не шла по паркету, а катилась по нему на коньках. Подойдя к велотренажеру у телевизора, оборудованному разными датчиками на руле, она развернула его и, сев, начала крутить педали.

— Чем могу служить, барышни?

Дженифер посмотрела на Кэрри, которая уставилась в пол.

— Так вы хотите знать, что нам нужно, так? — переспросила Дженифер.

Лилиан мягко улыбнулась и слегка увеличила скорость.

— Хотеть можно много чего. Почему бы вам не сказать, чего именно вы хотите?

Кэрри встала:

— Пойдем, Джен, а?

Дженифер непонимающе уставилась на нее:

— Ты же видишь, мы должны сказать, за чем пришли. Если скажет она, то это будет преследоваться по закону, понятно? Ее могут даже арестовать.

Кэрри рассмеялась:

— Мы же не «нарки».

Вытянув шею, Лилиан прислушивалась, но крутить педали не переставала.

— Ее отец — полицейский, «нарк», — сказала Дженифер, — поэтому она так и выражается.

— Мой отец умер, — поправила ее Кэрри.

Лилиан слезла с тренажера и подошла к Кэрри.

Она обняла ее за плечи:

— Бедняжка.

— Его замочили.

— Идите обе за мной, — пригласила Лилиан. Она взяла Кэрри за руку и повела по коридору. Дженифер следовала за ними. Ее ботинок «Док Мартен» и мокасин издавали одновременно хлюпающий и скрипящий звуки.

Глава 21

Скэлли стал чертовски крупным знатоком рыцарского вооружения и геральдики. Он знал все о кожаных рубашках викингов, немецких кольчугах, готических стальных латах, турнирных доспехах, шлемах и седлах, о доспехах конника. Скэлли мог отличить шлем франкского воина от шлема с забралом, боевой шлем от парадного. Он подробно разбирался в копьях и знаменах. Скэлли лично держал в руках обычные и двуручные мечи, рапиры и булавы. Он даже знал, как зарядить арбалет, и стрелял из него в дерево.

Во всем этом чувствовался дух романтики и поэзии. Для Скэлли даже специальная терминология была этим пропитана: грудной доспех, оплечье лат, визир, забрало, шлем, наручники доспеха, латные рукавицы, набедренник, наголенник… Поэзия просматривалась и в раскраске щитов: фон красный и лазурный, зеленый и пурпурный, черный, серебристый; зубцы, вертикальные, горизонтальные и диагональные полосы, клинообразные фигуры, кресты из трилистников и ромбов, дельфины, единороги, грифоны и розы.

Скэлли был способным учеником, а Ник Айвори — увлеченным учителем. Он даже проинструктировал его, какую температуру и влажность нужно поддерживать в специально оборудованном хранилище, где находилась его коллекция, в котором имелись специальные датчики, следящие за оптимальным режимом. Хранилище размещалось в подвальной части дома, стоящего на берегу океана в Ист-Хэмптоне. Ник Айвори позволил Скэлли просматривать книги из своей библиотеки и даже брать их в дом к Рэчел, где он остановился. Он разрешил Скэлли примерять рыцарские доспехи, которые встречались в доме на каждом шагу, расставленные умелой рукой, — у пианино в гостиной, у раковины в кухне, в ванной комнате. Один из рыцарей стоял на лужайке с рукой, поднятой над глазами, как будто он вглядывался в даль океана. Другой рыцарь присутствовал на теннисном корте у сетки, триумфально подняв ракетку из нержавеющей стали. Свободную руку в латной перчатке он как бы подавал поверженному противнику. Айвори учил Скалли пользоваться арбалетом. Во время полета стрелы Ник стоял чуть поодаль, не боясь, что стрела может попасть в него.

Скалли не понимал. То ли Айвори уже забыл про Орнеллу, то ли он вообще никогда не встречался с ней. А может, и не думал, что кто-то, любивший ее, будет искать убийцу. Могло случиться, что ее никто не убивал, и полиция оказалась бы права. Смерть наступила в результате принятия чрезмерной дозы наркотиков. Тот, кто с ней находился, испугался и, боясь навлечь на себя подозрения, решил избавиться от тела. Он сбросил его в океан, но тело напоролось на «скрытый под водой предмет», чем объяснялась рваная рана на груди.

Неважно, кто с ней тогда был. Не составит труда найти этого человека: «Послушай, Ник, ты, наверное, знаешь, что я участвовал в международных соревнованиях по лыжам. На одном из них я познакомился с девушкой из итальянской сборной, выступавшей на Кубок мира. Где-то здесь два года назад она, кстати, погибла. Вначале говорили, что она утонула. Потом предположили, что, приняв чрезмерную дозу наркотиков, она упала в воду и захлебнулась, или что-то в этом роде. И мне любопытно, знал ли ты что-нибудь об этом? Может, знал ее друзей, живущих поблизости или просто знакомых? Я бы зашел к ним и сказал… Что? Не знаю. Что мне жаль ее, и что она была талантливой лыжницей. Ее звали Орнелла Витти. Тебе это имя ни о чем не говорит?»

Вот так я скажу, и тогда он ответит. «Нет, приятель, такой я не знал». Что тогда скажешь ты? Скажешь, что у нее на запястьях были следы веревки и что кто-то, видимо, связал ее, а потом распорол живот, да так, что кишки были разбросаны везде? «И мне интересно знать, Ник, не играл ли ты в рыцарей вместе с рок-звездами, богатыми повесами, бывшими чемпионами по теннису, наследниками и наследницами, аристократическими отпрысками и прочей шушерой, с которой ты водишься? Потом вы ввели Орнелле наркотик, связали ей руки и ноги и подвесили к фиговине, которая используется как мишень у дома Рэчел. И ты нанес ей удар копьем в живот, после чего сбросил тело в этот чертов океан. А может, за тебя это сделал один из бывших импресарио? Что ты на это скажешь, Ник? А-а?» Вот так я ему скажу.

Если все эти люди выставляют напоказ свою страсть к рыцарским доспехам и прочей ерунде, то что они могут скрывать в кладовой конюшни Рэчел?

Надо выяснить.

Скэлли стал экспертом по рыцарскому вооружению, но коневодом он не был и не собирался им становиться. Он всей душой ненавидел этих длинноногих созданий. Трудно было понять, о чем они думали, и были ли вообще наделены этим даром.

Скэлли спустился по веревке в боковой придел конюшни, надеясь, что ее обитатели не будут возражать против присутствия конененавистника в их компании. Их было шесть. Шесть крупных кобыл.

В четыре утра они уже не спали, пофыркивая и блестя вычищенными боками. Кто ухаживает за ними с такой тщательностью? Во владениях Рэчел жилье для конюхов не предусмотрено и вообще комнат для прислуги не было. Садовники, рабочие, обслуживающие бассейн, мастера, служанки и повара приезжали и уезжали в течение дня. У виллы постоянно стояли пять-шесть припаркованных пикапов. У ворот не умолкал гомон негров, ожидавших жен или ждущих такси. Несмотря на обилие народа, у конюшни появились лишь Рэчел и Айвори. Скэлли не мог представить, что Рэчел лично ухаживает за лошадьми.