Это тянулось довольно долго. С неизменной элегантностью Венцель продемонстрировал практически все существующие классические приемы. Модести, казалось, лишь поощряла его. Она прекрасно понимала, что это доставляет Венцелю наслаждение. Дважды его шпага достигала цели. На спортивной площадке, где бойцы сражаются в защитных нагрудниках и пользуются шпагами с предохранительными наконечниками, уколов, конечно, было бы больше. Когда Модести в очередной раз отскочила назад, над правой грудью у нее словно расцвел небольшой алый цветок, и вдоль ребер тянулась глубокая кровоточащая царапина.

Некоторое время Венцель, прищурившись, наблюдал за ней, и какое-то подобие уважения отразилось на его высокомерном лице. В глазах появился странный, необычный блеск. Потом он вновь принял оборонительную позицию и начал очередную атаку.

Модести отразила ее и сама перешла в наступление. Ее тактика, судя по всему, несколько удивила майора. Она применила захват, который, несомненно, был не самым подходящим приемом, если учесть явное силовое преимущество Венцеля. Однако в любом боевом искусстве есть своеобразный момент истины, который наступает, когда сила духа воина, освободившегося от страха и сомнений, как бы сливается воедино с его физической мощью, многократно увеличивая ее.

Исполненный ею жесткий круговой захват рванул клинок его шпаги. Венцелю пришлось действовать вопреки правилам, но тем не менее он отреагировал достаточно быстро. Отпрянув назад, он открылся бы для прямого выпада. Вместо этого он бросился вперед, вступив в непосредственное соприкосновение с противником, что категорически, запрещено в классическом фехтовании.

Теперь они оказались почти вплотную друг к другу. На какой-то миг оба замерли. Шпаги, сцепившиеся эфесами, застыли вертикально. И в этот момент Модести Блейз подняла колено и резко, изо всех сил, ударила его в пах.

Когда удар достиг цели, Модести поняла, что ее замысел удался только отчасти. Под одеждой на Венцеле было что-то жесткое, какое-то защитное приспособление, вероятнее всего из пластика. Она почувствовала его коленом.

Майор хватил воздуха широко открытым ртом, оттолкнул Модести от себя что было сил и сам отскочил назад, сразу же встав в низкую позицию и по-прежнему твердо держа шпагу перед собой. Модести яростно набросилась на него, он только отступал, парируя ее удары, не давая ей нанести укол, но стараясь при этом как можно меньше двигаться. Его искаженное от боли лицо покрылось потом. Он полностью сосредоточился на защите головы и конечностей. Два раза Модести могла бы нанести ему уколы в корпус, если бы его не закрывала стальная кольчуга.

Секунд через десять Модести поняла, что ее отчаянная попытка провалилась. Болевой шок проходил и Венцель быстро восстанавливал форму. Если все будет продолжаться в том же духе, он наверняка достанет ее контрударом.

Стивен Колльер прошептал:

— О Господи…

Гарвин резко оборвал его:

— Заткнись. — Потом, уже мягче, пояснил Дайне: — Все в порядке. Она еще там.

На арене Модести продолжала атаковать Венцеля, упорно, но уже не столь энергично. Майор с легкостью оборонялся. Гримаса боли сменилась на его лице выражением смертельной ненависти. Скоро, Модести знала это, он сам перейдет в атаку, на этот раз только с одной целью — как можно быстрее убить ее. Теперь уже не будет картинных выпадов и показательных уколов. Игре больше места нет.

Модести чувствовала возрастающую уверенность Венцеля, ощущала ее всей площадью своего клинка. Что же, он имеет для этого все основания. Он уже понял, что ее упорное сопротивление было всего лишь частью целой системы ложной игры, которую она вела только для того, чтобы в конце концов справиться с ним при помощи дешевого грязного трюка. Но ей это не удалось. Поэтому теперь ее поражение психологически неизбежно. Венцель нисколько не сомневался в этом.

Однако его уверенность, вероятно, сильно поколебалась бы, если бы он на секунду поднял взгляд, чтобы посмотреть ей в глаза. В этих темно-синих глазах не было ни страха, ни отчаяния, только бесконечное упорство, твердое желание продержаться, выстоять до конца и при необходимости начать все с начала.

Не замедляя темпа, он яростно атаковал ее. Теперь уже Модести все отступала и отступала… и вдруг заметила, что в действиях Венцеля проявляется определенный стереотип. Трижды за последние десять секунд он атаковал в одной шестой. Мини-компьютер в ее голове мгновенно выдал все, что ей было известно о личности майора Венцеля, и сразу нашел ответ, объясняющий его тактику. Майор принял решение уничтожить ее. И разумеется, это должно быть исполнено с классическим совершенством: точный выпад с поражением прямо в сердце — так кончаются многие дешевые романы.

Модести понимала, что ни ответный выпад, ни контратака не принесут ей успеха. Он слишком опытный фехтовальщик. Существует единственный шанс добраться до него. Для этого надо хотя бы на мгновение остановить клинок его шпаги. Задержать в своем теле.

В зале на тренировке решающее значение имел бы укол, нанесенный первым, — укол Венцеля. А здесь будет важен только тот, который принесет противнику смерть.

Венцель сделал финт с низкой позиции, Модести парировала полукруговым ударом в одной восьмой, слегка запоздав и неожиданно применив гораздо большее давление на шпагу майора, чем нужно, — словно паникуя. Венцель плавно перешел в одну шестую.

— О-ля-ля! — С триумфальным криком он бросил корпус вперед в идеальном выпаде, целясь ей прямо в сердце. И именно тогда, в самый последний момент, Модести слегка повернулась и приняла удар правой рукой, державшей шпагу, — он пришелся немного ниже плеча.

Стальное острие, пронзив мышцы, ударилось в кость, и шпага Венцеля изогнулась дугой. Модести склонилась к земле, развернув вперед левое плечо. Шпага выпала из ее руки. Впервые Венцелю не удалось продемонстрировать свой безупречно отработанный отход на прежнюю позицию. Ему пришлось задержаться в выпаде. Глаза его яростно блеснули, когда он понял, что классическая атака провалилась. Он всего лишь ранил и обезоружил противника. Теперь оставалась работа только для грубого мясника.

Он все еще с недоумением и злостью смотрел на результаты своего промаха в то мгновение, когда Модести перехватила эфес падающей шпаги левой рукой и нанесла сокрушительный удар, направив клинок под углом вверх, так, что острие прошло выше края его кольчуги, вонзилось под челюсть и, проникнув в череп, поразило мозг.

Так и не выйдя из выпада, Венцель качнулся вбок. Рука, все еще сжимающая шпагу, выдернула ее из плеча Модести. Падая, он вырвал и шпагу из ее левой руки. Потом его ноги последний раз дернулись, и Венцель замер.

Только слабый шорох песка, подгоняемого ветром, был слышен на притихшей арене. Все замерли, словно завороженные нереальностью происходящего.

Дайна почувствовала, что Стива Колльера, сидевшего к ней вплотную, внезапно затрясла крупная дрожь. Мучительный стон вырвался из его груди. Затем Вилли радостно прошептал:

— Все кончено, милая. Она ранена в руку. Но она убила этого ублюдка!

На трибуне Деликата заколыхался всем телом, потом захихикал и наконец разразился приступом громоподобного хохота. Это была искренняя, неподдельная радость. Габриэль взглянул на него расширенными, остановившимися глазами и зло прошептал:

— Смешно потерять Венцеля, да, ты, психопат?

Деликата, все еще задыхаясь от смеха, ответил:

— А почему бы и нет? Какой необыкновенный сюрприз! Такие моменты и есть соль жизни, Габриэль.

— Венцель мертв!

— Бесспорно. Он был недостаточно хорош в бою, ведь так? О Боже, как это унизительно для него. — Деликата посмотрел на Габриэля смеющимися глазами. — Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, я совсем не страдаю от чувства потери. Майор Венцель стал нам не нужен. Кампания подошла к концу. Все равно у меня для него уже не было работы. А у тебя разве была?

Габриэль повернулся к арене.

— Ну хорошо, — процедил он. — А что будем делать с Блейз?