— Ну что ж, это звучит не так уж и плохо по сравнению с некоторыми иными запахами.

— Плохих запахов нет на свете. Ну, почти нет.

— А Вилли? Наверное, он пахнет как огромная навозная куча?

— Нет. — Дайна улыбнулась и на секунду задумалась. — Вилли пахнет, будто слышишь трубу с сурдинкой, такой медный, но сдержанный.

— А Модести? Ее запах похож на прикосновение или на звук?

— Ни то и ни другое. Это аромат бренди. Мягкий и теплый, но с горчинкой.

Колльер расхохотался.

— С этим, пожалуй, и я соглашусь.

И вдруг он замер, заметив, как оцепенели Модести и Вилли. Они стояли у камина. Вилли смотрел на фоторобот, оставленный Таррантом, — изумленно и встревоженно. Модести в недоумении наблюдала за ним, ожидая каких-нибудь объяснений.

В наступившей тишине Дайна спросила:

— Что случилось?

Колльер потянулся к ней, нежно сжал ее руку и прошептал:

— Подождите.

Вилли Гарвин наконец взглянул на Модести и спросил изменившимся голосом:

— Откуда это. Принцесса?

— От Тарранта. Связано с делом Ааронсона. Ты знаешь этого человека?

Вилли осторожно положил фотографию и глубоко вздохнул.

— Да. Я знаю этого человека. Встречался с ним десять лет назад. Но я думал, он уже мертв.

Модести вытащила две сигареты из инкрустированной коробочки черного дерева, стоявшей на камине, зажгла их и подала одну Вилли.

— Нет, он не мертв. Я сама видела его совсем недавно. И Стив видел, и Таррант. Как раз в тот вечер, когда ты вызвал меня по радио из Панамы. Что ты знаешь о нем, Вилли?

Гарвин сделал глубокую затяжку и неподвижно уставился на дымящийся кончик своей сигареты.

— Мы вывозили оружие из Уругвая, — медленно произнес он. — Я был простым членом экипажа. — Вилли перевел глаза на снимок. — Он был боссом. Боже, ну и тип. Принцесса. Ужасный и удачливый. Он часто совершал жуткие, сумасшедшие поступки, но все ему сходило с рук. Ему, впрочем, на все было абсолютно наплевать.

— Он мог бы убить человека? — спросила Модести, и по ее вмиг ставшему настороженным взгляду Колльер понял, что это не было праздным любопытством.

Вилли кивнул.

— Он ненормальный. Настоящий урод, и не только с виду. Мне трудно описать этого ублюдка, трудно представить его себе целиком. Могу только кое-что о нем рассказать. Например, иногда он выпивает по целой бутылке виски в день, ежедневно на протяжении целого месяца, и никогда не хмелеет. А потом — в любой момент — может просто прекратить пить совсем. Он способен запросто переварить дозу героина, от которой ты бы умерла…

— Героина? — удивленно воскликнула Модести.

— Да, Принцесса. Но он не наркоман. Пользуясь сильнейшими наркотиками, он не привыкает к ним. Приняв дозу, полностью владеет собой. Он огромный, как носорог, но движется с кошачьей легкостью. — Вилли прикрыл глаза, вспоминая. Казалось, эти воспоминания приводят его в ужас. — Очень сильный… Считается, что горилла в пятнадцать раз сильнее человека. Ну, а этого я бы поставил между ними. Нечеловечески мощный.

Вилли помолчал, потом вновь взглянул на Модести.

— Я видел, как он убивает. Принцесса. В принципе ничего особенного, никаких там сверхударов. Он просто… ну, как-то пихает противника, тычет в него свои огромные ручищи. Это ему больше всего нравится. Он может уничтожить тебя, разорвать на кусочки, не переставая улыбаться и разговаривать. И голос у него такой… интеллигентный. Я видел однажды, как он дрался с одним парнем. — Вилли пожал плечами и затушил недокуренную сигарету. — Это даже нельзя назвать дракой. Просто убийство.

Модести спросила:

— Как именно это выглядело?

И опять Колльер ощутил в ее вопросе какое-то скрытое значение.

Вилли Гарвин провел рукой по лицу и удивленно посмотрел на ладонь, словно она стала мокрой.

— Видели когда-нибудь, как терьер расправляется с пойманной крысой? Он держит ее за голову, потом резко дергает. Просто — ломает шею. Именно так все тогда и было. Он схватил того беднягу за шею своей громадной ручищей… и просто встряхнул его. Всего один раз. Мы были тогда в море. Я сам помогал зашить парня в одеяло и переправить за борт. Ни малейшего следа насилия на нем не было, только сломанная шея.

Модести медленно повернула голову к Колльеру. Тот почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Он вспомнил тело маленького Ааронсона, лежащее бесформенной кучей в самом низу лестницы, — со сломанной шеей и без всякого следа насилия.

Дайна встала, пересекла комнату и взяла Вилли за руку. Она выглядела смущенной и непонимающей.

— Ради Бога, Вилли, объясни, что случилось? Твой голос так странно звучит.

Через силу Вилли попытался улыбнуться. Нежно коснувшись щеки девушки, он сказал:

— У меня довольно гнусное прошлое, Дайна. Я ведь тебе уже говорил. Меня просто трясет от ужаса, когда я вспоминаю, как жил до того, как повстречался с Модести Блейз.

— Дело не только в этом, — сердито возразила Дайна. — Я и так уже до смерти напугана тем, что вы с Модести собираетесь покончить с Габриэлем. Я не хочу, чтобы вы подвергались опасности ради меня, но вы, конечно, не станете меня слушать. Сейчас мне стало еще страшнее, потому что все оказалось гораздо хуже. Я чувствую это. Я уже слышала, как ты говоришь о Габриэле, но об этом человеке ты рассказываешь совсем по-другому. И мне это ужасно не нравится. Я просто не могу этого выносить.

— Я тоже, — сказал Колльер и встал. — Послушайте. Я хочу сделать заявление. Не сомневаюсь, что оно будет проигнорировано, но тем не менее я выскажусь. Возможно, кому-нибудь это покажется странным, но меня не радует перспектива быть застреленным или зарезанным. Я не хочу, чтобы мне сломали шею. Я просто человек другого сорта. В отличие от Вилли, я не располагаю столь богатым опытом прошлых лет. Меня ужасает мое теперешнее положение. И конечно же будущее. Я никогда не видел, как терьер расправляется с крысой, да и видеть не хочу. И не хочу даже слышать об этом человеке и его собачьих наклонностях. Мы связались с Габриэлем, потому что он охотится за Дайной. Мы этого не хотели, но… пришлось. Что ж, хорошо. Но, ради Бога, может, этого и довольно? Во всяком случае, для меня. — Он с отчаянием взглянул на Модести. — По крайней мере, закончите сначала с Габриэлем. Я присмотрю за твоей сумочкой и даже пошлю поздравительную телеграмму, когда все кончится. Но если вы намереваетесь заняться еще и этим, то вам лучше оставить мой стакан пустым, потому что я буду в списке отсутствующих гостей.

У него перехватило дыхание. Он замолчал, и в комнате повисла гнетущая тишина. Модести приблизилась к Колльеру, обхватила руками его шею и поцеловала в подбородок.

— Обожаю, когда ты бесишься. Даже кончик носа дрожит.

Колльер через силу заставил себя рассмеяться.

— Подумать только. Что касается способностей моего носа… Мне ведь приходится упражняться в этом ежедневно. Но не будешь ли ты так добра хоть на минуту переключить свое внимание с моего носа на смысл моих слов?

— Милый, я это уже сделала. Ты прекрасно высказался. Не волнуйся. Мы собираемся заниматься только Габриэлем. Можете с Дайной забыть про существование того великана. — Модести обернулась и взглянула на Вилли. — Ну а имя у него есть?

Вилли Гарвин мрачно усмехнулся.

— Деликата. Саймон Деликата.