Женщина сняла кофейник с плиты и стала разливать кофе по кружкам.

— Надо бы позвать того джентльмена, — сказала она.

Джайлз встал, чтобы выполнить ее пожелание, но Модести покачала головой.

— Нет, Джайлз, — сказала она, а потом обратилась к хозяйке. — Вилли должен отдежурить свое, а потом я его сменю. Тогда он и поест.

Женщина заволновалась.

— Это нехорошо, — сказала она. — Там так холодно. Пусть выпьет хотя бы кофе и согреется. Давайте я отнесу ему кружку.

— Вам не следует выходить, мадам, — сказала Модести. — Лучше я отнесу ему сама. И захвачу заодно и свою кружку, если вы не возражаете. — И она встала, взяв куртку.

Она была рада оказаться на свежем воздухе. Не без смущения она отметила, что никак не может проникнуться симпатией к вдове Новикова. Для этого требовалось сделать над собой усилие. Возможно, все было в каком-то бесстрастии, в отстраненности, с которой двигалась и говорила эта женщина. Джайлз, правда, отнесся к этому совершенно спокойно. Модести поморщилась, словно упрекая себя за неспособность настроиться на правильную волну, и вышла на освещенный лунным светом двор.

— Сюда, Принцесса, — тихо окликнул ее Вилли Гарвин. Он стоял в тени деревянного сарайчика, и Модести увидела его, только когда, двинувшись на голос, подошла почти вплотную.

— Кофе, Вилли… Она волновалась, что ты совсем замерзнешь, вот я и принесла тебе горячего.

— Спасибо, Принцесса, — сказал он и взял у нее из руки кружку. — Зря ты беспокоилась.

— Пусть побудет в обществе Джайлза. Он как-то ловко обращается с такими, как она.

— Это точно, — Вилли сделал глоток. — Боже, сколько она кладет сахару.

— Она не спросила, сколько положить ложек. Ладно, пусть делает, как знает.

— Неважно. По крайней мере, кофе горячий.

— Вот именно. Она и так выставила на стол все, что у нее было. Завтра надо будет купить продукты.

— М-да. Но Брунель должен вот-вот появиться.

— Скорее всего. Ну как тебе вдова?

— Видел ее всего пару минут. Не знаю… Когда-то была хороша собой. Только вот особой сообразительностью не отличается.

— Она знает координаты. Новиков поделился с ней тайной. Но она помалкивает. Говорит, что не скажет никому.

— Она в два счета все выложила бы Брунелю, если бы тот напустил на нее Шанса. Кстати, какую тактику мы избираем?

— Ну, они вроде бы никого не боятся. Уверены, что женщина тут одна. Так что вряд ли они будут красться ползком. Скорее всего, они подъедут к дому на машине. По тому проселку. Мы увидим их издалека. Если они… погоди… если примут днем… то есть ночью…

Модести замолчала, пытаясь собраться с мыслями, которые вдруг стали куда-то разбегаться.

— Что ты сказала. Принцесса?

Она откинула голову, пытаясь сосредоточиться. Ее удивило, что Вилли отозвался как-то странно, словно пьяный.

— Послушай, Вилли, я хотела сказать… — Но то, что она хотела сказать, вдруг непостижимым образом вылетело из головы.

Что-то упало на землю, разбившись на части, и горячая жидкость попала ей на ноги. Это кружка с кофе выскользнула из ее онемевших пальцев. Все куда-то убегало, уменьшалось. Что-то вдруг толкнуло ее в плечо. Это Вилли Гарвин стал оседать на землю, ухватив обеими руками кружку и сосредоточенно уставившись на нее, чтобы не расплескать кофе. Модести сделала движение, чтобы подхватить Вилли, но силы оставили ее, и она рухнула на землю рядом с ним.

Прежде чем отключиться, она вдруг совершенно ясно увидела, как Джайлз Пеннифезер, выпив кофе, теряет сознание и роняет голову на стол, а мадам Новикова бесстрастно смотрит на него своими красивыми, хотя и потускневшими глазами. Последнее, что услышала Модести, это голос Вилли, который, с трудом шевеля языком, выговорил:

— Один процент. Лиза… Обманула…

Тут Модести захлестнула могучая черная волна, и она уже ничего больше не видела и не слышала.

Три минуты спустя женщина, представившаяся вдовой Новикова, вышла во двор. На ней было пальто. Она наставила фонарик на две неподвижные фигуры у сарая, а потом двинулась по тропинке, уходившей к перевалу. Оказавшись на холме, она снова включила фонарик и махнула им шесть раз.

Вибрация. Приглушенный шум двигателя. Голова Модести упала на грудь. Во рту все пересохло. К горлу подступала тошнота.

Она подняла голову, глубоко вдохнула, чтобы загнать тошноту подальше вглубь. Голос Вилли произнес:

— Спокойно, Принцесса.

Ему не пришлось говорить громко — в самолете было довольно тихо. Какое-то время Модести не открывала глаз. Она сражалась со страхом, загоняя его в темную камеру, где он и должен был оставаться и не мешать.

Прошло две минуты. Модести открыла глаза, повернулась к Вилли, коротко кивнула, потом стала оглядываться по сторонам. Потом, чуть позже, она еще успеет устроить себе выволочку за то, что с такой легкостью угодила в западню, но сейчас нужно было сосредоточиться и трезво оценить ситуацию.

Самолет «дакота». Кое-какие сиденья убраны, чтобы осталось больше свободного пространства. Часть салона отгорожена. Возможно, там спальня. Личный самолет богача, специально оборудованный для путешествий с комфортом. Модести сидела в кресле, рядом с ней Пеннифезер. Он по-прежнему был без сознания. Вместо обычного ремня безопасности он был привязан к сиденью двумя ремнями крест-накрест. Таким же образом была привязана и сама Модести. Вилли Гарвин был привязан за руки и за ноги к деревянному стулу с прямой спинкой, который был наглухо прикреплен к полу. Похоже, стул был прикреплен специально для этого случая, что было само по себе достаточно странно, ибо в салоне хватало пустых кресел. В иллюминаторе за спиной Вилли она видела серые облака с золотой каймой. Похоже, солнце только-только всходило. Они летели на юг. Судя по всему, в Руанду.

Напротив нее сидел Брунель, а рядом с ним белесая девица в темных очках. Короткие волосы, мелкие черты лица. Похоже, это и есть Лиза. Через проход сидел в одиночестве Адриан Шанс. Повернув голову, Модести увидела чуть дальше и Джако Мухтара. Джако смотрел в окно. Шанс проглядывал журнал.

Оба делали вид, что не замечают ее. Когда Мухтар отворачивался от окна, когда Шанс отрывался от журнальной страницы, они миновали ее взглядами так, словно ее и вовсе не было в самолете. Похоже, они получили специальные инструкции. Цель? Об этом потом.

Мадам Новиковой видно не было. Так или иначе, женщина в коттедже, которая угостила их сладким кофе, не была вдовой Новикова. Это стало теперь самоочевидно. Русская домохозяйка вряд ли провела бы спектакль на таком высоком уровне. Нет, это явно была какая-то сообщница Брунеля, вызванная специально для этого и разыгравшая все как по нотам. Что ж, Брунель знал, где и как получить то, что нужно для успешного проведения операции.

Ловушка оказалась и хитрой и простой. Сначала Брунель предлагает Модести и Вилли принять участие в осуществлении заманчивого проекта и проверяет их реакцию на возможность применения пытки. Потом им подкидывают жену Новикова как потенциальную жертву — засылают к Вилли Лизу для того, чтобы та ненароком обмолвилась о плане Брунеля. Тем временем настоящую мадам Новикову убирают и заменяют агентом, способным ввести в заблуждение кого угодно. После чего остается только ждать, когда рыба клюнет… Блейз и Гарвин являются вызволять несчастную. Они готовы к опасностям со всех сторон, кроме одной. Они не подозревают жертву. Которая преспокойно выводит их из игры, угостив кофе, куда подмешано сильнодействующее средство. Все тихо и мирно. Никакой стрельбы, никакого насилия.

Ну, а где же настоящая мадам Новикова? Трудно сказать. Так или иначе, из Швейцарии, похоже, уже вернулась не она, а ее двойник. Да, именно тогда, наверное, Брунель и подослал Гарвину Лизу, чтобы та уже напоследок, словно невзначай, сообщила о том, что Брунель, наконец, разыскал вдову Новикова. Скорее всего, он отыскал ее сразу же после побега Новикова, допросил ее и уничтожил. Так, выходит, и она не сумела удовлетворить его любопытство?