Будучи уже прапорщиком, представлен к орденам Святой Анны 4-й степени и Святого Станислава 3-й степени, а также к чину подпоручика.

9 сентября 1915 г. около местечка Солы в лесу Гедлунд сзади шла цепь от нашей роты, затем пулеметная команда и артиллерия, прикрывавшая остатки нашего полка. Пройдя шагов 500, мы были остановлены у деревни Лопоць; я на законном основании командовал второй ротой.

В 5 часов вечера я получил от командира батальона приказание, что в 5 ч. 30 мин. вечера будет общая атака немецких окопов Лейб-гвардии Кексгольмским полком.

Моя рота была на самом левом фланге полка; правее — 3-я рота, а левее меня находился Лейб-гвардии Петроградский полк, которому было известно, что наш полк будет атаковать немцев с фронта, а они должны поддерживать атаку огнем с фланга. Сзади в 500 шагах для поддержки была расположена наша 10 рота при командире роты подпоручике Юрковском.

Между петроградцами и моей ротой протекал ручей.

Немцы беспрерывно день и ночь производили вырубку леса для укрепления и большего обстрела, а также делали засеки и проволочные заграждения.

Немецкие окопы были в 50 шагах от нас. В 5 ч. 30 мин. наш полк двинулся в атаку. Когда мы находились уже в 20 шагах от немецких окопов, немцы бросились бежать. Мы стали преследовать и взяли несколько пленных.

Двигаясь дальше около второй линии окопов на засеки, я был сражен пулей в правое бедро. Меня подхватил мой старший унтер-офицер Плотицын и потянул назад. Увидев кучу пленных немцев брошенных на произвол судьбы, я решил их использовать и, угрожая револьвером, приказал им нести себя. Тогда они из палатки и кольев сделали носилки и четыре человека немцев понесли меня, а денщик Яков Лобко, один солдат с 4 немецкими винтовками и раненый немец шли сзади, за носилками. В таком виде меня принесли к командиру нашего полка!»

146-го пехотного Царицынского полка фельдфебель Константин Васильевич Федосеев

Фельдфебель 146-го пехотного Царицынского полка Константин Васильевич Федосеев, мещанин г. Ямбурга Петроградской губернии, родился 29 октября 1891 г., православный, холостой, закончил начальную школу, 2-х классное училище М. Н. Пр. в г. Нарве и пробыл 4 года в Нарвском 5-и классном училище. В 1912 г. был призван воинским начальником в Ямбурге и с новобранства зачислен в 146-й пехотный Царицынский полк, в 15-ю роту, где служит и поныне.

За подвиги в Великую войну награжден Георгиевскими крестами: 4-й степени № 63425, 3-й степени № 25756, 2-й степени № 2836, 1 — й степени № 1112 и чином прапорщика.

Про свои боевые подвиги, за которые он получил Георгиевские кресты, Федосеев рассказывает так.

«26 августа 1914 г. наш полк был назначен для поддержки других частей дивизии. Дело происходило около деревни Будзынь, Люблинской губернии. Наша 15-я рота отправилась на поддержку 1-го батальона. Навстречу нам несся сильный ружейный и пулеметный огонь; несмотря на это, мы бодро шли вперед и сумели занять окопы, из которых незадолго до этого были выбиты австрийцы. В этих окопах мы простояли двое суток. Австрийцы, желая вернуть свои окопы, пытались несколько раз окружить нас, но мы отбивали их штыками и ружейным огнем. Идти же в атаку было нельзя, так как мы знали, что силы австрийцев значительно превышали наши. Австрийцам наше количество не было вовсе известно, и для выяснения его они неоднократно прибегали к хитростям: выбрасывали белый флаг, давая тем самым знать, что они сдаются в плен. Они ждали, что мы все выйдем из окопов, чтобы захватить сдающихся. Мы, догадавшись о скверном замысле, высылали лишь человек по шести, по которым они открывали огонь.

Их окопы были расположены шагах в 40 от наших. Не зная, чем кончится все это, и, чувствуя, что наше положение с минуты на минуту ухудшалось, мы пришли к заключению, что лучше всего будет сейчас же броситься в атаку на врага, предупредив, таким образом, их намерение окружить нас. Я указал солдатам на эту опасность, которой мы подвергаемся, сидя в окопах. Трупы австрийцев, оставленные здесь после боев, от сильной жары быстро разлагались и заражали воздух. Указал также и на рискованность атаки. Однако решено было ринуться в атаку, так как погибнуть с оружием в руках на поле брани лучше, чем отравиться зараженным воздухом или попасть позорно в плен. С громким криком «ура» мы бросились вперед. Австрийцы, не ожидая нашего натиска, растерялись и в беспорядке побежали. Часть их, человек 40, была тут же взята в плен, остальные быстро отступили. Наша артиллерия открыла по беглецам огонь, который уложил многих на месте. Австрийские окопы немедленно были заняты нами. После этого я послал командиру батальона донесение обо всем случившемся, и он прислал нам на смену роту, стоявшую в резерве.

За это дело на основании п. 4 ст. 67 Георгиевского статута я получил Георгиевский крест 4-й степени.

20 октября 1914 г. во время боя у г. Сандомира наша 15-я рота была в резерве при знамени. Австрийцы начали обходить нас с правого фланга. Мне поручено было задержать их обход. Я со взводом, составленным из нижних чинов разных рот, стал наступать под сильным ружейным, пулеметным и артиллеристским огнем. В то время, когда я выполнял свою задачу, не допуская австрийцев двигаться вперед, 1-й батальон стал в свою очередь обходить неприятеля. Австрийцы отступили. Я воспользовался этим и немедленно, соединившись с батальоном, занял их окопы. За это дело я получил Георгиевский крест 3-й степени.

12 ноября 1914 г. наши части окружили г. Краков. Я командовал тогда 15-й ротой. Австрийцы, желая прорвать где-либо наш фронт, бросились именно на нашу роту. У нас к этому времени оставалось всего-навсего по 2–3 патрона на человека и пополнения запасов ожидать было нельзя, потому что патронные двуколки были взорваны неприятельским снарядом. Я приказал тогда, прежде всего, расстрелять наши патроны до последнего и только после этого броситься в контратаку. Когда патроны были расстреляны частым огнем, австрийцы почему-то остановили свое наступление и залегли, укрываясь за трупами своих товарищей. Мы, видя, что они уже не подходят к нам, решили отложить наше намерение атаковать и пробыли здесь до вечера, когда австрийцы отступили. За это дело я получил Георгиевский крест 2-й степени.

С 9 по 12 декабря 1914 г. Мы каждый день ходили в атаку, чтобы затруднить врагу переход через реку Ниду под Кельцами. В ночь на 11 декабря мне и моей роте была дана боевая задача по возможности без шума переколоть неприятеля, расположенного в небольшом количестве в деревне Семихове, и атаковать с криком «ура» находящиеся за деревней неприятельские окопы. Австрийцы, заметя нас, принялись обстреливать нашу роту пулеметным огнем. Я первый закричал «ура», увлекая за собой роту. Часть противника спала в окопах, закутавшись в одеяла, а часть разместилась по халупам. Их пулеметчик был нами заколот, а пулемет взят в качестве трофея. Пользуясь темнотой, большая часть австрийцев бежала за реку Ниду. Я, забирая пленных по окопам и в деревне, случайно зашел в одну халупу, где австрийцы собирали свои пожитки, выбирая лишь необходимое. Там увидел я на скамейке офицерскую шашку; очевидно, здесь должен был находиться и их офицер. Я спросил: «Где он?» Не получив на мой вопрос ответа, я решил найти его самостоятельно. С карманным электрическим фонарем я вышел в сени и открыл дверь в хлев. Здесь моим глазам представилась следующая картина: прячась между коровой и теленком, сидел на корточках австрийский полковник. Я крикнул ему: «Руки вверх!», прицелился в него и, схватив за шиворот, отобрал у него браунинг. Он закричал мне по-русски, что я не имею права так обращаться с офицером и что он будет жаловаться на меня. Я не обращал внимания на его слова, вытащил его из сарая и поставил в ряды пленных. Было взято тогда 2 офицера, 84 нижних чина и захвачен пулемет.

Всю роту наградили Георгиевскими крестами, мне же командующий 2-й армией генерал от инфантерии Лечицкий лично пожаловал Георгиевский крест 1-й степени, на основании пунктов 1,4,5 и 19 ст. 67 Георгиевского статута».