Первым свидетелем защиты был Билл Хэрни, который сорок семь лет без перерыва прожил в пределах Северной Территории и, будучи женатым на аборигенке, немало времени провел среди коренных жителей. Его считали знатоком их законов и традиций. Он написал семь книг о жизни аборигенов и являлся членом Антропологического общества Нового Южного Уэльса. Отвечая на вопрос защитника, Хэрни рассказал суду о сложных племенных взаимоотношениях, о нерушимости закона делиться всем, что имеешь, и особо подчеркнул, что предоставление гражданства Наматжире никак не могло повлиять на его отношения с соплеменниками. По законам племени, он по-прежнему был обязан делиться всем, что имел. Хэрни подтвердил, что сородичи могли по этим неписаным законам потребовать дележа спиртного. О появившейся у Альберта тяге к вину Хэрни заявил, что началась она после его возвращения из поездки по штатам. До этого он никогда не видел, чтобы Альберт пил.
Следующим был вызван сам Альберт. На вопросы Ашкенази он отвечал уверенно, но на вопросы представителя обвинения Уайтхолла относительно дележа спиртного отвечал несколько сбивчиво. Альберт в свою очередь рассказал о племенных взаимоотношениях и объяснил, что, хотя Инок Рабераба был всего лишь братом по племени, а не по крови, он все равно был обязан поделиться с ним.
Дав показания, Альберт вновь занял место позади адвоката. Вид у него был усталый, измученный — как видно, судебная процедура утомила его. Он не выказал никакого интереса ни когда давал показания его друг Билл Хэрни, ни когда Маккой, давний знакомый, занял свидетельское место.
Маккой был чиновником департамента по делам туземцев в Алис-Спрингсе. Его также вызвали для дачи свидетельских показаний по вопросу об обычаях и законах племени аранда.
Когда была выяснена природа внутриплеменных взаимоотношений и законов дележа, Ашкенази подверг резкой критике несправедливость акта огульного объявления тысяч туземцев Австралии подопечными. Правовое положение подопечных, указывал он, противоречит «Декларации прав человека». Оспаривая доводы обвинения, Ашкенази доказывал, что, не будь Инок Рабераба подопечным, когда, как это утверждается, Наматжира снабдил его спиртным, ни о каком обвинении не могло бы идти и речи. Аргументы о незаконности статута он подкрепил документом, в котором констатировалось, что Инок Рабераба был провозглашен подопечным без согласия с его стороны. Администратор Северной Территории не удосужился лично познакомиться с ним, Раберабу никто лично не посетил, никто не пригласил, чтобы познакомить с причиной, почему он должен быть провозглашен подопечным. В апелляции Ашкенази утверждал, что, вынося решение по делу Наматжиры 7 октября в Алис-Спрингсе, судья не разобрался в законе, для осуждения его не было достаточных оснований, поэтому подсудимый не может быть признан виновным в предъявленных ему обвинениях. В случае если все доводы, изложенные в апелляции, будут отклонены, адвокат просил суд снизить срок тюремного заключения или заменить последнее штрафом, учитывая возраст подзащитного, состояние его здоровья, своеобразие образа жизни и факт отсутствия до этого судимостей. 23 декабря в присутствии Альберта, его двух защитников, нескольких репортеров и приблизительно тридцати посторонних зрителей суд огласил решение по апелляции.
Судья Криуольдт отверг доводы адвоката о незаконности статута благоденствия и счел свидетельства о том, что Наматжира, по закону племени, был обязан делиться спиртным со своим соплеменником Раберабой, неубедительными. Окончательное решение судьи гласило: «Итак, я должен или вынести приговор о тюремном заключении, или наложить штраф в размере не менее тридцати фунтов. Наложение штрафа в данных обстоятельствах полностью исключено. Учитывая смягчающие обстоятельства в этом деле, равно как и смягчающие обстоятельства, которые могли бы быть учтены применительно к белому человеку, я пришел к выводу, что минимальный срок тюремного заключения в данном случае может быть определен в три месяца. Апеллянт проиграл апелляцию против осуждения, но частично добился успеха в апелляции против приговора».
Далее судья заявил, что в связи с намерением адвоката Наматжиры апеллировать в Верховный суд федерации решение Верховного суда Территории не будет вступать в силу до пятнадцатого дня с начала рассмотрения дела в Верховном суде в Мельбурне в настоящем 1959 году.
XIII
Неудача с апелляцией была для Альберта тяжелым ударом. Подавая ее, он так надеялся на полную отмену приговора. Теперь же опять долгие, тягостные дни ожиданий. В Алис-Спрингс он приехал свободным человеком, но освобождение было временным, угроза тюремного заключения по-прежнему висела над ним. Когда Альберт вернулся к своим родным в лагерь Моррис Соук, потребности писать у него уже не возникало. Он подолгу сидел, устремив взор в пространство и не интересуясь происходящим вокруг него. Коварная ветреница слава отвернулась от него; в душе шла непрекращающаяся борьба между непримиримыми законами предков и цивилизацией белых.
По свидетельству сиднейского художника Брайана Мэнсела, который вернулся из поездки по Индии, вести о деле Наматжиры докатились и туда, причем многие, включая премьер-министра Неру, придерживались мнения, что причиной всему расовые предрассудки.
Наматжиру-художника почти забыли, теперь он был лишь символом проблемы всего коренного населения. Споры велись во всех уголках Австралии; их еще больше подогрели выступления выдающихся государственных и общественных деятелей страны. Одни ратовали за предоставление гражданства всем аборигенам, другие убеждали, что это бессмысленно и нецелесообразно.
По злой иронии судьбы как та, так и другая сторона черпали в деле Наматжиры внешне неопровержимые аргументы в пользу своей точки зрения.
В письме в газету «Адвертайзер» член совета Лиги сторонников прогресса аборигенов Бэрри Е. Кристоферс писал: «Как христиане, мы должны придерживаться учения Христа о братстве людей. Христиане не могут поддерживать законы, которые делят общество по происхождению, лишая некоторых людей прирожденного права гражданства. Аборигены биологически ничем не отличаются от нас, и фармакологическое действие алкоголя не зависит от цвета кожи. Чрезмерное употребление спиртного среди аборигенов — это лишь один из симптомов заболевания, и его нельзя путать с самой болезнью — гражданским бесправием аборигенов, низкой оплатой труда и расовыми предрассудками. Если бы Инок Рабераба, которого, как считают, Альберт Наматжира угостил спиртным, был гражданином, а не рабом, Альберт Наматжира не был бы привлечен к суду».
Та же газета опубликовала совместное письмо, которое подписали тринадцать граждан Северной Территории: три члена законодательного совета, судья, четыре священнослужителя и пять видных граждан из Алис-Спрингса. Они, напротив, осуждали кампанию за предоставление гражданских прав аборигенам, выражая мнение, что, увенчайся она успехом, это принесло бы непоправимый вред.
«Предоставление законом гражданства само по себе не дает какой-либо надежды на успешное решение проблемы, — писали авторы письма. — Мы уже имеем печальный опыт в этой области у нас в Северной Территории, где чистокровным аборигенам и лицам смешанной крови было даровано гражданство; из-за того, что не была учтена склонность к спиртному, азартным играм и не была проведена настоящая подготовка, мы вплотную столкнулись со все усложняющейся трагической социальной проблемой, со всеми вытекающими из нее последствиями — безнадзорными детьми, покинутыми женами, недоеданием и пороками».
Впрочем, возражения носили и не только чисто негативный характер. Авторы письма настоятельно доказывали, что, прежде чем предоставлять аборигенам гражданство, всех их надо подготовить к этому — подготовить экономически, социально, морально, повышая их уровень образования. Они критиковали правительство за неспособность создать для аборигенов нормальные возможности для получения работы и профессионального обучения. Правительственные поселения в туземных резервациях обеспечивали аборигенов пищей, одеждой, медикаментами, но почти не поощряли заниматься трудом. Таким путем некогда гордый и трудолюбивый народ со строгими моральными устоями превращают в паразитов, болтающихся на задворках общества белых и лишенных каких-либо моральных устоев. Предоставление туземцам гражданства без должной к тому подготовки равносильно подписанию им смертного приговора. Такое полноправие, как утверждали эти критики, привело бы к моральной деградации, а в сочетании с алкоголизмом и плохим питанием — к полному вымиранию аборигенов, как это уже имело место на юге Австралии.