Изменить стиль страницы

Мефистофель

Ухватись за мой камзол.
Видишь, в недрах гор взошел
Царь Маммон на свой престол.[78]
Световой эффект усилен
Заревом его плавилен.

Фауст

Как облик этих гор громаден!
Как он окутан до вершин
Ненастной тьмой глубоких впадин
И мглой лесистых котловин!
Как угольщики, черномазы
Скопившиеся в них пары,
Как будто это клубы газа
Из огнедышащей горы.
И правда, языком багряным
Бросаясь к облакам седым,
Здесь пламя борется с туманом
И пробивается сквозь дым.
Вон искры отлетают блесткой,
Вон в виде крупного зерна.
Но вот скала у перекрестка
Вся доверху озарена!

Мефистофель

Маммон залить не поскупился
Иллюминацией чертог.
Я рад, что ты сюда явился.
Уж начался гостей приток.

Фауст

Скопленья шумного кортежа
Столкнут меня с тропы проезжей!

Мефистофель

Скорей за что-нибудь схватись,
А то сорвешься с кручи вниз.
На курганы лег туман,
Завывает ураган.
Гул и гомон карнавала
Распугал сычей и сов.
Ветер, главный запевала,
Не щадит красы лесов.
И расселины полны
Ворохами бурелома
И обломками сосны,
Как развалинами дома,
Сброшенного с крутизны.
И все ближе, ближе вой,
Улюлюканье и пенье
Страшного столпотворенья,
Мчащегося в отдаленье
На свой шабаш годовой.

Ведьмы (хором)

На Брокен ведьмы тянут в ряд.
Овес взошел, ячмень не сжат.
Там Уриан, князь мракобесья,
Красуется у поднебесья.[79]
По воздуху летит отряд,
Козлы и всадницы смердят.

Голос

Старуха Баубо мчит к верхушке[80]
Верхом на супоросой хрюшке.

Хор

Колдунье и свинье почет.
Вперед за бабкою, вперед!
Всей кавалькадой верховых,
Чертовок, ведьм и лешачих!

Голос

Откуда ты?

Другой голос

От Ильзенштейна,[81]
Лесной тропою чародейной.
К сове наведалась в дупло,
Та как надулась, и пошло!

Третий голос

Освободи проезд, не мешкай!

Второй голос

Подумаешь, какая спешка!
Да не пыхти ты, не потей,
Я вся в следах твоих когтей.

Ведьмы (хором)

Нельзя ли чуть порасторопней?
Так в давке сжали, что хоть лопни!
Не тыкай вилами в живот!
Задушите в утробе плод!

Колдуны (половина хора)

Ползут мужчины, как улитки,
А видите, как бабы прытки.
Где пахнет злом, там бабий род
Уходит на версту вперед.

Другая половина

Еще довольно это спорно.
Как ваша баба ни проворна,
Ее мужчина, хоть и хром,
Опередит одним прыжком.

Голос (сверху)

Пожалуйте к нам наверх с плеса!

Голос (снизу)

Сейчас взберемся на утесы.
Мы вымылись водой холодной,
Зато и дочиста бесплодны.

Оба хора

Стих ветер. Месяц со звездой
Пропал за облачной грядой.
Мы ж вихрем огненным летим,
И веселимся, и галдим.

Голос (снизу)

Стой! Стой!

Голос (сверху)

Что там за образина
Зовет меня со дна теснины?

Голос (снизу)

Мне хочется со всей гурьбой!
Прошу вас взять меня с собой.
За триста лет я еле-еле
Наружу выполз из ущелья.

Оба хора

Сядь на козла, садись на шест,
На вилах соверши свой въезд.
Но знай: ты попадешь туда
Сегодня или никогда.

Полуведьма (внизу)

С начала дня я семеню,
А их никак не догоню.
И дома маета внизу,
И до хребта не доползу.

Ведьмы (хором)

Втиранье ускоряет прыть,[82]
Рвань может парусом служить,
Садись в корыто, и айда!
Сегодня или никогда.

Оба хора

Когда ж у ног увидим кряж,
Опустится весь поезд наш,
Рассядемся всем нашим роем,
Толпой своей хребет покроем.
вернуться

78

Видишь, в недрах гор взошел // Царь Маммон на свой престол. — Намек на демона Маммона из поэмы «Потерянный рай» известного английского поэта Мильтона (1608–1674). Маммон построил для сатаны дворец, отливающий золотом.

вернуться

79

Там Уриан, князь мракобесья, // Красуется у поднебесья. — Уриан — имя черта на нижненемецком диалекте.

вернуться

80

Старуха Баубо мчит к верхушке… — единственный персонаж из античной мифологии в этой сцене; Баубо — кормилица богини Деметры (Цереры). Она старалась непристойной болтовней развлечь богиню, когда та тосковала по своей дочери Персефоне (Прозерпине), унесенной Плутоном в подземное царство.

вернуться

81

Откуда ты? // От Ильзенштейна… — Ильзенштейн один из утесов Гарца, получивший свое название от имени принцессы Ильзы, возлюбленной императора Генриха II.

вернуться

82

Втиранье ускоряет прыть… — Существовало поверье, что ведьмы и колдуньи натираются мазью, которая позволяет им подниматься на воздух; это поверье было уже известно в античные времена (ср. «Золотой осел» Апулея).