16

Саманта, заслышав шаги, подняла голову. Когда до нее донесся вой того толстяка в костюме шерифа и, обернувшись, она увидела кровь, фонтаном бьющую из его плеч и разорванного горла, она побежала прямо сюда – неслась, не чуя под собой ног, не видя ничего вокруг, не слушая ни криков, ни возмущенного ворчания. Бегом. Не разбирая дороги. Промокшая блузка прилипла к телу, волосы повисли прядями. Несмотря на все это, Лори она показалась красивой. Сэм взглянула на них – коротко и строго – и снова занялась мотором «рэйнджровера».

Они тихо подошли и замерли метрах в трех от нее. Сэм снова подняла голову – лоб у нее был вымазан машинной смазкой.

– Подлая тачка никак не хочет ехать.

Джем напряженно вглядывался в нее. Он ждал проявления какого-нибудь признака, но она выглядела вполне нормальной. Повернулся к Лори – тот помотал головой.

– Ну что, выдержала экзамен? – спросила Саманта, сильно потянув за какой-то проводок, – проводок так и остался у нее в руке. – Черт!

Лори подошел и заглянул в мотор:

– Там батареи не хватает.

– Что?

Он показал ей пустующее гнездо.

– Не мешало бы ФБР раскошелиться на занятия по механике.

Сэм выпрямилась, вытерла руки о некогда бежевую юбку.

– Ах-ах, с тобой, знаешь ли, не соскучишься. Ладно, поищем что-нибудь другое.

– Может, в гараже есть батарея, – нисколько не растерявшись, сказал Лори.

Саманта пристально посмотрела на мальчишек – вымазанные грязью и кровью, они стояли на фоне почерневшего горизонта и, несмотря на все, что довелось им пережить, были полны надежды и доброй воли – и почувствовала нечто невероятное, оно родилось где-то в горле и внезапно подкатило к глазам: агент Саманта Вестертон, обладавшая легендарным чувством самоконтроля, при виде этих двух оборванных человечков, храбро сжимавших кулаки, ощутила непреодолимое желание разреветься – реветь и реветь, проливая потоки слез за всех малышей мира, за ту несчастную малышку, которой сама когда-то была. Она повернулась и решительным шагом направилась к гаражу, гневно пытаясь сдержать слезы: не нужно, чтобы они видели, как она раскисла, незачем им знать, что она теряет почву под ногами.

Лори двинулся за ней – робко, словно увязавшийся за случайным прохожим бездомный пес. Саманта отодвинула тяжелую железную дверь, вгляделась в полумрак пропахшего машинным маслом помещения: верстак, заваленный инструментами, старый «шевроле», стоящий над ямой, два мотоцикла без покрышек, завернутые в старые газеты детали мотора. Лори проскользнул в гараж и начал рыться во всех углах. Сэм неподвижно стояла, проклиная себя за беспомощность по части механики.

Джем протянул ей связку бумаг, найденных у Аннабеллы Уилкис. Саманта села на груду покрышек и принялась читать; Джем опустился на корточки рядом с ней.

«Невероятное происшествие с Аннабеллой Уилкис, записанное ею собственноручно.

Все началось в тот день, когда я умерла. Не буду останавливаться на трагических обстоятельствах, приведших к моей кончине. Скажу только, что все произошло темной ночью в неглубоком болоте вследствие позорного предательства, и тело мое было доставлено в морг для вскрытия.

В принципе я не должна ничего помнить. Но в том-то весь и фокус. Я помню. И с тех пор как вспомнила, начала снова умирать. Однако я забегаю вперед.

Вернемся к той роковой ночи; ружейные пули пронзили мне грудь, я потеряла сознание и пошла ко дну – рот был полон противной на вкус воды.

Последняя мысль была о том, что все это крайне несправедливо.

Очнулась я в большом, ярко освещенном зале. Великолепная венецианская люстра горела всеми огнями, освещая черный пол, – более блестящего паркета я в жизни не видела. Изумленная, я шагнула вперед. Где же я? Или моя смерть мне приснилась? Раздались три удара, и в глубине зала распахнулись огромные металлические двери, которых я до сих пор не замечала; в проем хлынула несметная толпа. Тонкие черные завесы соскользнули на пол, открывая взору сверкающие механизмы – все из золота и серебра. Я робко подошла и вдруг поняла, где я. В казино – передо мной стояли самые красивые игральные автоматы из всех, что мне доводилось когда-либо видеть.

Внезапно я вспомнила о том, что в подобных местах нужно быть соответствующим образом одетой, поднесла руку к талии и с ужасом обнаружила, что стою совершенно голая, вся в грязи и водорослях. В панике прикрыла грудь руками – руки тут же оказались вымазаны запекшейся кровью. Я чуть не закричала, но вовремя заметила, что все окружавшие меня люди были помечены отвратительным клеймом смерти и, как и я, двигались по залу молча.

Значит, это не сон, и я действительно умерла, – тотчас я поняла, что Всевышний отправил меня на своего рода сортировочную станцию. Конечно, меня несколько удивило, что Высший суд вершится в столь гибельном месте, но пути Господни неисповедимы. Я внутренне содрогнулась, представив себе, что через несколько секунд меня низвергнут в чистилище или даже в ад, – претендовать на рай у меня наглости не хватило. Ко мне подошли двое мужчин – огромные, коротко подстриженные, в элегантных костюмах цвета морской волны. На них были черные маски, и поэтому невозможно было отличить их друг от друга. Я решила, что они – либо современные ангелы, либо какие-нибудь духи из высших сфер.

– Аннабелла Уилкис? – произнес один из них.

– Будьте любезны следовать за нами, – не дожидаясь моего ответа, сказал второй.

Я пошла за ними, пытаясь скрыть свою наготу от прочих умерших, – мне было стыдно. Мы шли сквозь бродившую по черному паркету толпу, и, несмотря на крайнее смущение, я заметила, что многие из усопших решили попытать счастья с помощью «одноруких бандитов» и роются в карманах в поисках мелочи.

Мы подошли к огромному сверкающему игральному автомату, над которым висела табличка: «Суперприз».

Возле нее на кожаном табурете сидел очень тощий старик в болтающемся на нем усыпанном блестками смокинге и наблюдал за работой механизма. Он повернулся ко мне, и я увидела, что лица у него нет. Какая-то серая бесформенная масса. Я упала на колени.

– Ну встаньте же, – сказал один из мужчин.

– Встаньте же, ну, – произнес второй, поднимая меня.

Безликий старик протянул ко мне иссохшую руку, и его пальцы легли мне на грудь. Я ощутила острую боль – как от удара ножом – и секунду спустя увидела в его руке плоский красный диск в форме сердца. Я оторопела, взглянула себе на грудь, но там и без того было слишком много ран.

Старик сунул плоский диск в форме сердца в щель для жетонов и нажал на ручку автомата. Заработал механизм; я стояла и слушала его бездушную музыку. Автомат замедлил движение и замер; нашим взорам предстали три фигурки – толстощекие ангелочки держали табличку с надписью: „Вторая попытка/Вторая попытка/ Вторая попытка".

– Браво, – шепнул мне один из мужчин.

– Браво, – подтвердил второй.

С оглушительным звоном из машины посыпался град жетонов. Старик без лица сгреб их рукой и швырнул мне целую горсть. Прежде чем я успела их поймать, жетоны превратились в платье, пару туфель и дамскую сумку – совсем как в том мультфильме про Золушку, что мы смотрели с отцом в „Варьете" Санта-Фе. Последний из жетонов упал мне прямо на ладошку и тут же превратился в авиабилет – я тупо уставилась на него. Билет « Дельта Эр Лайнз» с надписью: Джексонвилль – в один конец".

– Поторопитесь, вылет через час, – сказал один из мужчин.

– Через час, в Джексонвилль, – шепнул второй.

– Я в изумлении уставилась на них.

Одинаковые лица под черными масками улыбались. Они откланялись и пошли за следующим – маленьким тощим человечком в пижаме – к нему все еще был прицеплен аппарат для вливания лекарств; человечек был явно очень напуган, и к безликому старику им пришлось его просто нести.