Она подняла голову и взглянула на него серыми холодными глазами, напоминающими замерзшее море.

— Ты думаешь, это я ее убила? — вместо ответа спросила она, совершенно спокойным тоном,

— Да нет же! Я хочу знать, что ты сама об этом думаешь? — настаивал Шиб, краем глаза наблюдая за дверью.

— Я думаю, что все мы прокляты. Сначала Леон, потом Элилу, теперь настала очередь Аннабель... Я думаю, Бог ненавидит меня так же сильно, как я ненавижу Его. Налей мне чего-нибудь выпить.

— Нет. Жан-Юг вот-вот вернется.

— Наплевать. Я устала. Так устала...

— Послушай, я получил по почте видеозапись. Кто-то заснял меня входящим в твою комнату.

Бланш закрыла глаза. Лицо ее было спокойным, как гладкий прибрежный песок. Она повторила:

— Видеозапись? — словно не поняла значения слова.

— Да, — кивнул Шиб. — Кто-то знает...

—... что обаятельный месье Морено трахает гадину Бланш?

— Благодарю вас, Морено, я и не знал.

Шиб почувствовал, как его сердце остановилось. Андрие стоял в дверях, по-прежнему держа на руках Аннабель. Шиб инстинктивно втянул голову в плечи в ожидании удара. Но Андрие тепло улыбнулся.

— Вы спасли ей жизнь. Я в долгу перед вами, старина!

Догадавшись, что он говорит о дочери, Шиб облегченно вздохнул и забормотал:

— Ну что вы, ничего особенного, — почти естественным тоном.

— Айша рассказала мне историю с пистолетом. Яне понимаю, как кто-то смог открыть витрину. — Андрие озабоченно нахмурился.

— Может быть, попросить Гаэль потратить еще какое-то время на расследование? — спросил Шиб.

— Да, думаю, нужно наконец все выяснить. Не правда ли, Бланш?

— Конечно... Извините, я ненадолго отлучусь. Она вышла, не глядя на Шиба. Андрие поставил дочь на пол.

— Иди поиграй с Энис, котенок, папе нужно работать. И перестань выдумывать всякую чепуху, папе это не нравится! — велел он, грозя ей пальцем.

Шиб подождал, пока Аннабель уйдет, и спросил Андрие, кем на самом деле мог быть монстр, толкнувший ее в колодец, о котором она говорила. Андрие пожал плечами.

— Аннабель сама его выдумала, чтобы ее не наказывали. Она мне только что призналась. Итак, — продолжил он, — что скажете?

— О чем вы?..

— Исчезновение Элилу, убийство собаки, теперь этот случай с Аннабель... Я же вижу— все это связано, я не слепой!

«Увы, — подумал Шиб, покусывая губы. — Будь ты слепой, а в придачу еще и парализованный, насколько это было бы лучше!»

— Я действительно считаю, что кто-то желает вам зла, — вслух произнес он, — и этот человек, возможно, ближе вам, чем вы сами предполагаете.

— Кого вы подозреваете?

— Не знаю. Я слышал, что Джон Осмонд влюблен в вашу жену.

— Ну и что? Не понимаю, почему из-за этого ему могла прийти в голову идея украсть труп моей дочери и убить собственного щенка. Кстати, кто вам сказал, что он влюблен в Бланш?

— Ноэми Лабаррьер.

— Вот у кого воистину поганый язык! Вечно она за всеми шпионит! Представляю, до чего Полю с ней несладко.

Зато ему хорошо с Клотильдой Осмонд... И очевидно, все соседи в курсе. Они все тут живут в стеклянных домах. Но кто-то лжет. Носит маску. И сердце его пылает гневом и ненавистью. Но против кого? И почему?

Против кого? Очевидно, против семьи Андрие.

Почему? Пока не ответишь на этот вопрос, ничего не поймешь. «Кто?» есть лишь следствие «Почему?».

Прекрати эти бесплодные размышления, Шиб, сосредоточься на Андрие... Ты сидишь на пороховой бочке, которая может взорваться в любой момент, стоит негодяю поднести к ней фитиль — диск с видеозаписью...

Андрие погрузился в собственные мысли, прикрыв глаза. Он налил себе стакан виски и пил маленькими глотками, изредка проводя рукой по волосам. Он знаком предложил Шибу присоединиться, но тот отказался.

— Мне нужно ехать. Я позвоню вам завтра утром.

— Я буду в офисе. В любом случае приезжайте, когда захотите. Я даю вам карт-бланш. Да, кстати, вот вам код от въездных ворот, чтобы не приходилось звонить каждый раз. — Андрие достал визитку, написал несколько цифр на обороте и протянул Шибу. Тот простился и вышел в дурном расположении духа. Проходя мимо гостиной с телевизором, он услышал веселые голоса мальчишек. Беззаботность детства... А сам он когда-нибудь был беззаботным? Ему казалось, что всю жизнь его преследуют сомнения, страх, неуверенность.

Снаружи по-прежнему дул сильный ветер, но дождь перестал. Пахло холодом и сыростью. Дорожки и газоны были покрыты сорванными с деревьев листьями. Зловещий сумрачный мир... Усевшись во «Флориду», Шиб обхватил руками руль и застыл в неподвижности. События разворачивались слишком быстро. Факты накапливались безо всякой видимой связи., и он не видел ни единой зацепки, которая помогла бы найти разгадку. Угроза, прежде неясная, приобретала все более четкие очертания. Аннабель угрожала опасность. Что бы она ни говорила отцу, Шиб был уверен— кто-то толкнул ее в колодец. И человек, который это сделал, попытается уничтожить ее— тем или другим способом. Но зачем убивать Аннабель? Конечно, она совершенно невыносима, но ведь этого недостаточно... Может, над ней тоже надругались? Тогда понятно, почему она запирается— из страха перед насильником. Извращенцем, который боится, что его разоблачат.

А что, если это Кордье? Кому, как не врачу, удобнее всего лапать маленьких девочек? Почти в открытую, у всех на глазах... И кто может написать все что угодно в свидетельстве о смерти? Нет, в самом деле, Кордье — отличный подозреваемый! Убил Леона, убил Элилу, теперь вот добрался до Аннабель... Но почему он не трогает взрослых мальчишек? Хотя Шарль... Нужно выяснить, с какого времени Кордье стал семейным доктором... Но как? Ты ведь не полицейский, Шиб, ты не можешь заявляться в любой дом и расспрашивать людей, размахивая пухлым блокнотом и грызя ручку на манер Коломбо...

Шиб затылкрм почувствовал чей-то взгляд и обернулся. На него в упор смотрел Коста. Он стоял рядом с машиной, держа в руках доску. Шиб опустил стекло.

— Да?

— Я собираюсь положить новую доску поверх колодца, чтобы никто больше туда не упал...

Шиб ничего не ответил. Коста явно собирался сказать что-то еще, но колебался.

— Мне нужно с вами поговорить насчет того щенка, — внезапно сказал садовник.

Шиб высунулся наружу чуть ли не по пояс.

— Говорите!

Послышалось урчание мотора. «Мерседес» Бабули въехал на подъездную дорожку и остановился рядом с ними.

— А, месье Морено, вы все еще здесь? — бросила она, выходя и оправляя светло-бежевый брючный костюм.

— Я как раз собирался уезжать, — ответил Шиб, включая зажигание.

Коста, едва завидев Бабулю, тут же отошел и скрылся в тени деревьев. Шиб нажал на педаль сцепления, проклиная все на свете. Старая ведьма заявилась в самый неподходящий момент! Коста знал что-то об убийстве щенка и не хотел об этом говорить в присутствии Бабули. Теперь придется ждать до завтрашнего утра.

Шиб взглянул на мобильник. Там было послание от Гаэль, которая спрашивала, может ли она приехать к нему сегодня вечером в половине девятого. Шиб набрал «ОК», Подумать только— весь этот кошмар начался всего две недели назад! А теперь, судя по всему, приближается катастрофическая развязка. И ничего нельзя сделать. Словно сидишь в утлом челноке, который треплет жестокая буря.

Гаэль выглядела усталой. Она с наслаждением развалилась в кожаном кресле и, потягивая «Будвайзер», слушала рассказ Шиба о сегодняшних событиях. Потом потянулась и широко зевнула.

— Значит, паника на борту? — спросила она.

— Вот именно.

— Интересно, почему Поль Лабаррьер спит с Клотильдой Осмонд? — задумчиво спросила Гаэль.

— О, господи! Вот уж, в самом деле...

— В самом деле. Может, у нее есть какой-то способ давления на него?

— Или скрытые достоинства, которые он разглядел... По правде говоря, это не так уж и важно.

— Откуда ты знаешь? — возразила Гаэль. — В этом деле у нас полный набор извращенцев: педофил, некрофил, зоофил... Думаешь, Коста знает, кто убил щенка? — вдруг спросила она.