Всю обратную дорогу до города, Аксель просидел на пассажирском сиденье с прижатыми к груди коленками, оглядываясь на пустынную дорогу, чтобы убедится, что принцесса-вампирша не гонится за ними. Когда Локи остановил свой Кадиллак напротив Сахарного Домика, Аксель даже не потрудился пригласить его внутрь. Он выскользнул из машины, практически загипнотизированный, забыв о рюкзаке с крестами и едой, и пошел к дому весь ссутулившись. Обнаружив, что Битси снова сплел паутину в замочной скважине, Аксель злобно фыркнул. Он открыл дверь ударом ноги, что позволило ему освободиться от сковавшего его страха. Локи поехал обратно на парковку, это будет его спальное место вплоть до шестнадцатилетия. Он не злился на Акселя за то, что тот не пригласил его в дом. Он понимал. Аксель увидел более чем достаточно, и Локи ощущал легкое чувство вины за то, что втянул его в это. Вампиры были ежедневной работой Локи. Правда, никто из них не был прекрасной девушкой. И, конечно же, никто до этого не просил спасти их.

Парковка была пустой, а Локи необходимо было выспаться. Он закрыл машину изнутри и прислушался, играют ли Воинствующие Тыквысвою музыку, но они только похрапывали во сне. Напуганный и одинокий Локи решил не выключать радио и позволил им храпеть за компанию.

— Выключи свет в машине! — захныкал участник группы.

Локи отключил свет на приборной панели, скользнул под одеяло и обнял Аликорн. Одной из причин, почему он желал вернуться домой, была возможность того, что однажды он обнимет в ночи любимую девушку вместо Аликорна. Он опять начал считать овец. Во сне он увидел двух черных овец. Все остальные овцы блеяли на этих двух изгоев. Он знал, что одной черной овцой был он, но кто же другая. Может это темная тень из прошлого, о которой говорил ему Чармвилль, или Белоснежка, сама принцесса вампиров? Локи прекратили сниться сны, и он беспробудно спал до рассвета под мелодию.

ЗЗЗ. Заа. Зуумм.

Трудно сказать, сколько было времени, когда Локи проснулся позднее ночью. Укутанный в одело, с заспанными глазами он заметил, что Воинствующие Тыквы больше не храпят. Ночь была мертвецки тихой. Локи не хотел просыпаться, поэтому он решил перевернуться на другой бок и спать дальше. И тут он что-то услышал.

— Греби, греби, греби в своей лодке, — пела приятным голоском девочка на улице.

Локи резко открыл глаза. На этот раз пели не маленькие девочки. Он знал голос этой девушки. Этот мелодичный голос он слышал прошлой ночью, и не сомневался, что будет помнить его всю оставшуюся жизнь. Это был голос Белоснежки.

— Осторожно плыви по течению, — пела она.

Локи боялся выглянуть в окно и обнаружить, что она ждет на улице. Она что, последовала за ним? Он держал Аликорн наготове, гадая, насколько она близко.

— Ужасно, ужасно, ужасно, — весело напевала она. — Самое время закричать.

Локи медленно приподнимался, протирая затуманенное окно. Когда он стал двигаться, то заметил, что Кармен была шаткой и раскачивалась, словно не стояла на твердой земле. Он посмотрел в окно, и все сразу стало понятно. Парковка превратилась в Болото Скорби, а его Кадиллак плавал по середине, словно лилия. У него вырвался вопль. Насколько он видел, у болота не было ни конца ни края. Не было уличных фонарей, школы, автостоянки.

— Не забудь закричать, — повторила Белоснежка последнюю фразу, но голос ее по-прежнему звучал по-ангельски, а не пугающе.

Локи увидел как она гребла в другом каноэ, которое, как ни странно, было белым лебедем. Она была в обычной форме красивой девушки, одетой в белое с этой красной лентой в волосах. Ее лицо не было забрызгано кровью и она не сверкала клыками. Просто была красивой девушкой, гребущей по грязному болоту. Повернув голову в сторону Локи, она удивилась, увидев его рядом.

— Локи? — спросила она. — Что ты здесь делаешь?

Локи пожал плечами. Что происходит?

— Как парковка превратилась в болото? — спросил он.

— О чем ты говоришь? — удивилась она. — Ты пришел, чтобы помочь мне? Спасти меня?

От ее голоса у Локи разрывалось сердце. Он был такой спокойный, ранимый, умоляющий о помощи. Она напомнила ему белку, которую он спас; маленькое беспомощное создание, просыпающееся каждый день, ищущее орех, но вынужденное жить среди Миникинов, чудовищ и вампиров. Каждый миг каждого дня, оно должно избегать опасности от нависших над ней монстров для того, чтобы жить в мире.

— Какая нелепая метафора, — Локи постучал по своей голове, словно та была орехом, который он хотел расколоть и приготовить.

— Ты что-то сказал? — Белоснежка моргнула и покраснела. У нее были напряженные глаза, как у самки оленя, зайца, кролика, крысы, мыши или хорька, которые заставляли его хотеть пожертвовать собой просто чтобы защитить ее, чтобы защитить ее… но только тогда, когда она была нормальной как сейчас.

— Нет, — Локи покачал головой. — Я вечно бормочу. Я бормочу сам с собой все время.

— Я заметила, — она рассмеялась.

От ее смеха Локи захотелось выбросить Аликорн и танцевать на воде болота под проливным дождем.

— Я тоже часто разговариваю сама с собой, — ответила она. — Как ты знаешь, я одинока…

Это неправильно Локи. Это просто неправильно. Подумай о том, как добраться до нее и убить. Она пощадила тебя, потому что с тобой можно повеселиться. Она дерзкая принцесса, которая хочет немного поразвлечься со своей следующей жертвой. Она знает твои слабости.

— Но я предпочитаю петь, вместо того чтобы разговаривать сама с собой, — продолжала она. — Я знаю много песен.

— Хватит, — закричал Локи, нервно размахивая руками. Это был способ не слышать ее и надоедливый голос в своей голове, который заставлял не верить своим глазам и убить ее. — Там в замке ты сказала, что хочешь, чтобы я спас тебя. — Выражение лица Белоснежки изменилось. Она выглядела обеспокоенной, но нехотя кивнула. — От кого? — спросил Локи.

Белоснежка не ответила. Она казалась напуганной, словно что-то собиралось выпрыгнуть из воды и затянуть ее вниз. Она просто покачала головой: нет. Локи понял, что она не собирается ему отвечать.

— Если я подойду ближе, ты сможешь мне прошептать? — сказал Локи, тоже понизив голос.

Не подходи ближе. Это ловушка!

Локи мгновенно зажмурился, пока надоедливый голос не прошел. Белоснежка кивнула, сплетая руки вместе.

— Я подплыву, — сказал он.

— Тебе не обязательно, — сказала она. — Ты можешь ходить по воде.

— О чем ты говоришь?

— Если ты сделаешь глубокий вдох, и не будешь думать о воде под собой, то сможешь пройти по ее поверхности как по земле, — сказала она. — Я все время так делаю.

— Ну, если ты так говоришь, — Локи решил попробовать, и он не возражал, если это не сработает, поскольку все равно собирался подплыть к ней.

Он открыл дверь Кадиллака и вытянул одну ступню. Дал ей прикоснуться к поверхности воды и притворился, что это земля. На удивление это сработало. Локи обнаружил, что стоит на чем-то слегка мягком и вязком, но достаточно жестком, чтобы он мог по этому ходить. Открывая глаза, он рассмеялся. Это было удивительно. Он стоял на воде, а затем пошел к лебединому каноэ Белоснежки.

— Это магия, — сказал он.

Белоснежка кивнула и приглашающе протянула руки. Внезапно поблизости квакнула лягушка. Локи остановился, где стоял.

— Что не так? — сказала она.

— Никаких лягушек, — пробормотал он. — Я ненавижу лягушек.

— Ты имеешь в виду, что боишься лягушек, — она прищурилась, почти смеясь над ним.

Заквакала другая лягушка, и ещё одна. Тонны их появились поблизости, счастливо прыгая по поверхности воды. Локи утратил свою сосредоточенность, и вязкая земля под ним снова превратилась в жидкость, и он стал тонуть. Пока он тонул, он видел, как Белоснежка смеялась над ним по ту сторону поверхности волнующейся воды, показывая пальцем, клыки обнажены, тысячи лягушек окружают ее.

— Локи. Локи. Локи, — промолвила она. Довольно странно, что он мог ее ясно слышать под водой. — Сколько раз можно обдурить человека? Не удивительно, что тебя изгнали.