Беда большинства людей в том, что они не сознают, кто есть на самом деле, не осознают биологического эгоизма, инстинктов (мотивации), которые ими движут. Кому-то, очевидно, выгодны эти невежество и неосведомлённость (хотя, сами «власть предержащие» — такие же невежды в этом плане). Во всяком случае, открыто, во всеуслышание о генетической, зоологической природе человека (в том числе, высших его качеств, «сформированных», якобы, воспитанием) не говорят (допустим, в СМИ). Но всячески поддерживают иллюзию «огромного отличия» людей от животных, особой миссии «венца Вселенной», лучших его качеств и добродетелей, «божественной» души и т. п. Между тем, истина должна когда-то, всё ж таки восторжествовать!».

Возбуждение Михаила, достигло крайнего предела. Сейчас он, отчетливо представил всё то, что было скрыто от внутреннего мысленного взора. Боже мой, — какое ужасное прозрение! Какая мрачная картина! А люди — слепцы, не видящие ближе своего носа! Как можно жить, бродя в потёмках?! Если б, его знание стало всеобщим достоянием, возможно, что-то и изменилось бы! Хотя, — навряд ли. Общество, объективно не способно, перескочить через собственную голову. Поэтому, обречено на жалкое, слепое животное существование навеки! Ибо нельзя «отменить» видовой генофонд. Как же это невыносимо горько! Лучше уж тогда, — совсем не жить…

3

18 февраля, исполнялась годовщина их, Михаила и Заи, совместной жизни. Накануне Ленка, как раз, получила зарплату. Решили отметить знаменательный день, что называется, на славу. Накупили дорогой колбасы, сыру, селёдки, разумеется, водки и пива. Солнце, ярко брызгало лучами в окно, освещая «праздничный» стол и всю прочую, убогость маленькой кухоньки. Ленка, по случаю, надела розовую кофточку с черною юбкой, щеголяла фирменной прической. Оба влюблено глядели друг на друга.

— Ну вот, Зая, — уже год, как мы вместе. Как бы плохо, бедно не жили, а ведь любим. Скажи, ты любишь своего ёжика?

— Люблю, милый! Дай поцелую! Еще бы на работу устроился, совсем было б прекрасно!

В дверь постучали.

— А, Серёга! Заходи! — обрадовалась Ленка. — А у нас праздник. Годовщина, как вместе живём! Садись сюда. Миша, стул принеси!

Грузный Сергей, средний сын Юльки, протиснулся к столу между мужем и женой. Он теперь был, вроде как «родней», вовсю уже, крутя роман с Заиной сестрой Светой.

— Ну, и как у вас со Светкой? Не ругаетесь? Любовь? — Ленка живо забросала вопросами. — Ты ешь, ешь, — на, выпей!

Серёга, смущаясь, не зная, куда пристроить ручищи, только неловко улыбался. Михаилу же, всё это не нравилось. Он, в последнее время, вообще, стал недолюбливать залётную семью «верхних», от которых Зая была, почему-то, без ума. Более того, — ревновал. Поэтому, не замедлил сделать замечание:

— Надо, дак сам себя обслужит! Че так раскраснелась? Ты еще Витьку пригласи! Ведь хочешь, верно?

— Ничего я не хочу! — огрызнулась Ленка. — Че, опять начал заводиться?

— Да, опять! Вечно, блин, у них пропадаешь! Телевизор, якобы, смотришь. Б-дь есть б-дь!

— Хоть при Серёге-то, не начинай скандал устраивать!

— Думаешь, не знаю шашней твоих?! И до меня, вовсю трахалась!

Гость сидел, сам не свой, — не зная, куда деваться.

— Михаил, не надо так… Всё-таки, у вас праздник…

— А мне плевать! Собирайся, шлюха, и иди к ним! Ты же хочешь! — ревнивец схватил Заю за рукав — Иди, иди!

— Пошли, Серёга! Дурак он! — Ленка, едва сдерживалась. — Ну, что это за жизнь!

— Иди, и больше не показывайся! Не нужна ты мне!.. Михаил остался один. Со зла, выпил всю водку и завалился на кровать.

— Ненавижу стерву! Ненавижу! — шептал он. — Как, от всего этого, отвязаться?..

Проснулся под вечер. Вскочил, вспомнив всё. Выйдя во двор, стал, не прекращая, звонить соседям наверх. Никто не отвечал. Наконец, в окошке, рядом с крытой лестницей, показалась голова пьяной Юльки.

— У вас сучка?

— Нет. Светка пришла, и они умотали к тётке.

— Врешь ты всё. Здесь ведь, стерва! Позови!

— Да нет же! Можешь проверить!

Юлька спустилась, открыла. Вместе поднялись по лестнице. В доме никого не было.

— В туалете она! Ну-ка, падла, открывай!

Михаил, в сенях, застучал в дверь в туалет. Зая, еще до этого, закрылась там на крючок.

— Ну, придёшь еще домой! Я тебе устрою!

Муж вернулся к себе и опохмелился пивом. Вдруг, услышал шаги на лестнице. Тут же, выскочил во двор. Там стояла, абсолютно пьяная Ленка.

— Пойдешь домой, сука?! — Михаил схватил её за рукав.

— Никуда я не пойду! Оставь меня!

— A-а! Опять, к любимому Вите хочешь?! Пойдем, говорю! — он потащил, Заю за шиворот. Та упала, и Михаил поволок жену, прямо по мокрому снегу.

Жертва отчаянно отбивалась. Тогда он ударил её по лицу, и еще. Ленка закричала, рыдая:

— Гад, гад! Сволочь! Ненавижу! — лёжа на спине, схватила, попавшийся под руку, кусок кирпича и бросила в рассвирепевшего мужа.

Ворота во двор открылись, вбежал возбуждённый Серёга. Попытался разнять, вцепившихся друг в друга, супругов.

— Ты че, Михаил, совсем рехнулся?! Отпусти её!

И ударил его по лицу. Это возымело действие. Михаил бросил Заю и, матерясь, скрылся в квартире.

— Не прощу, не прощу! — выкрикивал он, оставшись, в одиночестве, на кухне. — Пусть убирается ко всем чертям! Всё равно, нам вместе не жить! Ненавижу!

Муж выскочил вновь, в уже пустой, двор и пошел в трактир, заливать своё горе, время от времени, шепча:

— Мы не люди! Звери, звери!..

4

Запой шел «полным ходом». Зая дома не появлялась. Где была, Михаил не знал. Да, в принципе, это его мало интересовало. Опохмелиться, залить глотку, — вот, что было во главе угла. Алкогольная наркомания: поиск спиртосодержащей жидкости, приём и алкогольные грёзы в лежачем положении, а потом, мёртвый сон. Именно в состоянии полубодрствования — полусна, он, в данный момент, находился, валяясь на скомканной кровати, не раздеваясь, — в верхней зимней одежде и грязных ботинках.

Стояла глубокая ночь. И тут, появился ОН.

Точнее Михаил ЕГО услышал. Голос был жуткий, низкий, как из бочки, с властными, требовательными интонациями. И звучал, не откуда-то со стороны, а в голове, точнее, — в самой душе. САТАНА! Михаил это сразу понял. ОН явился к нему, и завёл мрачный разговор.

— Ты значительно преуспел, мой ученик! Скоро войдешь во Врата! Близок час посвящения! — гундосил голос.

— Что тебе нужно, сатана?

— Душу, разумеется! Ха-ха-ха! Ты понял, что такое человек, видишь его насквозь, и этому научил психа — Я!

— Неправда! Я сам пришел, к сему сокровенному знанию!

— Глупец! Жалкий человечишко, животное! Кто, как не Я диктую идеи, рождающиеся в дурацкой голове, животном мозгу? Ты — параноик, с бременем сверхценной идеи собственной, якобы, гениальности! Но, на самом деле, — червь! А Я твой БОГ.

— Мой Бог — Христос! Изыди, черный дьявол!

— Ха-ха-ха! Что проповедует этот несчастный бог? Любовь к людям, любовь к себе. А ты ненавидишь и презираешь своих же собратьев, Христа же, ни в грош не ставишь! Не нужен он психу, как и псих ему! А МНЕ ты нужен!!!

— Выходит, Берлин тоже — ученик?

— А как же! Один из лучших! Хочешь поговорить? Его душа здесь. Он посвящен!

— Не хочу! Я много думал о страшном мировоззрении, которое не даёт спокойно жить, мучает. Пугает голой Правдой и цинизмом! В моей душе нет места Любви, и это самое тяжелое испытание! Чувствую, — оно ведёт к какой-то катастрофе! Не только к нравственному падению, но именно к ней… Это — твоих рук дело, мерзкий сатана!

— Обратись к своему глупому богу. Он утешит, ха-ха-ха! Но, навряд ли, выручит… Поздно! МОЯ Правда — сама Истина! Неужели ты, ученый, пойдешь против неё?!

— Не знаю… Но Любовь, хоть и самообман, — всё-таки, есть! Только она спасёт… И ты будешь бессилен, что-либо изменить!

— Дурак! Значит, предпочитаешь ложь?.. Время покажет. А пока, прощай! Ха-ха-ха!