4

В выходные вечером, Шаров пришел к Михаилу на Потерянную и, как не странно, застал его.

— Слушай, Мишка, про каких ты краль, тогда говорил? Ну, с одной ночью, на Повстанческой у Америки познакомился…

— А, да жаба она некрасивая… Может, подруга ничего? А че спросил?

— Так давай, созвонимся с ними! Выходные ведь!

Пригласим, сначала, к дяде Коле, а потом, к тебе затащим.

— Не пью я, Виталик. Сказал ведь, — не пью. Да и осточертели эти сомнительные бабёнки.

— Дак и не пей. Только присутствуй. Подруга — твоя. Давай позвоним!

Михаил, с явной неохотой, согласился. Ну, познакомился с некой Юлей у ночного киоска, — бутылку она там брала. Как водится, пригласил к себе, и так далее… Какой интерес, еще раз, встречаться? Вот Надя — другое дело. Порядочная девчонка, домашняя. Здесь, вроде, игра стоит свеч, хотя с нею близко, пока, не знаком. Но, с другой стороны, почему бы и не развеяться в выходные? Главное не пить, и всё!

…Подруг встречали на трамвайной остановке. Ну и накрасились, блин! Но Оля оказалась смазливой девицей, — не в пример, напарнице. И, кроме того, заметно опережала её в «общем развитии».

Стучать, в окна норинского дома, — пришлось долго. Наконец, шторы раздвинулись: показался, поднятый с постели, непроспавшийся и потому, всё еще пьяный, хозяин. Увидев девчонок, радостно замахал рукой.

— Милости, милости просим! — лучился гостеприимством, дядя Коля, проводя дамочек в свой поэтический вертеп. — Сейчас посидим, стихи почитаем, а если не хватит чего, зашлём гонца!

Кое-как расселись у журнального столика, заставленного бутылками и закускою с огорода.

— Предлагаю тост за хозяина дома, который приютил кипучие молодые сердца! — изловчился словесно Шаров, опрокидывая внутрь, налитую до краёв, стопку. — Да не стесняйтесь, девочки, — тут все свои! Дядь Коля, прочитай «О, мать Земля!». Перед вами выдающийся поэт современности, непонятый, к сожалению, бездушной критикой.

Норин сразу преобразился, надувшись, как индюк. Вдохновенно выдал «коронку», отчаянно жестикулируя. Компания зааплодировала. Но не Михаил, смотревший на весь этот спектакль, трезвыми глазами. Думал о своём.

«Почему так сложилась жизнь? В молодости, когда сверстники вовсю гуляли, мне, больному, приходилось сидеть дома с книгами. А сейчас, в 32 года, как с цепи сорвался! Как будто, стал навёрстывать упущенное. То, что не догулял, догуливаю теперь. Но, фактически же, ищу свою женщину, единственную и неповторимую… Может быть, Надя — та самая долгожданная, с которой свяжу судьбу?..».

Между тем, Оля, с пахнущим перегаром дыханием, сама обхаживала Михаила, но тот был безучастен. Дядя Коля, вовсю уже храпел на кровати, в своём скомканном «логове». Виталик, незаметно, показывал глазами сотоварищу, что, мол, пора уходить…

«Как животные, спариваемся на глазах друг у друга!» — Михаил, с отвращением, отвернулся от пьяной Ольги, которая тут же, после «акта любви», уснула. Шаров, всё еще «возился» с её подругой, Юлькой. Наконец, поднялся.

— Слушай, идея! Давай-ка пригласим дядю Колю! Пусть дедка позабавится тоже. Ты ведь, Юлька, не против?

Та пробурчала, что-то невразумительное…

Через некоторое время, прибыл Норин. По-стариковски, деловито снял с себя пиджак, рубаху и штаны. Аккуратно повесил на спинку кровати. Остался в одних семейных трусах до колен. Кряхтя, залез под одеяло. Михаил с Виталиком покатывались со смеху.

— Поддай-ка жару, дядь Коля! Так её, так её!

Но Норина, вероятно, смущали обнаглевшие «болельщики». Недовольный, он начал одеваться.

— Ну как? Чего-то, хоть получилось? Баба-то огонь!

— Да желания особого, че-то нет… Другой раз, по восемь заходов делаешь, а тут, нет настроения… Может, пойдем ко мне? Дёрнем по маленькой. Поднимай девок!..

5

— Мы животные?! Все люди — животные? Да ты ерунду какую-то городишь! — мать удивлённо смотрела на сына.

— Разумеется, не такие, как кошки или собаки, а видоспецифические, — то есть, человеческие особи. Как зоологическому виду Homo sapiens, только нам присущи производство продуктов потребления с помощью орудий. Людей еще отличает и духовная культура — философия, религия, искусство, наука. Но по Павлову, ими занимаются, так называемые, специально человеческие или творческие зоологические типы, тогда как «низшие» животные существуют, больше, с сугубо материальной направленностью интересов. Относятся к «общим» типам 1-й сигнальной системы действительности.

— Выходит, мы с отцом «низшие», так что ли понимать?

— В известном смысле, да. Проще — обыватели. Хотя творческие особи — те же самые социальные генотипы, которые едят, размножаются, воспитывают потомство, общаются, познают. Им, как и другим, свойственны все рефлексы, или потребности видового человеческого генофонда.

Мать, похоже, что обиделась на Михаила. Что тогда говорить об огромной массе людей, которые, не осознавая врождённых инстинктов, — то бишь, биогенетического эгоизма, — живут, работают, выращивают детей, не подозревая, что в их, казалось бы, обычной жизни они сами и те, которые окружают — биологические существа, в биологических же отношениях друг с другом. А психика, душа каждого, в принципе, мало, чем отличается от психики других высших животных видов. Хотя, конечно, отличается, но — количественно, не качественно.

Иллюзия разрыва духа и тела, которую, веками, поддерживает религия, идёт не столько от невежества масс, сколько от самих носителей «духовного знания», — по сути, тех же генотипов. Тело олицетворяет, якобы, животное начало в человеке, тогда как душа, дух — нечто божественное, надприродное. Это заблуждение, кстати, подхватили коммунисты, — только «надприродное» в психике, заменили словом «социальное». На деле же, ничего в мире, помимо Естества, нет. Люди, — сам К.Маркс еще говорил, — непосредственные природные существа, возомнившие о себе, бог невесть что…

Немного передохнув, Михаил, у себя в «избе», продолжил записывать мысли в специально заготовленную, тетрадь.

«Даже если раскрыть Библию, в «Екклесиасте» прямо так и написано, что мы недалеко ушли от скота, что всё, в конечном счете, сводится ко «рту». «Суета сует и томленье духа…». Царь Соломон, которому принадлежат эти слова, был, без сомнения, глубоким и проницательным мыслителем. Да и вся история развития естествознания и передовой философии, есть попытка поставить зарвавшееся животное (то есть, человека) на место. А трагическая судьба генетики, вообще, биологических наук в России? Коммунистическая идеология, проповедовавшая борьбу с «биологизаторством», затаптывала истинное знание, что называется, в грязь! И сейчас, в новые времена, правду о человеке и обществе, кое-кто, по-прежнему, скрывает, потому что это невыгодно «власть имущим». Ну, какие они животные? Они — «настоящие люди», заботящиеся о «благе» простого труженика!

Взять, к примеру, элементарный видоспецифический инстинкт — стремление к материальной обеспеченности… Сплошь и рядом, идёт охота зверей за деньгой. На какие только ухищрения, не бросается жульё, — что самки, что самцы. Деньги зарабатывают, вымогают, крадут, копят и т. п. — весь смысл жизни в них!.. Почему? А потому, что на эти бумажки, мы можем приобрести себе комфортабельную жизнь: вкусное и разнообразное питание; дорогую и модную одежду; престижные машину, жильё; обеспечить своих отпрысков и прочее. Иными словами, удовлетворить массу потребностей, рефлексов генофонда по принципу гедонического насыщения. То бишь, заполучить то, что люди называют «счастьем»…».

В дверь постучали. На пороге стояла соседка. «Ну, че тебе, Ритка? Спичек? На быстрей, не отвлекай! Материал для газеты надо писать!» — Михаил чертыхнулся и, опять, сел за стол.

«Наши страсти — это мы» — писал Анатоль Франс. Вся биогенетическая психика (душа) человеческого животного — суть его рефлексы с системой их же обеспечения. А именно: эмоциями, чувствами, волей, ощущениями, памятью, мышлением. Человек — ходячее мотивационное поле со сферой значимого. Именно наши инстинкты (рефлексы) думают, видят, слышат, разговаривают, двигаются ради достижения цели: удовлетворения самих же себя, через природную и социобиологическую среду. Достаточно, внимательно присмотреться к людям: им постоянно что-нибудь «надо», — надо овладеть, присвоить, поживиться чем-то, сэкономить… Но это происходит, отнюдь, не по произволу человека, как может показаться на первый взгляд. Инстинкты нами движут, управляют объективно, — то есть, помимо воли…».