Она рассматривала эту вечеринку как идеальный первый шаг в исполнении своего плана и поспешила завязать дружеские отношения со всеми конгрессменами. На парижских фотографиях того времени Джоанна одета в прихотливый розовый наряд «маленькой мисс Маффет» с солнечным зонтиком, кружевами и очень короткой юбкой. На каждой из этих фотографий она окружена целым морем улыбок. Док Лонг улыбается до ушей, как и его жена. «Никогда не стоит игнорировать жен», — объясняет Джоанна. В этой поездке она специально позаботилась о том, чтобы все участники были с супругами.

Делегация сделала короткую остановку в Сирии, а затем отправилась в Израиль, где председателя встретили с огромным уважением. Никому не нужно было советовать израильтянам, как обращаться с человеком, который вместе со своими коллегами из Комиссии по ассигнованиям ежегодно утверждал крупную сумму американской помощи для каждого мужчины, женщины и ребенка в этой стране.

Между тем Чарли нанес отдельный визит своему старому другу Цви Рафиаху и его боссу Михаэлю Шору, председателю совета директоров IMI. Как всегда, Уилсона в первую очередь беспокоили советские штурмовые вертолеты, и он хотел узнать, как обстоят дела с «лошадкой Чарли» — зенитной установкой, которую IMI согласилась разработать для афганцев[34].

Обсудив дела, израильтяне перешли к личным вопросам. Они беспокоились, что их друг может проиграть на предстоящих выборах из-за скандалов, связанных с его именем. Они дали понять, что нуждаются в Уилсоне, и хотя сами не могут вложить средства в его предвыборную кампанию, но позаботятся о том, чтобы их друзья в Америке сделали это. Потом они подарили ему захваченный автомат Калашникова, который Чарли с гордостью пронес на борт самолета ВВС, несмотря на строгие правила, запрещавшие незаконную перевозку оружия. «Док был очень доволен, что я принес эту штуку, — вспоминает Уилсон, — Ему также понравилось, что израильтяне любят меня».

Израильтяне от всей души постарались и для Джоанны после того, как Уилсон поведал им о ее религиозных откровениях. «Он знал, что Иисус Христос — самое главное в моей жизни, — с умилением рассказывает Джоанна, — поэтому он попросил израильтян показать мне все места, где бывал Иисус». Посещение остановок Христа на крестном пути еще больше укрепило ее убежденность в священной природе миссии, которую они возглавили вместе с Чарли. Это кажется невообразимым, но, по ее словам, во время этой поездки она неоднократно убеждала конгрессмена присоединяться к ней в ревностных молитвах. «Мы молились за то, чтобы обеды прошли хорошо и Зия получил бы теплый прием, — говорит она. — Мы молились, чтобы у Чарли нашлись силы пройти через это и чтобы Господь помог нам с Доком Лонгом»[35].

Когда они вылетели из Иерусалима в Пакистан, Джоанна с удвоенной энергией принялась за работу. Она ходила от одного кресла к другому и рассказывала конгрессменам и их женам свои трогательные истории о пришествии капитализма в пакистанские деревни и о том, на какие жертвы идет замечательный генерал Зия, чтобы помочь афганцам. Она знала об ужасной репутации Зии уль-Хака, но начисто отвергала «ложные обвинения» в том, что он фактически убил своего предшественника Зульфикара Бхутто. «Я хочу, чтобы вы твердо знали: он не убивал Бхутто», — говорила она, обходя всех по очереди, пока не столкнулась с непонимающим взглядом одного из конгрессменов. «Он спросил меня “кто такой Бхутто”, и я подумала: эти типы собираются посетить страну, о которой не имеют ни малейшего представления». Тем не менее Джоанна мило улыбнулась, поведала ему «настоящую историю» и с профессиональной невозмутимостью перешла к следующему клиенту.

Док Лонг, этот самодовольный кудесник, распределяющий сотни миллионов долларов зарубежной помощи, давно привык к уважительному отношению со стороны иностранных правительств. Но генерал Зия по настоятельной просьбе своего почетного консула позаботился о том, чтобы председателю был оказан поистине незабываемый прием — с красной ковровой дорожкой, духовым оркестром, генералами в парадной форме, вытянувшимися по струнке рядами солдат и маленькими детьми с букетами цветов, бегущими поздравить подозрительного старика.

Уилсон и Джоанна поймали Дока в подготовленную ими хореографию событий. Пакистан мог не нравиться председателю из-за военной диктатуры, зато когда Зия приказывал военным устроить хорошее представление, вся страна брала под козырек. Гольфистов из парламентской делегации отвезли в местный загородный клуб и подали чай в серебряных приборах на девятой лунке. Торговец из антикварной лавки в Равалпинди предлагал невероятно низкие цены, и жены конгрессменов не сомневались, что сам генерал Зия распорядился о скидках для американских гостей.

Но гвоздем программы была вертолетная прогулка в прифронтовую зону. Она началась с посещения лагерей беженцев в Пешаваре, где два с половиной миллиона афганцев жили в глинобитных хижинах. Потом парламентариев проводили в госпиталь Красного Креста, где они увидели детей и молодых людей без рук, без ног, иногда без глаз, которые не жаловались на свою судьбу. Док Лонг был единственным членом Конгресса, чей сын получил тяжелое ранение во время вьетнамской войны, и он не мог не восхищаться молчаливым мужеством этих людей.

Как обычно, Чарли сдал пинту своей крови для моджахедов — поступок, который служит немым укором для тех, кто не присоединяется к нему. Затем конгрессменов вместе с женами повели на встречу с афганскими старейшинами, собравшимися в большом шатре для встречи со старым американским вождем, который, как им сказали, может оказать помощь в священной войне.

Билл Шерш, работавший референтом у Дока Лонга, вспоминает благоговейный страх при виде афганцев, когда они с шефом вошли в шатер. Один за другим старейшины вставали и обращались к Лонгу; каждый раз речь шла о русских штурмовых вертолетах, которые убивали моджахедов, оставаясь неуязвимыми для автоматов и пулеметов. Шерш подумал, что это настоящие борцы за свободу. «По сравнению с ними “контрас” и камбоджийцы выглядели городскими ковбоями», — говорит он.

Как и любой другой американец, прибывавший сюда в то время, Док Лонг не мог сохранить невозмутимый вид, когда все афганцы в унисон издали боевой клич джихада «Аллах Акбар!» («Бог велик»). Внезапно он тоже ощутил присутствие Советской армии за горным хребтом. Он находился среди людей своего возраста, носивших оружие. Седобородые мужчины с горящими глазами рассказывали ему о дьявольских вертолетах. Они хотели, чтобы кто-нибудь из членов делегации обратился к ним, но Уилсон хитроумно уклонился, предложив сцену председателю.

Док начал с сочувственного, но довольно сдержанного заявления, осуждающего зверства Советской армии в Афганистане. Под сводами шатра грянул новый клич «Аллах Акбар!» Уилсон с изумлением и некоторым восторгом наблюдал, как семидесятидвухлетний бывший профессор экономики на глазах превращается в пламенного оратора. Внезапно старик закричал, что он сделает для воинов ислама все, что нужно, чтобы очистить небо от вертолетов. «Аллах Акбар! Аллах Акбар!» — отозвались они. Каждый раз, когда Док произносил хоть что-нибудь, афганцы хлопали, воздевали руки к небу и потрясали шатер своим боевым кличем.

Это напоминало самое экстатическое собрание секты «возрожденцев» в восточном Техасе. Когда Док Лонг вышел из шатра, Уилсон осознал, что только что был свидетелем превращения врага ЦРУ в почетного моджахеда, В тот вечер, по возвращении в Исламабад, Зия уль-Хак нанес финальный удар.

Обычно генерал избегал роскошного дворца своего предшественника, но Джоанна вместе с Чарли рассказала Зие о том, каким отзывчивым человеком становится Док, если оказать ему высшие почести. Поэтому Зия превратил дворец Бхутто в видение из «Тысячи и одной ночи». Джоанна даже убедила его смягчить исламские ограничения ради такого случая. Она понимала, что он не может посадить женщин за стол, но настояла на том, чтобы в конце вечера все собрались вместе, иначе жены конгрессменов почувствуют себя обиженными.