— Ах, благочестие! Как звучит и какая мерзость за этим скрывается!
— Да, сам ненавижу это слово, ставшее другим названием для лицемерия. Благочестивым мне не быть никогда, но даже у меня больше шансов на спасение души по канонам нашей религии, чем у внешне благочестивого ничтожества, слишком себялюбивого, чтоб хоть кому-то сделать добро, и слишком трусливого, слишком инертного, чтоб решиться на зло. Хотя от выгод, которые оно даёт, не отказался бы никогда, с руками бы оторвал. Как сможет его простить наша религия, если он так ничего и не совершил? И не способен совершить?
— Навертел-то! — с показным легкомыслием рассмеялась аин, но я ощутил в ней сомнение. Может быть, она гадает, не поманила ли её своим крылом тайна человеческого преимущества. Я знал, что демоны не считают людей сколько-нибудь серьёзными противниками, и недоумевают, почему те способны держаться, всё равно держаться, вновь восстанавливать и копить силы, отбирать потерянное и возвращать отнятое. Раз за разом.
Может, в этом смысл живучести человека — в упорстве? Вот я, например, толком ничего не знаю и не умею. По ходу дела нахватался по верхам, теперь корчу из себя искушённого человека, а в действительности чем в действительности владею?
Едва прояснил для себя пару магических вопросов — и уже строю грандиозный проект в межмировом масштабе. Когда-то составив представление о политике по газетам и популярным романам, лезу затевать интриги, которые должны раз и навсегда решить основополагающий монильский конфликт, завязавшийся сотни лет назад. Не зная об армии ничего сверх дедовщины и дня ВДВ, планирую полномасштабную войну с демонами.
Я — наглец высшей марки, а наглость нынче сестра таланта. Главное — поставить себе цель и идти к ней, а там уж по ходу выясним, перебрал я с запросом к судьбе или аккурат потребовал столько, сколько следовало.
Но думать об этом неприятно. Здравый смысл начинает биться в припадке.
— Ты обязательно должен сам прибыть в Вайоминг, — сказал Кирилл по телефону. — Во-первых, у монильцев есть к тебе какие-то неотложные вопросы. А во-вторых, чем больше будет пафоса и беготни, тем выше вероятность, что тебе таки выложат три мегалимона.
— Что там вообще с обстановкой?
— Вот прилетай и посмотри. Сам. Ну, правда — что я могу рассказать по телефону? Есть тревожный момент.
Пришлось собираться, звонить по поводу самолёта и соображать, стоит ли прихватить с собой Жилан и Огогойника, или кто-то ещё понадобится. Правильно, общение с американцами — дело сложное. Пожалуй, мне пригодится помощь авторитетной Риты. Сашка тоже способен помочь. Перебирая рубашки в упаковке и новые пиджаки, я, правда, думал совсем не о заокеанных чиновниках, а о демоническом мире. Что и кто мне может понадобиться там — вот каков главный вопрос!
— Запомни, — сказал я Рите. — Главное — лицо. Что бы там ни происходило, делай озабоченное лицо и ворчи о расходах, расходах и снова расходах. И тут, и там, и сям. Всё очень трудно, одни сплошные проблемы.
— То есть ты хочешь околпачить США, этого властелина всея Земли, на огромную кучу денег? Взять на примитивный понт? С помощью провинциальной бухгалтерши? Смелый план.
— Да, типа чисто по-русски. Ты ведь знаешь, Рит, мне позарез нужны средства на грядущую войну, и их войска тоже нужны. А понт в нашем случае стоит денег. Может, половину суммы они предложат возместить, предоставив армию. Я соглашусь. И если б только ради себя старался! Ты ведь знаешь — работаю за всех нас. В общем, твоя задача — обеспечить мне понт.
— Да, понимаю. Только ведь я ничего не знаю о твоих расходах на Йеллоустоун.
— Ты как никто знаешь обо всех моих расходах.
— Они довольно ограниченные, скажем прямо. По сравнению с доходами.
— Так придумай! Так придумай, чтоб поверили!
— Дежавю. Прямо как требования моего прежнего начальника. «А вот нарисуй мне такой баланс, чтоб было убедительно. Чтоб налоговая поверила»!..
— Только здесь ты никак не отвечаешь за обман. За всё, если вдруг возникнут проблемы, отвечаю я один.
— Так я разве обвиняю? Наоборот, подбадриваю. Вперёд, играй на их поле и выигрывай! Все так делают.
— Блинский блин!
— С удовольствием посмотрю знаменитую Америку. Или хоть в дьютик заскочу. Виски-хрениски, косметика-хренетика, всё хоккей.
— Рит, если хорошо справишься, я тебя после войны за свой счёт отправлю на Бали отдыхать. За сувенирами и хорошей погодой.
— Босс, ты обещал, а я слышала!
— …Если, конечно, не приду к финалу в полной финансовой заднице.
— Ну, начинается… — И ушла, посмеиваясь.
Я отдыхал душой в обществе своих ребят, и только так, собственно, вообще мог отдохнуть. Повседневная моя жизнь не знала выходных, праздников и даже права на ночной сон. Так что перевести дух удавалось между делом. Уютный частный самолёт, который безотказно принял нас на борт и понёс через океан, стал уже привычным, как собственная квартира. Здесь я мог поваляться на диванчике, Жилан — спокойно почитать пару глав «Анатомии человека», а Валерий-Огогойник — поразмыслить над какими-то хитрыми магическими схемами.
Он постоянно обсуждал их с Евгением, программистом, моим новым учеником. В увлечённости своей они уже вели разговор о целых магических системах, контролируемых и управляемых мощными компьютерами. Пока ни одна их идея не дала результатов, но парни упорно пытались снова и снова. И давали понять, что всё равно верят в успех. Вдвоём они просиживали за компом целые ночи. Я намекал, что надо бы целый коллектив талантливых магов-программистов, двоим это просто не по плечу.
Но взять подобную группу поддержки пока было просто неоткуда.
«Всё впереди», — подумал я, прикрывая глаза. Поспать бы…
— Дозаправка в Лиссабоне! — воскликнула Рита. — Лёш, можно я за сувенирами выскочу?
— У тебя шенгенская виза есть?
— Э-э… Вроде… А что — она нужна?
— Может понадобиться, если высунешься из самолёта.
— Но в дьютик-то ведь можно без визы!
— Большой-пребольшой вопрос. Сидите уж лучше тут. Дозаправка — это быстро.
— Дай хоть спрошу. — Рита бегала по самолёту очень бодро, несмотря на свои внушительные габариты. Умчалась куда-то и тут же вернулась. — А стюардесса сказала, что это можно сорганизовать. Она мне даже дьютик покажет. Отпустишь?
— Ой, иди. Только не попадайся. И не увлекайся. А то больше никуда тебя не возьму. И на Бали не отправлю.
— Зачем на Бали? — удивилась Жилан. — У нас в Китае можно гораздо лучше отдохнуть. Или уж тогда в Тайланде, в Бангкоке.
— А я хочу именно на Бали! Это круто.
— На Бали слишком много солнца, насекомых, острых кораллов и предприимчивых местных…
— Пофигу! Маг я или не маг! — Рита залихватски взмахнула гривой и умчалась, прихватив стюардессу.
— Интересно, она и в Нью-Йорке тоже собирается бегать по аэропорту? Ладно, там хоть будет действующая виза…
— Человек дорвался до отдыха и шопинга — чего ты её дёргаешь? — Огогойник лениво отвлёкся от планшета. — Отстань от неё. Займись лучше документами. Вон уже сколько накопил!
— Нет, ребята, сперва я посплю. А потом, может быть… Ладно, ладно, устыдил. Скажи стюардессе, чтоб сварила мне кофе, и давай сюда долбаные бумаги.
Документов хватило до самого США — и это притом, что особыми бумажными обязательствами я себя не обременял. Зачем? Сейчас всё по большей части решалось на словах, подтверждённые перечни имущества и зарплатные ведомости будут висеть надо мной уже после войны. Конечно, даже тогда от меня вряд ли будут требовать отчётов по всей форме. А если потребуют, так я им устрою. Всем устрою.
Даст бог, скоро это уже будет в моих силах.
Пока же приходится тратить силы на уйму бесполезных действий.
В аэропорту Коди нас ждал вертолёт — до Йеллоустоуна оставалось всего километров восемьдесят. Мигом домчим, и с удобствами. Над провинциальным городком, над его маленьким аэропортом воздух кристальный, небо чистое, значит, монильские специалисты-вулканологи не зря угощаются американскими деликатесами и тратят мои денежки. Если бы супервулкан решил поизвергаться, это бы все заметили. И мы — в первую очередь.