— Онассис никогда не женился бы на вдове Хрущева, — коротко суммировал тот возможные последствия.

НЕТ, НЕ ВСЕ!

Дождь наград и почетных званий, обрушившийся на советского математика В. М. Глушкова (1923–1982), ошеломил некоторых его коллег. В 1968 году после присуждения ему Государственной премии СССР один из них, встретив Глушкова, завистливо сказал:

— Ну и везет же вам, Виктор Михайлович! В 45 лет вы и директор института, и академик, и лауреат Ленинской премии, а вот теперь еще и Государственной. Кажется, вы обладатель всех мыслимых наград…

— Нет! — сразу же среагировал Глушков, — А Герой Социалистического Труда?

Как известно, через год он был удостоен этого звания.

ОДИНАКОВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ

Как-то раз немецкого химика-органика, лауреата Нобелевской премии Эмиля Фишера (1852–1919) встретил на прогулке писатель Герман Зудерман (1857–1928).

— Дорогой профессор! — воскликнул он. — Как я благодарен вам за ваш чудодейственный препарат веронал. Он действует на меня безотказно. Мне даже не нужно глотать его, достаточно увидеть на ночном столике — и я засыпаю как убитый!

— Какое удивительное совпадение! — поразился Фишер. — На меня точно такое же действие оказывает ваш роман. Мне даже не нужно читать его, достаточно увидеть, что он лежит на ночном столике, — и я уже сплю!

ПРОДОЛЖЕНИЕ ВЗГЛЯДА

Известный русский физик и геофизик, академик Петербургской АН, князь Б. Б. Голицын (1862–1916) более всего прославился своими основополагающими исследованиями в области сейсмологии, получившими широкое признание за рубежом. Как-то раз на светском приеме один сановник, дабы показать свою осведомленность, встретил Бориса Борисовича нарочито громкими словами:

— Как же, князь, читал, читал… Французы про вас пишут, будто вы заглянули в самые недра Земли! Но скажите, между нами, разумеется, как же вы ухитрились это сделать?

— Да с помощью электродов, — ответил Голицын.

— Электродов? — приятно удивился сановник. — А это, простите, кто такие?

Поняв, что любые, даже упрощенные объяснения тут бесполезны, Голицын нашел прекрасный выход из положения:

— А это продолжение моего взгляда…

КТО БОЛЬШЕ?

В 1933 году в Кавендишской лаборатории, которую возглавлял знаменитый английский физик, лауреат Нобелевской премии Эрнест Резерфорд (1871–1937), был сооружен мощный по тем временам ускоритель. Ученый очень гордился этой установкой и как-то раз, показывая ее одному из посетителей и желая подчеркнуть ее достоинства, заметил:

— Эта штука обошлась нам в 250 фунтов стерлингов. Согласен, уйма денег! Стоимость содержания аспиранта на протяжении целого года! Но разве какой-нибудь аспирант смог бы сделать за год столько открытий, сколько этот ускоритель?..

МЕЧТЫ ЭКСПЕРИМЕНТАТОРА

Венгерский физик Лоранд Этвеш (1848–1919), прославившийся исследованиями в области гравитации, проводил цикл измерений на озере Балатон в декабре 1902 года. Как-то раз льдина, на которой он находился со своим помощником, откололась от берега, и ветер понес ее к середине озера. Гомон зевак, толпившихся обыкновенно на берегу, начал стихать, и в наступившей тишине на барона фон Этвеша снизошло вдохновение. Он стал лихорадочно записывать в блокнот решения долго волновавших его проблем…

Когда через несколько часов закоченевшего исследователя сняли со льдины и отогрели в отеле, коллеги и журналисты обнаружили в его записной книжке среди цифр и формул, ставших достоянием науки, какие-то трудные для прочтения каракули. Когда ученого попросили расшифровать их, он смущенно сказал:

— Тут я записал некоторые мои мечты о будущем.

— А о чем же вы мечтали в роковые минуты, которые могли бы стать для вас последними?

— Если откровенно: о кружке горячего грога…

УЗНАВ ВАС ПОЛУЧШЕ…

В 1817 году, когда английский ученый, один из основоположников волновой теории света Томас Юнг (1773–1829) выступил на собрании востоковедов Лондонского Королевского общества с докладом о расшифровке египетских иероглифов, специалисты, не обсуждая существа изложенной гипотезы, принялись дружно упрекать его в несерьезности и даже несолидности поведения. Ему припомнили, что он берет на себя смелость публиковать статьи едва ли не по всем наукам — астрономии, хирургии, физике, живописи, кораблестроению, окулистике — и, что неслыханно, выступать в цирке.

Юнг, спокойно выслушав все эти обвинения, сказал:

— Чтобы окончательно испортить свою репутацию в ваших глазах, добавлю, что я работал кузнецом и сам шил матросские штаны!

— Ну, тогда вам осталось только выступать перед публикой с карточными фокусами, — возмутились востоковеды.

— Господа! — громогласно заявил Юнг — Сегодняшняя встреча оказалась для меня чрезвычайно полезной. Я понял, что востоковеды Королевского общества никогда не разгадают тайны иероглифов, и я нахожу для себя невозможным заседать в столь безнадежном собрании…

СОШЛИСЬ ВО МНЕНИИ

Профессор Софийского университета Христо Гандев, слушая путаные ответы студента, мягко прервал его:

— Уважаемый коллега, вы уж меня извините, но я бы очень хотел, чтобы вы привели хоть какое-нибудь маленькое доказательство этой совершенно новой и весьма оригинальной гипотезы, изложить которую вы только что оказали нам честь.

— Я бы тоже этого хотел, профессор, — со вздохом отвечал студент.

ВОТ ТАК ПОДШУТИЛ!

Когда аспирант Николай Добрев, будущий заведующий кафедрой аналитической и неорганической химии Софийского университета, брал пробы воды из реки вблизи села Меричлери, местные крестьяне спросили, что он собирается делать со своими «стекляшками». По молодости лет Добрев решил подшутить над ними и ответил:

— Буду хранить в них душу вашей реки…

Эта шутка имела неожиданные последствия. Ночью крестьяне Меричлери проснулись от слабых подземных толчков и насмерть перепугались. А Добрев в это время безмятежно спал, пока хозяйка дома, где он остановился, не растолкала его со словами:

— Вставайте, ученый, беда! Все село идет сюда, чтобы свести с вами счеты за обездоленную реку…

Пришлось Добреву прямо раздетым спасаться бегством через окно. Ну а что касается проб, то они весьма пригодились для его научного труда «Вклад в химическое исследование болгарских термальных и минеральных источников».

ДЕЛОВОЙ «ФОРД»

Создав величайшее в мире автомобильное производство, Г. Форд пристально следил за всем, что происходило на автомобильном рынке. В частности, его компания закупала новые модели конкурирующих фирм, тщательно изучала их для выявления того, что можно было с успехом использовать в своих конструкциях. Участие в таких проверках нередко принимал и сам босс.

Как-то раз во время испытательной поездки на английском «ланчестере» Форд въехал в небольшой городок, где его поджидала «засада» газетных репортеров. Внезапно окружив его, они задали ехидный вопрос:

— Мистер Форд! Почему для личных нужд вы используете английскую, а не собственную продукцию, которую рекламируете как лучшую и надежнейшую в мире?

Не желая раскрывать карты и давать набойку изделиям конкурентов, Форд небрежно ответил:

— Знаете, я сейчас в отпуске, катаюсь так себе, ради удовольствия, и никуда не тороплюсь. И поскольку поломка в пути, которая, чего скрывать, вполне возможна на этой, сами посмотрите, машине, не грозит нанести делового ущерба, она мало волнует меня. Но если бы мне пришлось отправиться по делам, то я — конечно же, без всяких сомнений! — воспользовался бы самой лучшей, самой надежной в мире продукцией фирмы Форд.