23 сентября Полсон объявил о создании чрезвычайного фонда для спасения банков с симпатичным названием ТАРП или Программа освобождения от проблемных активов[69]. Как потом убедилась общественность, кто и сколько получил по этой программе, оставалось тайной и при Полсоне и при его преемнике от демократов Гейтнере.

Представляя в Конгрессе ошеломляющий запрос на чрезвычайные меры спасения, Полсон и Бернанке сообщили только о том, что ТАРП будет стоить 700 миллиардов долларов. Они произвели наспех состряпанный двухстраничный проект закона, в котором ни слова не говорилось о каких-либо ограничениях на использование этих денег или подотчётности надзорному органу. В этот момент всему миру стало ясно, что американские власти потеряли контроль. В такой атмосфере ни один банк больше не осмеливался доверять какому-либо другому международному банку. ^{965}

После чего безумие стало развиваться по нарастающей. ТАРП предполагала, что проблема состоит в нехватке «ликвидности» и передала сотни миллиардов долларов налогоплательщиков в руки «Ситинруп», «Дж. П. Морган Чейз» и «Голдман Сакс», глубоко замешанным, в первую очередь, в создание гигантской мошеннической пирамиды секьюритизации.

После сентября 2008 года проблема, как заметил бывший заместитель министра финансов Джон Тейлор, была не в межбанковской ликвидности. Она состояла в отсутствии уверенности среди всех крупных банков, что их банковский контрагент банка не исчезнет. Никто не знал, как выразился Тейлор, «у кого на руках пиковая дама». ^{966} Накачивание избранных банков сотнями миллиардов долларов налогоплательщиков было неправильным лекарством для лечения неверно диагностированной болезни. Но не для Богов денег.

Банки-получатели помощи, например «Ситигруп», были довольны программой ТАРП. Налогоплательщики вынуждены были оплатить расходы банков, связанные с их безудержной азартной игрой в финансовом казино. Викрам Пандит, исполнительный директор «Ситигруп» заявил: «Мы ежедневно остаёмся полностью заняты делами компании. Мы собираемся вести дела "Сити" для акционеров».

Цена акций акционеров в «Ситигруп» на тот момент не превышала одного доллара.

Фактически, Пандит сказал, что правительственное вливание не изменит ни стратегию, ни операции, ни управление «Ситигруп». «Обычный бизнес, ребята». Однако, благоразумнее было бы, чтобы его приоритеты состояли в том, чтобы привести банк в состояние, в котором тот смог бы работать без правительственной поддержки, и реорганизовать свой бизнес так, чтобы подобная катастрофа никогда повторилась. Интересы акционеров должны были стоять на последнем месте. Это было строгой логикой риска в реальной капиталистической системе. Уолл-Стрит предпочла то, что некоторые назвали «социализмом банкиров»: социализация потерь для налогоплательщиков и приватизация прибылей для банкиров.

Банкротство «Леман Бразерс» вызвало распространение паники во всем мире. Внезапно замерло рутинное торговое финансирование. В Китае, основном мировом экспортёре, компании перестали получать обычное торговое финансирование, и по всей стране начали закрываться заводы. В странах Европейского союза Европейский центральный банк включил кран ликвидности в отчаянной попытке предотвратить массовое банкротство банков.

В Великобритании банковская паника началась в начале 2008 года, когда пал один из крупнейших ипотечных банков страны «Нозерн Рок». Это было совместное с «Леман Бразерс» предприятие по продаже субстандартных обеспеченных залогом ценных бумаг в Великобритании. Банк должен был быть национализирован к унижению лейбористского правительства Гордона Брауна. Именно Браун ранее постарался обеспечить дружественное банкам законодательство, которое освободило от регулирования такие банки, как «Нозерн Рок», и открыло широкую дорогу азартным играм в банковской деятельности в американском стиле.

Рис. 20. В октябре 2008 года правительство США приступило к спасению «Ситигруп», крупнейшего в мире банка с наиболее агрессивного кредитора субстандарной ипотеки

То, что произошло после того, как новый президент США, президент, единственным предвыборным лозунгом которого была фраза «Перемен!», скоро станет ясным всему миру. Ничего обнадёживающего для тех, кто ожидал реальных перемен.

Не понадобилось много времени в первый год президентства Барака Обамы, чтобы понять, что именно кандидат Обама подразумевал своим единственным предвыборным слоганом «Перемен!». Эти перемены не касались ни экономической, ни финансовой, ни военной, ни внешней политики США в целом.

Внимательное изучение подбора Обамой консультантов и кандидатур в члены правительства ясно давало понять, что услышанная многими мантра о переменах отнюдь не относилась к тем вещам, на которые наивно надеялось большинство его сторонников. Скорее это были перемены в интенсивности.

Выбирая членов своего кабинета, президент Обама сделал этот факт очевидным. Его команда советников по национальной безопасности стала первым предупреждением. Роберт Гейтс, человек, который был близким соратником семьи Бушей с момента своего назначения в ЦРУ в 1966 году, был попрошен вновь избранным президентом Обамой остаться в качестве министра обороны. По словам инсайдеров, в 1991 году президент Джордж Буш-старший назначил Гейтса директором ЦРУ, чтобы помочь скрыть участие Буша в незаконной торговле оружием и наркотиками, так называемый скандал «Иран-контрас». Гейтс стал министром обороны Джорджа Буша-младшего в 2006 году, когда Дон Рамсфелд со скандалом ушёл в отставку. Было ясно, что в политике Пентагона президент Обама твёрдо намерен проводить курс Буша-младшего.

Советник по вопросам национальной безопасности Обамы генерал Джеймс Джонс при Буше был командующим НАТО в Европе во время расширения НАТО к границам России. Президентский Директор Национальной разведки адмирал Деннис К. Блэр, профессиональный флотский офицер, командовал американскими Вооружёнными Силами в Тихом океане при Буше. Эта команда национальной безопасности вряд ли выглядела способной изменить направление политики США в качестве единственной супердержавы или изменить сосредоточенность на вооруженных силах, даже притом, что никакая мыслимая держава-конкурент не угрожала безопасности Америки. Менее чем год после своего избрания президент Обама предпринял шаги, чтобы увеличить численность войск в Афганистане на 30 000 – как раз в тот момент, когда он принимал Нобелевскую премию мира.

Отсутствие реальных перемен при Обаме стало ещё очевиднее при выборе глав его финансовой и экономической команды. Сюда он назначил тех же самых лис, которые в своё время открыли банкам Уолл-Стрит широкую дорогу в финансовые курятники.

Через несколько дней после приведения к присяге в качестве президента Барак Обама сделал драматический разворот на 180 градусов от своих экономических предвыборных обещаний и приступил к назначению на каждый ключевой финансовый и экономический пост либо своих личных протеже, либо протеже вице-председателя «Ситигруп» Роберта Рубина, либо протеже «Голдман Сакс», чтобы проводить свою экономическую политику. Несмотря на свою явную победу с мандатом на проведение радикального реформирования обанкротившегося дерегулированнного финансового здания, Обама начал с наиболее вызывающего в американской истории чрезвычайного спасения Уолл-Стрит.