Таким образом, к исходу дня 17 июля авангардные части 11-го гвардейского танкового корпуса форсировали Буг и захватили плацдарм на западном берегу реки.

В числе первых к Западному Бугу вышла танковая рота коммуниста старшего лейтенанта Е. Д, Федюнина. Маневрируя под огнем противника, танкисты прорвались к реке и с ходу ее форсировали. Захватив плацдарм, они завязали огневую дуэль с противником, а тем временем вслед за ними новые боевые машины выходили на западный берег. Их энергично поддерживали артиллеристы лейтенанта А. В. Дьячкова. Вброд и вплавь форсировали реку автоматчики лейтенанта В. П. Осипова. Решительный командир умело организовал атаку, и вскоре воины ворвались в село Доброчин, являвшееся ключевым пунктом в обороне гитлеровцев на этом участке.

На утро 18 июля противник, собрав остатки своих сил и получив подкрепление, попытался сбросить передовой отряд 44-й танковой бригады в реку. Мужественно отражали контратаки врага вместе с танкистами артиллеристы-самоходчики.

… В направлении самоходной установки СУ-85, которой командовал комсомолец младший лейтенант П. К. Валичкин, шли восемь танков. Получив приказ преградить путь боевым машинам врага, он скрытно вывел орудие на расстояние прямого выстрела и в борт расстрелял два «тигра». Остальные откатились назад вместе с пехотой. Плацдарм в районе Доброчина был удержан бригадой до подхода главных сил корпуса.

Вскоре Западный Буг и третья армейская полоса обороны противника, проходившая по западному берегу, остались в нашем тылу. Танковые соединения неотступно преследовали врага. Шел лишь пятый день наступления, а вражеская оборона была разрезана глубокими танковыми клиньями, нависшими над тылами фашистской группы армий «Северная Украина».

Враг оказывал упорное сопротивление, встречая танки и пехоту шквальным огнем штурмовых орудий, пушек, минометов, пулеметов и автоматов. Чтобы сорвать переправу советских войск, гитлеровское командование бросает авиацию, используя для нанесения ударов даже самолеты устаревших конструкций. Но советские танки и мотострелковые подразделения неудержимо преодолевали Западный Буг, а истребители быстро расправлялись с вражескими самолетами.

В боях за плацдарм только 17–19 июля войска корпуса уничтожили 290 фашистских солдат и офицеров, два самолета, 25 танков и самоходных орудий, три полевых орудия, одну бронемашину.

Воины 11-го гвардейского танкового корпуса с честью выполнили свою ближайшую задачу — форсировали Буг.

Н. Г. ИЛЬИН,

полковник запаса

ГЛИНКИНСКИЙ ТАРАН

Воздушный бой, о котором хочу рассказать, произошел 15 июля 1944 года. 12 истребителей ЛА-5 вылетели на прикрытие наземных войск северо-западнее Золочева. Прибыв в район патрулирования, истребители сразу же ввязались в воздушную схватку с «мессершмиттами», «фокке-вульфами» и «юнкерсами». Бой оказался трудным. Вот, выбрав момент, прошил меткой пушечной очередью «мессера» командир звена гвардии старший лейтенант Сергей Глинкин. Затем еще три дымных черных следа прочертили летнее голубое небо. Пока все шло хорошо: сбиты четыре фашистских самолета, не потерян ни один свой.

Но противнику удалось поджечь машину Сергея Глинкина. Пламя усиливалось, охватывало весь самолет.

— Прыгай, Сергей! — передал по радио ведущий, капитан Виталий Попков.

И все-таки Глинкин продолжал полет. Он пытался ввести машину в скольжение. Внезапно перед ним появился выходивший из атаки фашистский истребитель. Самолет Глинкина прибавил скорость и нанес смертельный удар по «мессершмитту». Взрыв! Обломки развалившихся машин полетели к земле.

Парашютистов в воздухе не было. Значит, все…

На аэродром возвращались хотя и израненные, зато с победой. Не было только командира звена Героя Советского Союза Сергея Глинкина, друга, с которым прошли с боями от Москвы до Львова, с которым привыкли делить все.

Прямо у командного пункта полка состоялся митинг, посвященный памяти Сергея Глинкина. Выступали его боевые товарищи — летчики, техники, мотористы.

Выпустили боевой листок с портретом Сергея Глинкина, обведенным траурной рамкой.

А на четвертый день рядом с командным пунктом приземлился санитарный самолет ПО-2. И как все были удивлены, когда увидели, что из кабины с помощью пилота выбрался… Сергей Глинкин! Лицо, шея, руки летчика обожжены. Сергей пытался что-то сказать нам, но это ему не удавалось. Хотя и раньше у Сергея преобладало правило больше слушать, чем говорить. В полку знали, что Сергей Глинкин скуп на слова, зато щедр на ратные дела. А сейчас из-за ранений он не смог вымолвить ни одного слова.

В тот же день на этом самолете его увезли в госпиталь.

Несколько позже стали известны подробности подвига героя. Все было именно так, как докладывали после боевого полета летчики эскадрильи.

…Не успел Глинкин выйти из очередной атаки, как самолет подвергся нападению вражеского истребителя. Тело пронзила острая боль. Самолет горел. Пламя жгло руки, ноги, лицо, затронуло волосы. Но Глинкин упорно боролся за жизнь. Убедившись, что машину спасти невозможно, он нашел в себе силы, чтобы открыть замок привязных ремней и фонарь. Плотная струя встречного потока подхватила и отбросила фонарь, прижала летчика к бронеспинке. И вдруг перед ним вырос хвост «мессера» с паучьей черной свастикой. Редкая удача! Впереди, совсем рядом, появился враг, который предательской очередью поджег самолет. Он должен быть уничтожен. И он, Глинкин, может это сделать — сердце еще бьется, и машина послушна его воле. Стиснув зубы, Сергей резко послал вперед рычаг сектора газа и одновременно нажал на гашетки пушек. Стремительно сокращалось расстояние; пять метров, три, один… Удар — и все исчезло…

Силой взрыва его выбросило из самолета. Сколько он падал, не помнил.

Сознание возвратилось к Глинкину так же внезапно, как он его потерял. Он почувствовал, что забинтован, понял, что находится в госпитале.

Прошло время, зажили раны, отважный гвардеец снова вернулся в строй. За этот бой Сергея Глинкина наградили орденом Александра Невского.

С каждым днем росло число побед воздушного бойца. Свой последний поединок с врагом Глинкин провел под Берлином. Там он сразил очередной «фокке-вульф».

Более пятнадцати лет после войны служил Сергей Глинкин в авиации.

Тяжелые ранения подорвали здоровье. В 1961 году по совету врачей он ушел в запас. Сейчас живет и трудится в Москве. Трудится с душой. Иначе он не может. Не умеет.

Б. В. САМАРИН,

полковник в отставке

РЕШАЮЩИЙ БРОСОК

Когда наши войска замкнули кольцо окружения вокруг вражеской группировки юго-западнее города Броды, гитлеровцы отчаянно пытались вырваться из котла. Но все попытки избежать разгрома были сорваны советскими воинами.

Командир 58-го отдельного танкового полка вызвал командира роты старшего лейтенанта А. Аршинова.

— Сколько танков готовы к бою? — спросил его майор.

— Пять! — доложил Аршинов.

— До шестисот фашистских солдат при поддержке полсотни орудий и минометов атаковали эскадроны 7-го кавалерийского полка. На подступах к Бугу идет жаркий бой, — сказал майор.

— Значит, надо помочь?

— Да. И сделать это немедленно. Вашей роте нанести удар по врагу вот здесь, — и командир полка указал на карте село Паенки.

— Задача ясна, товарищ майор! Поможем конникам, если надо.

Алексей Аршинов не мешкая возвратился к танкистам своей роты. Собрав экипажи, разъяснил боевое задание и еще раз подчеркнул:

— Гитлеровцев больше. Но одолеть их надо. Смотреть необходимо в оба, ребята.

— Разрешите мне сказать слово? — обратился к ротному башенный стрелок Агишев.

Небольшого роста, хорошо сложенный, рядовой Агишев в бою всегда действовал смело и отважно. Он был назначен агитатором роты.

— Говори, Агишев.

— Други! — сказал агитатор. — Фашисты попали в котел, сдаваться не хотят. Не дадим врагу пробиться через Западный Буг.