— Вперед! — вполголоса скомандовал Шуляренко, и разведчики, достигнув переднего края обороны, пересекли его. Углубившись в тыл метров на триста, они открыли огонь из автоматов и ручного пулемета. Гитлеровцы начали беспорядочную пальбу. А нашим наблюдателям именно это и было нужно: они обнаружили несколько огневых точек противника. Через полчаса под прикрытием огня группы обеспечения разведчики вернулись в расположение своей части.
С наступлением сумерек полк начал выдвигаться к Горыни. Хоть и не такая уж широкая эта река, но в фронтовых условиях она серьезная водная преграда. От талого снега и дождей Горынь вышла из берегов. Всю ночь гвардейцы пробирались по раскисшим, болотистым дорогам.
Как всегда, в авангарде шли разведчики: старший сержант Панихидин, рядовые Яковченко, Шуляренко, Мосин, Отурин. Каждый понимал: за ними спешит полк, чтобы к утру занять исходный для атаки рубеж.
Перед селом Великий Житин сделали небольшой привал. Устроились на земле кто как мог. На западе, над самым горизонтом, висело оранжевое зарево. Это пылало подожженное отступающими фашистами какое-то село. Над темнеющим вдали лесом то и дело взлетали ракеты. До Ровно оставалось километров восемь.
— Ночью наступаем, — передали приказ командира дивизии генерал-майора Онуприенко.
И вновь разведчики в авангарде.
— Я шел в левом боковом дозоре, — вспоминает Владимир Иосифович Шуляренко. — Слышу, неподалеку кто-то шлепает по грязи. Я присел, притаился. Вижу — «язык» сам идет в руки. Кричу ему: «Хенде хох!» Хотя окрик застал гитлеровца врасплох, с ним пришлось повозиться. Зато и немало ценных сведений сообщил он нашему командованию.
— Мы всегда надеялись на разведчиков. Они никогда не подводили, — говорит Макар Филимонович Конюшко, бывший заместитель командира полка по политчасти, проживающий ныне во Львове.
На рассвете полк вышел на северо-восточную окраину Ровно, а через несколько часов двинулся на Млынов, чтобы занять плацдарм на реке Икве. Почти три недели продолжались упорные бои на плацдарме.
Позднее Владимир Шуляренко стал пулеметчиком.
…Ночью полк захватил небольшую высоту и занял оборону на поле, засаженном картофелем и люпином. Не ожидавшие атаки гитлеровцы почти без сопротивления сдали высоту. За остаток ночи гвардейцы отрыли окопы. Пулеметчики замаскировали «максим» под копной. На рассвете они увидели перед собой село и дорогу, по обеим сторонам которой проносились машины. Чтобы вернуть утраченные позиции, фашисты около полудня пошли в наступление.
Показались два вражеских танка, бронетранспортер, за ними цепью шли автоматчики. Припав к биноклю, командир батальона Герой Советского Союза капитан Н. Омелин выжидал, пока фашисты подойдут поближе. Наконец гвардейцы услышали команду: «По танкам и пехоте противника ого-о-онь!»
Встретив сплошную стену огня, гитлеровцы дрогнули. Но через минуту-другую танки противника рванулись вперед. Не отставали от них и автоматчики. Отсекая пехоту от танков, с левого фланга ударил свинцовым ливнем «максим» Шуляренко. Попав под прицельный пулеметный огонь, цепь вражеской пехоты смешалась. В это время убило подносчика патронов. У пулемета остались Шуляренко и Мишин. Хотя фашисты залегли, огонь по нашим боевым порядкам не ослабевал.
Только к ночи бой утих, чтобы утром разгореться с новой силой.
— На рассвете, видим, фашисты разворачиваются для атаки, — продолжает рассказ Владимир Иосифович. — Мы как раз завтракали. Хотя есть здорово хотелось, но пришлось отодвинуть котелки в сторону.
Шуляренко, оставшийся в живых один из пулеметного расчета, был направлен в другой расчет. Пулеметчики не выходили из боя целый день. Уже перед вечером в дерево, вблизи которого находилась позиция, угодил снаряд, и Шуляренко ранило. После выздоровления участвовал в боях на Сандомирском плацдарме. Войну закончил в Праге.
Шли годы. В. И. Шуляренко окончил Киевский медицинский институт. Через несколько десятилетий судьба свела его — заслуженного врача УССР, главного эпидемиолога Ровенской области — с однополчанином — Терентием Дмитриевичем Буденковым, депутатом Ровенского городского Совета народных депутатов, главным врачом областного врачебно-физкультурного диспансера. Наверное, каждому из ветеранов вспомнилась ранняя весна сорок четвертого, фронтовая землянка, в которой Владимиру Иосифовичу вручали медаль «За отвагу», а Терентию Дмитриевичу — орден Отечественной войны II степени.
М. Г. ТРУБАЧЕВ,
старший лейтенант в отставке, полный кавалер ордена Славы
В БОЮ И ТРУДЕ
Давно не видел я своего фронтового друга. Не знал, в каких краях он бросил якорь. Наконец, удалось установить его адрес.
… От Тулы я добирался дальше автобусом. Мой однополчанин Сергей Федоров был рядовым, разведчиком. Сейчас он возглавлял колхоз имени Кирова. Только во время этой памятной послевоенной встречи я заметил среди его многочисленных фронтовых наград орден Ленина и Золотую Медаль Героя Социалистического Труда.
… Когда мы впервые встретились с Сергеем Федоровым, на груди у него уже поблескивала медаль «За отвагу». Шел год сорок четвертый. Мы служили в 50-м гвардейском кавалерийском полку 13-й гвардейской кавалерийской дивизии, наступавшей на ровенском направлении.
Однажды группу разведчиков, в составе которой находились мы с Сергеем, послали в поиск. Два дня мы наблюдали за передним краем вражеской обороны. Опытным глазом разведчика Сергей определил участок, где можно было скрытно проникнуть в оборону гитлеровцев. Заграждения мы преодолели удачно. Но в нескольких метрах от окопов противник нас обнаружил. Застрочили пулеметы. Пустив в ход гранаты, мы ворвались в окоп. Федоров первый схватил гитлеровца. Но при отходе захваченного нами пленного настигла пулеметная очередь. Пришлось начинать сначала. Сергей все подбадривал нас: «Терпение, ребята, обязательно возьмем фрица». И вскоре действительно удалось захватить вражеского пулеметчика, который сообщил ценные сведения.
…На исходе январь сорок четвертого. Оттепель, раскисли дороги. 13-я гвардейская, преодолевая сопротивление врага, двигалась вперед. Полк получил задачу захватить перекресток шоссейных дорог Млынов — Подгайцы — Ужинец, чтобы громить отступающие части противника на подступах к Ровно, лишать его возможности перебрасывать резерв. Разведка должна была первой выйти на перекресток и удерживать его до подхода главных сил.
Наш взвод конной разведки под командованием лейтенанта Петра Ковалева подошел к перекрестку со стороны Ужинца. Вскоре мы заметили, что по шоссе со стороны Ровно движется колонна гитлеровцев — примерно два взвода и обоз.
— Подойдем скрытно и, подпустив поближе, ударим, — решил командир.
Так и сделали. С близкого расстояния открыли по колонне огонь, затем, забросав гитлеровцев гранатами, ринулись в атаку.
Оставшиеся в живых двадцать пять солдат и три офицера противника сдались в плен.
Тем временем подоспевшие эскадроны полка занимали позицию в районе Млынов — Подгайцы.
На рассвете 4 февраля на шоссе вновь показалось большое подразделение вражеской пехоты: впереди двигалось несколько танков и бронетранспортер, за ними следовали автоматчики и обоз. Нашей засады фашисты не заметили. Пропустив колонну вперед, мы обстреляли ее хвост. Танки и бронетранспортеры были подбиты и уничтожены артиллеристами и минометчиками. Хотя враг понес большие потери, фашисты еще могли собраться с силами и двинуться по намеченному маршруту.
Созрело дерзкое решение, Я и еще трое конников с обнаженными саблями ворвались в расположение противника, оглушая гитлеровцев криками:
— Сдавайтесь в плен!
Тотчас, как бы в подкрепление этого ультиматума, заговорили наши пулеметы. Враги растерялись. Некоторые офицеры, а за ними и солдаты подняли руки вверх. Так мы взяли в плен более трехсот гитлеровцев.
После этого боя мне вручили орден Славы III степени.
Вскоре гвардейцы 13-й кавалерийской дивизии уже вели боевые действия в районе города Броды. Днем и ночью разведчики занимались своей трудной фронтовой работой: добывали сведения о противнике, приводили «языков».