Крови полная вена была, прикрытая тонкой

Кожей; она-то в себе его жизнь или смерть заключала.

Тотчас корабль от земли, уступая силе, герои,

1650 Полные страха, назад отвели, налегая на весла.

Тут бы на горе свое они прочь от Крита отплыли,

Жаждою тяжкой томясь и от прочих лишений страдая,

Если бы им, спешащим уйти, не сказала Медея:

«Слушайте! Мнится, что мне одной укротить лишь под силу

Этого мужа, кто ни был бы он; хоть и медное тело

Сплошь у него, однако же есть предел его веку.

Здесь вы корабль держите спокойно, куда эти глыбы

Не долетят, пока он не даст себя укротить мне».

Молвила так. И они корабль отогнали на веслах

1660 Прочь от летящих камней и ждали, что же измыслит

Дева сегодня. Она же, сокрыв ланиты в пурпурных

Складках одежды своей, через весь корабль по настилу

Палубы тихо пошла, где провел ее, между лавок

Шедшую, сам Эзонид, взяв рукой ее за руку. В песне

Стала, чарами Кер, снедающих душу, проворных

Псов Аида к себе призывать, что, по воздуху рея,

Всюду среди живущих себе пребыванье находят.

К ним, колени склонив, она трижды с песней припала,

Трижды с мольбой. Замысливши зло, она взором враждебным

1670 В Талоса медного очи впилась, их чаруя, и злобы

Гибельный яд в него влила, и видений ужасных

Рой пред очи его послала, полная гневом.

Отче Зевес, поднимается страх в моем сердце великий,

Если увижу, что смерть не болезни несут и не раны,

Но насылают на нас издалёка порчу и гибель.

Так, хоть и медным он был, но Медеи-волшебницы силам

Дал он себя укротить. Кидая огромные камни,

Чтоб не дозволить пловцам поставить в гавани судно,

Острый камень пятой он задел — и бессмертная тотчас

1680 Кровь потекла, со свинцом расплавленным схожа. Не долго

Он, на крутой поднявшись утес, на нем оставался.

Словно большая сосна на высокой горной вершине,

Если ее дровосек подрубил уже острой секирой,

Но не совсем, и, оставив, из чащи ушел, — среди ночи

Ветра порывы ее сперва раскачают, потом же

Рухнет с корнем на землю она, — точно так же и Талос,

Стоя сперва на ногах, утомленья не знавших, качался.

В море затем бездыханный упал с оглушительным шумом.

Всю эту ночь напролет провели на Крите герои,

1690 Утром, едва лишь заря появилась на небе снова,

В честь Афины они минойской святыню воздвигли,

И, зачерпнувши воды, взошли на корабль, чтоб на веслах

Перво-наперво мыс обойти скорей Салмонидский.451

Только лишь, Крит миновав, по большому морю помчались,

Как испугала их ночь, что обычно зовут «беспросветной»,

Ведь не сквозят через тьму этой гибельной ночи ни звезды,

Ни мерцанье луны: то ли с неба мрак непроглядный

Сходит, то ли из бездн подземных иная выходит Тьма.

Не знали они, плывет ли судно в Аиде

1700 Иль по воде, — и не зная, как быть, доверили морю

Путь свой, куда бы оно ни снесло их. Отпрыск Эзона,

К небу руки воздев, воззвал к Аполлону-владыке,

Об избавленье моля. И из глаз удрученного слезы

Капали, и обещал в Пифон он много доставить,

Много в Амиклы даров и в Ортигию много, без счета.

О Летоид, с небес ты спустился в мгновение ока

К тем Мелантийским скалам,452 что находятся в море, преславный,

И, на одну из двух этих скал вскочивши, немедля

Правой рукою подъял ты лук золотой свой высоко —

1710 И ослепительным светом тот лук озарил всю окрестность.

Тут из Спорад им один невеликий остров явился,

Что лежал супротив столь же малой, как он, Гиппуриды.453

Там они, бросив якорь, причалили. Скоро и Эос

Вновь засверкала, всходя. Они ж Аполлону блестящий

Храм возвели и алтарь под сенью рощи тенистой,

Феба назвав Светоноснем — за яркий свет в благодарность,

А крутая скала получила названье «Анафы» —

«Явленной», — ибо ее он явил им, тоской удрученным.

В жертву ему принесли они то, что на бреге пустынном

1720 Можно для жертвы найти. И вот, когда увидали,

Что возливают они на горящие головни воду,

Больше уже не могли феакиянки, слуги Медеи,

Смех сдержать в груди у себя, ибо раньше вседневно

У Алкиноя в чертогах быков заклания зрели.

Их в ответ герои вышучивать колкою речью

Стали, в шутке найдя для себя развлеченье, — по сердцу

Сладкая им пришлась насмешка и бойкая ругань.

В память этих забав еще и поныне с мужами

В спорах подобных на острове том состязаются жены

1730 В день, когда славят они Светоносца — анафского Феба.

А когда при затишье причалы они отвязали,

Сон свой вспомнил Евфем, ему приснившийся ночью,

Майи преславного сына когда величал он. Приснилось,

Будто божественный дар, ком земли, что вез на груди он,

Начал в руке у него источать молочные капли

И что из кома жена, как ни был он мал, появилась,

Деве подобна, и с ней он в любви затем сочетался,

Страстью великой томим, и что плакал он, словно девица,

С ней сочетавшись, зане он своею кормил ее грудью,

1740 И что она обратилась к нему с отрадною речью:

«Друг, от Тритона мой род, твоих я потомков пестунья,

Знай, что я не твоя, но Тритона и Ливии дочерь,

Ты поручи Нереидам меня, чтоб в море широком

Я могла обитать близ Анафы. В грядущие годы

Выйду я снова на свет, твоим предназначена внукам».

Сердце ему тот сон привело на память. Позвал он

Друга к себе Эзонида. В уме своем тот Дальновержца

Все прорицания вспомнив, не скрыл их и вот что промолвил

«Истинно, ждет тебя, друг, великая громкая слава!

1750 В море брошенный ком превратят бессмертные в остров:

Дабы потомки твоих детей обрели там обитель.

Сам Тритон ведь вложил земли Ливийской частицу

В руки твои, как дар. Не иной ведь кто из бессмертных, —

Он лишь встретился нам и тебе эту передал глыбу».

Так он сказал. Евфем же не бросил слов Эзонида

На ветер. Нет, он глыбу метнул, прорицаньем довольный,

В море на дно. И возник из нее там остров Каллиста454

Тотчас — святая кормилица всех потомков Евфема.

Ибо они перед тем на Лемносе синтоидском

1760 Жили; с Лемноса их прогнали мужи-тирренцы;

В Спарту прибыли после они, моля о защите;

Спарту покинувших Фер, отважный Автесиона

Сын, на Каллисту привел, в свою честь назвав ее Ферой.

Впрочем, все это случилось уже после смерти Евфема.

Словно на крыльях несясь, за кормою море оставив,

У берегов Эгины пристали герои, — пополнить

Свежей запасы воды; поднялся тут спор благородный:

Кто к кораблю, зачерпнув воды, воротится первым, —

Ибо к тому нужда их гнала и поднявшийся ветер.

1770 И посейчас, кувшины наполнив водой и на плечи

Их водрузив, проворной стопой состязаются в беге

Там мирмидонян455 сыны, о победе споря упорно.

Милость явите мне, о род блаженных героев,

Песнь же из года в год все приятней да будет для пенья

Средь людей. Ведь уже до славного я завершенья

Ваших добрался трудов, никакой ибо больше работы