Я взглянула на Шенда, но он оставался совершенно невозмутимым. Тут я поняла, что он удивлен куда меньше моего, а когда портье суетливо удалился на поиски виновного, он в этом признался.

— Все сходится, — сказал он. — Мне все время казалось, что у нее имелось нечто, кое для кого представлявшее интерес— и очень большой интерес. Либо она забрала это с собой, либо оставила здесь. Если, конечно, у нее не было сейфа в каком-нибудь банке. И нам придется это выяснить.

Последующие несколько часов я никогда не забуду. Квартира была очень в духе Джульетты. Большая гостиная оформлена в современном стиле, много хрома и стекла. В небольшой комнатке по соседству, по-видимому, предназначавшейся для библиотеки, книг не было и в помине. Вместо этого там имелся встроенный бар, битком набитый напитками вплоть до медной окантовки. Спальня ее выглядела иначе. Типично женская, с кроватью под балдахином, изголовье и изножье которой подбиты стеганым атласом: — там же стоял непомерных размеров туалетный столик, который по существу являлся стеклянной полкой, а стену позади него целиком занимало громадное зеркало со светильниками по краям. Еще там красовался розовый шезлонг, доверху заваленный подушками. Ванная и все в ней тоже были кричаще-розового цвета. Напротив ванны висело еще одно зеркало, украшенное по краям узором из птичек, и шериф оглядел его с явным неодобрением.

— Похоже, она очень любила разглядывать себя в разных видах, — заметил он и отвернулся.

Он еще некоторое время побродил вокруг, прежде чем позволил мне заняться наведением порядка в квартире.

— А теперь, будь я одним из этих ловких нью-йоркских сыщиков, — заявил он, — я бы молниеносно распорядился доставить сюда бригаду экспертов-криминалистов со всем необходимым оборудованием для снятия отпечатков пальцев и, скорей всего, ничего бы не выяснил. В общем, так… Я бы сказал, что здесь побывал некто, чьи отпечатки не значатся ни в каких картотеках, — ибо работал он без перчаток; он располагал массой времени; если здесь было то, что он искал, то он это забрал; опять же, перчаток он не надевал, так как перед уходом ему пришлось вымыть руки, а значит, они были грязными. И вряд ли это был репортер— слишком уж основательный он учинил осмотр. Но больше я ничего сказать не могу.

Он принес кусок мыла из ванной и подошел с ним к окну.

— Однако побывал он тут не так уж и давно, — продолжал шериф. — Я, конечно, не эксперт по мылу, но…

Шенд достал из кармана огромный перочинный нож и ткнул им в мыло.

— Если бы я строил предположения, а этим именно я и занимаюсь, то сказал бы, что прошло не больше недели, — прокомментировал он. — Снаружи мыло сухое, однако сразу же под поверхностью— довольно мягкое. А теперь, если детективные романы не врут, мы обнаружим где-нибудь поблизости обрывок железнодорожного билета и узнаем, что на днях кое-кто приезжал сюда с острова. Только вот в реальности-то так не бывает. У меня, во всяком случае.

Он торопливо обошел всю квартиру, двигаясь с легкостью и грацией, присущей многим тучным людям. Портье так и не вернулся, и под конец осмотра шериф обратился ко мне с улыбкой:

— Ладно. Вы ведь недаром дочка своей матери, так что, если желаете навести тут порядок, я положу этот матрас обратно на кровать.

Я сделала все, что было в моих силах, — не слишком много, как оказалось, и некоторое время спустя нашла Шенда сидящим за столом в гостиной. Он подбирал с пола письма и бумаги и внимательно их проглядывал.

— Забавное дело, — заметил он. — Можно получить весьма наглядное представление о человеке, взглянув на его письменный стол. Насколько я понимаю, миссис Рэнсом ничуть не заботило, что она была должна всем и вся. Она просто продолжала в том же духе и, по-видимому, в этом преуспевала. Один такой денек в ее ритме уложил бы меня в постель на неделю.

Тут я заметила, что в руке он держит то, что я называла «письмом Дженнифер», и скрупулезно сверяет ее крупный квадратный почерк с различными письмами, лежащими перед ним.

— Никак не могу выбросить это из головы, — признался он, вытирая свое раскрасневшееся и запыленное лицо. — Почему эта девица Джордан, перебравшись к Элизе Эдвардс, оставила на месте все прочие вещи Джульетты, а это письмо забрала с собой? Что такого важного в этой чертовой штуковине? Разве что постскриптум. И кто такая эта Дженнифер, будь она неладна! Вот вам имечко для расследования — Дженнифер!

— Возможно, мы отыщем ее. Я поищу, хотите, записную книжку Джули, может, там есть и это имя?

Записная книжка нашлась и послужила нам первой реальной ниточкой в распутывании сложного клубка, хоть поначалу и завела нас в тупик. Имя было небрежно нацарапано—попросту «Джен», и приведен номер по линии Риджент; однако телефонистка сообщила, что номер временно отключен, и шериф, пожав своими широкими плечами, опустил трубку на рычаг.

— Вот мы быстренько и прибыли в никуда, — смиренно сообщил он. — Послушайте, не пора ли нам перекусить? На сытый желудок мне как-то лучше думается.

Когда мы вышли на улицу, жара стала просто нестерпимой. Я вызвала такси и попросила отвезти нас в отель. Рассел Шенд, который у себя дома гоняет машину со скоростью пушечного ядра, всю дорогу бранился на чем свет стоит и готовился к худшему. За едой он расслабился, хотя надменная манера поведения старшего официанта порядком его обескуражила.

— Похоже, он обо мне не слишком высокого мнения, — крякнул он, усаживаясь за столик. — Может, я просто избалован. А что было бы, покажи я ему свой значок?

— Его больше впечатлила бы долларовая бумажка.

Меню нагоняло на шерифа скуку, и в конце концов я сделала заказ. Пока мы ждали, когда нас обслужат, он извлек из кармана небольшую газетную вырезку и, водрузив на нос очки, прочел ее вслух:

— «Бракосочетание мисс Эмили Форрестер и мистера Лэнгдона Пейджа отложено на неопределенный срок». Слыхали когда-нибудь о ком-либо из них?

— Никогда.

Он внимательно изучил вырезку с обеих сторон.

— Нашел ее в комнате Джордан, — сообщил он. — Под кроватью. Может, она что-то означает, а может, и нет. Ни даты, ни места издания. Вероятно, Нью-Йорк, но, может, и нет. Тем не менее, скорее всего это какой-то крупный город. Ежели б Нелли Морган писала об этом у себя дома, она бы сказала: «Стар» весьма сожалеет, но похоже, что Лэнг Пейдж и Эмили Форрестер в этом году не поженятся. Какая жалость, ребята».

Что, будучи отчасти справедливым, в сущности, являлось форменной клеветой на самую чистую и добротную провинциальную газету из всех мне известных.

Он перевернул вырезку другой стороной, и в глазах его зажегся озорной огонек.

— А теперь, будь я настоящим детективом, — сказал он, — я бы выудил массу полезного из того факта, что на обратной стороне вырезки опубликовано объявление некой женщины о продаже щенков пекинеса, причем указан лишь номер абонентского ящика на почте. Но, будучи тем, кто я есть на самом деле…

После ленча мы вновь вернулись в квартиру Джульетты. Сундуки уже прибыли, и, учитывая имеющиеся на них законные притязания, я оставила их в холле у портье. Шериф продолжал усердно просматривать записные книжки с адресами и телефонами. Вскоре, однако, выяснилось, что, за исключением торговца цветами и поставщика спиртного, все прочие знакомые Джульетты на лето выезжали из Нью-Йорка; еще не было трех часов, когда шериф отправился в ее банк; вернулся он весьма раздосадованный.

— Вот забавно, — рассуждал он. — У себя дома я мог бы зайти в банк, и Эд Хоу рассказал бы мне все, что знает о подобном дельце. А здешние ребята ведут себя так, будто я собираюсь ограбить их банк. Возможно, мне удалось бы что-нибудь выяснить в полиции на Централ-стрит, но мы и так уже успешно надули одного типа сегодня. Да и вообще… — он хитро улыбнулся, — я ведь для них всего лишь провинциальный шериф из захолустья, копающийся в двух убийствах, и лучше мне, пожалуй, не ставить их в известность, что я тут, в городе.

Кое-какие сведения он, однако, раздобыл. В этом самом банке у Джульетты не было личного сейфа. А значит, как ему представлялось, не было и счета.