Он помедлил, и Артур вдруг залился краской. Я видела, что он пытается совладать с собой.

— Полагаю, вам в самом деле необходимо все это переворошить, — произнес он, — но это чертовски неприятно. Да, причина была. Деньги.

— Деньги?

— Вот именно. Я выплачивал ей содержание. Кучу денег. Ей же пришла в голову идея, что лучше бы получить крупную сумму единовременно. Вот и все.

— Понятно, — с самодовольным видом изрек Буллард. — Содержание, да? Кучу денег. Весьма… — Он осекся. — Итак, вместо того чтобы отправиться к вам, она заявляется к вашей сестре? Как-то необычно, вы не находите?

— Откуда я знаю, как обычно поступают при таких обстоятельствах! — в ярости воскликнул Артур. — Мне известно лишь одно: ни черта она не получила!

— Вы ей отказали?

Это была ловушка, и Артур едва в нее не угодил. Однако вовремя спохватился.

— Я позвонил своей сестре и сказал, что об этом не может быть и речи. Можете проверить этот звонок, если хотите.

Вскоре после этого они ушли. Артур рвал и метал от бешенства, а Мэри-Лу кипела от возмущения.

— Нет, вы только подумайте! — воскликнула она, едва за ними закрылась дверь. — Они сошли с ума. Они что, действительно подозревают тебя, Артур, или Маршу?

— Возможно, и подозревают, моя милая, — отозвался Артур. — Очень возможно, что подозревают.

Я провела отвратительную ночь. Весь вечер шел дождь, и переливавшийся через край пруд ревел подобно небольшой Ниагаре. Вдобавок ко всему моя лодыжка снова дала о себе знать. Однако в действительности заснуть мне мешал вертевшийся в голове вопрос шерифа, который он задал мне уже после того, как Буллард покинул дом и направился к машине.

— Скажите-ка мне вот что, Марша, — попросил он. — Миссис Хатчинсон всегда ярко красит губы?

— Да, но при чем здесь это?

Он не ответил. Похлопал меня по руке и вышел. Однако вопрос этот был задан явно не без причины, каковую я и пыталась угадать, лежа без сна.

Это продолжало беспокоить меня и на следующее утро. Издалека Люси вполне можно принять за меня, хоть она и повыше. Люси часто гуляла по холмам, а иногда после сыгранной партии в гольф таскала с собой клюшку. Люси с ярко накрашенными губами, так что на каждой выкуренной ею сигарете оставались следы помады. Люси ненавидела Джульетту.

Я отчетливо помнила, какой она предстала передо мной в тот вечер: в вечернем платье и меховой накидке. Тогда она была вся пунцовая от страха, с расширенными зрачками, ее била дрожь. «Все это время я прожила как в аду», — сказала она. Но в конце концов, уже столько воды утекло с тех пор, как она была влюблена в Артура. Сейчас мне подумалось, что боялась она за себя, а не за него.

Что мне было делать? Если я расскажу о ее визите шерифу, она, вполне возможно, в ответ— в качестве контрудара— сообщит, что видела Артура на подъездной аллее.

В конце концов я решила поговорить с самим Артуром. Мэри-Лу еще спала, а он брился в ванной. Я присела на край ванны и все ему рассказала; поначалу он отмахнулся от моей идеи.

— Люси! — фыркнул он. — У тебя с головой все в порядке, Марша?

Он надул одну щеку, чтобы пройтись по ней бритвой, и мне захотелось взвыть.

— Слишком у тебя все просто, Артур. Подумай. Она сильна как лошадь. Она часто гуляет по холмам. И она ревновала к Джульетте. Одно время Боб чересчур ей симпатизировал.

Он преспокойненько прополоскал свою бритву и нагнувшись, снисходительно потрепал меня по плечу.

— Неужели женщины способны так ненавидеть других женщин? — полюбопытствовал он и улыбнулся такой знакомой улыбкой, сразу напомнившей мне о былых временах. — Девочка моя, не лезь ты в это дело. И нам нет нужды прятаться за спинами какой-то Люси, правда?

— Но если это сделала она?

— Не будь дурочкой. Это сделала не женщина, Марша. Посмотри на факты. Ее не только убили— кто-то уселся на ее лошадь и, волоча с собой труп, подъехал к озеру. Здесь нужна сила. Я и сам-то не сумел бы это сделать, а ведь я отнюдь не слабак.

Было воскресенье, и в то утро я отправилась к ранней службе. Просто не смогла бы взглянуть в глаза толпе принаряженных и сгорающих от любопытства прихожан, собирающихся в одиннадцать часов. А выходя из церкви, я заметила, как мимо проехали шериф вместе с двумя помощниками, и поняла, что закон не знает выходных.

Сразу домой я не поехала, а отправилась к Фреду Мартину, живущему в небольшом коттедже на территории гольф-клуба. Я застала его за мытьем тарелок после завтрака. Дороти, его молодая жена, еще не вставала. Вскоре она должна была родить. Фред ее обожал. Завидев меня, он помахал рукой, закрыл дверь и, сняв фартук, вышел ко мне на крыльцо.

— Пусть жена отдохнет, — сказал он. — Все равно земля после дождя для гольфа слишком мягкая. Итак, чем могу быть полезен?

— Хочу кое о чем тебя спросить, Фред. Ты говорил окружному прокурору, будто видел меня идущей через поле для гольфа в то утро, когда была убита миссис Рэнсом?

Он едва не подскочил от удивления.

— Господь свидетель, нет! — воскликнул он. — Я сказал им, что видел там какую-то женщину. Тогда они стали интересоваться, кто вообще там гуляет время от времени, ну я им и сказал. И больше ничего.

Я поверила ему. В нем ощущалась какая-то сила и искренность. И вообще его все любили. Он работал в клубе уже лет пять-шесть и со многими его членами общался также и зимой, в Палм-Бич. Каждое лето я брала у него несколько уроков по отбиванию мяча драйвом; не было ничего привычнее его мускулистой фигуры в старых брюках и свитере.

— Посмотри, что ты тут наделала? — бывало, говаривал он. — Пыталась прикончить этот мячик, вот и все. В чем дело? Он тебе не нравится?

Но в то утро он был не похож сам на себя. Мне показалось, что он здорово растерял свою искренность и прямоту.

— Если тебе что-то известно, ты должен рассказать об этом. Мы ведь имеем дело с убийством, Фред, — добавила я.

— Да я понимаю. Само собой. Но я, право же, не разглядел ту женщину. Она была слишком далеко. По-моему, на ней был желтый свитер, но больше я ничего не знаю.

— Желтый свитер, — повторила я. — У меня тоже есть желтый свитер.

— Это я знаю, — буркнул он и замолчал.

Задерживаться было ни к чему— все равно я больше ничего бы не добилась. Фред помог мне сесть в машину и стоял рядом, пока я не отъехала. Однако домой я возвращалась не в самом лучшем настроении. В этом году желтый цвет был в моде, и я знала, что у Люси тоже имелся желтый свитер.

В тот день Лиззи подала обычный сельский воскресный обед, с цыпленком и мороженым; но я не могла есть, Артур тоже. Днем я отправилась на машине в горы. Погода стояла чудесная; я заметила Марджори Пойндекстер и Говарда Брукса, очевидно, собравшихся полазить по горам, и помахала им рукой. Но лишь два часа спустя мне удалось отыскать Аллена Пелла.

Он быстрым шагом шел по дороге, без головного убора, глубоко засунув руки в карманы и нагнув голову; и мне показалось, что он удивился, когда я остановила свою машину рядом с ним. Но затем, узнав меня, заулыбался. Я заметила, что лоб его был теперь обожжен солнцем.

— Я искала вас несколько часов, — призналась я.

— Вот видите: вы ко мне совсем равнодушны. А я вот уже несколько дней не переставая думаю о вас, — парировал он. — И что же мне теперь делать? Залезать в машину, или же вы выйдете?

— Я выйду, — заявила я. — Мне надо с вами поговорить, а говорить и одновременно вести машину я не могу.

— Было бы неплохо, если бы ваше мнение разделяло побольше молодых женщин, — беззаботно заметил он.

Однако его явно что-то тревожило. Когда мы отыскали подходящий камень и уселись на него, мне показалось, что ему как-то не по себе.

— Послушайте, — начал он. — Я очень переживаю случившееся. Больше, чем могу выразить словами…

— Вы были с ней знакомы. Это уже кое-что. Какое-то время он молчал. Затем повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.

— Да, я был с ней знаком, — заговорил он. — Я с ума по ней сходил, если хотите знать правду. Но это было давно. И не ставьте мне теперь это в вину.