— А ты знаешь, что новая жена Боба в положении? — спросила Сьюзен при их следующей встрече. — Хелен повстречала их вчера в Олд Таун и уверяет: с виду она уже на восьмом месяце.
— Боб недавно зашел в университет за вещичками, и мой муж потолковал с ним, — сообщила Джина, поймав Джуди, когда та подстригала их общую живую изгородь. — Если верить твоему бывшему муженьку, так теперь его доход перевалил за шестизначную цифру.
— Надеюсь, Том Скотт не позволил им отделаться от тебя пустяковым содержанием, — сказала по этому поводу Илэйн. — Может, он и честный малый, и опытный адвокат — практикует-то ой как давно, — но, по-моему, не слишком умен.
Боб уверял, что при заключении соглашения не возникнет никаких осложнений, и Джуди, положившись на его слова, предпочла не тратиться на известного и высокооплачиваемого юриста. Хотя могла бы предположить, что скромному трудяге Скотту, бравшемуся за любое подвернувшееся дело, едва ли под силу тягаться с привлеченной Бобом командой высококлассных специалистов.
— Слушай, а у тебя все о’кей? — полюбопытствовала Адель, сама не так уж давно пережившая развод. Женщины беседовали, пока их сыновья забрасывали мячи в корзины на баскетбольной мини-площадке рядом с Риппен Роуд. — Опека — это прекрасно и дом тоже, но, надеюсь, в соглашение о ежемесячном содержании включен пункт об инфляции?
— Пункт об инфляции?
— Ну. Пункт, согласно которому алименты индексируются в соответствии с ростом Индекса Потребительских Цен. Когда доход фиксированный, как у нас с гобой, это единственный способ справиться с растущей дороговизной. Инфляция — неотъемлемый элемент нашей экономической жизни. В наше время никто не подписывает соглашений о разводе без такого пункта. Не сомневаюсь, твой адвокат просветил тебя на сей счет.
— В нашем соглашении я такого пункта не видела.
— Странно… но беда невелика. Это не смертельно, потому что в твоем распоряжении остается надежное средство, всегда позволяющее поправить дела. Теперь, когда твой Боб загребает такую кучу деньжищ, ты всегда можешь заставить своего адвоката обратиться в суд с требованием пересмотреть соглашение. Ведь меньше чем за два месяца после развода доходы Боба возросли так, что любой судья в нашем штате признает «существенным изменением материальных обстоятельств». Ты имеешь полное право добиваться увеличения размера выплат.
— Но я получила всю сумму сразу.
— Да ты что? В таком случае тебе ничего не светит: суд не примет у тебя иска. Не понимаю, почему ты так поступила. Что на тебя нашло?
Теперь Джуди невольно задумалась о том, почему Боб так легко уступил ей дом. Похоже, дело тут было вовсе не в щедрости, а в желании расположить ее к себе, заставить проникнуться доверием и бездумно согласиться на выгодные только для него условия. Возможно, он сам посоветовал адвокатам предложить ему оставить его наедине со своей женой, а все его слова, все доводы были продуманы заранее. Ему требовалось добиться ее согласия по всем пунктам, включая пункт о единовременной выплате, и он получил что хотел. Действуя по его подсказке, она поставила подпись под соглашением, лишавшим ее возможности защищать свои права в суде. Вот какова цена наивности и незнания законов!
— Прости, мне, наверное, не следовало затевать этот разговор, — сказала Адель, поняв по молчанию Джуди, что та не настроена вдаваться в объяснения. — Конечно, кто мог подумать, что Боб так резко изменит род занятий, да еще и станет грести деньги лопатой.
Всякий раз после подобных разговоров Джуди чувствовала себя полнейшей дурой: настроение портилось, и она отчаянно злилась. Оснований сомневаться в том, что подруги сопереживают ей искренне, у нее вроде бы не имелось, но она все более и более от них отдалялась. По существу у нее осталась одна привязанность, становившаяся все сильнее и сильнее. Обстоятельства развода еще больше сблизили ее с сыном: их обоих предали, и они нуждались друг в друге.
Глава 2
— А почему папа больше не забирает меня по уикэндам? — спросил Шейн, отводя глаза и уныло ковыряясь в своей каше.
Поначалу Боб четко придерживался договоренности и раз в две недели, на выходные, непременно заезжал за Шейном, однако через несколько месяцев у него все чаще стали появляться всякого рода отговорки. Мальчика это огорчало и заставляло с недоумением спрашивать:
— Я что-то сделал не так, ма? Почему папа меня больше не любит?
Поставив чашку с кофе, она взяла маленькие ручонки сына в свои ладони и заставила его взглянуть ей в глаза. — Что ты, милый, папа любит тебя так же, как и я. Но ты ведь знаешь, теперь он живет в Филадельфии и поэтому не может приезжать к тебе так часто, как бы ему хотелось.
— А Майк говорит, что он завел новый «ягуар» и новую жену. Почему ты мне не сказала?
— Разве ты не помнишь? О том, что папа женился снова, мы с тобой говорили. Ну а насчет «ягуара» я и сама не знала. И вообще думала, что вам с Майком нравятся другие машины: вы так увлеченно возились с его моделью «порше»… — Она изо всех сил старалась отвлечь малыша от горьких мыслей и перевести разговор на одну из его любимых тем. Да и что оставалось ей делать? Как объяснить десятилетнему мальчику, что отвергли ее и его тоже? Что отец предпочел его матери другую женщину? Иногда ей хотелось сказать сыну прямо: да, папа перестал с тобой видеться, но твоей вины в этом нет. Дело не в каких-то твоих словах или поступках, а в самом твоем папочке, любовь которого принадлежит теперь новому ребенку — благо тот пока не требует от него особого внимания.
Но она снова и снова уходила от ответа на мучившие Шейна и мучительные для нее вопросы, выплескивая на сына всю силу своей любви.
Однажды в пятницу, когда Боб в очередной раз обманул надежды Шейна, мечтавшего провести уикэнд с отцом, она заметила, что сын беспокойно ворочается в постели, подняла его, и как он был, в пижаме, благо стояла ласковая летняя ночь, вывела на улицу. Взяв фонарик, они отправились по дорожке к находившемуся совсем недалеко от их дома парку Пол Спринг. Из густой травы выскакивали перепуганные сверчки. Джуди пыталась разговорить мальчика, но тот не откликался на ее болтовню, и лишь поглубже засунул ручонку в ее карман. Казалось, его мысли витают где-то далеко-далеко.
Они уселись на траву, на лужайке перед стеной высоких кустов, окаймлявших русло обмелевшей речушки. Низко над поляной, крохотными искорками прочерчивая ночную тьму, летали многочисленные светлячки.
— Взгляни, их тут, должно быть, тысячи, — неожиданно нарушил молчание Шейн. — Как думаешь, мама, сколько их наберется? Вот бы сосчитать! — В этот момент он забыл о своих печалях.
С той ночи она планировала каждый уикэнд как очередное приключение для Шейна, стараясь не допустить, чтобы его снова постигло разочарование.
Вместе с ним она стала посещать плавательный бассейн ассоциации Холлин Хиллз, и всякий раз, когда Шейн стягивал свитер, обнажая худенькое, по-детски угловатое тело, он казался ей особенно хрупким и уязвимым. Что, впрочем, не мешало ему при утренних заплывах гребок за гребком опережать ее. Когда появлялись сверстники, он устремлялся к ним, и ребята устраивали шумные, веселые состязания по плаванию. После каждого посещения бассейна настроение мальчика заметно улучшалось и иметь с ним дело было гораздо легче.
Осенью они ездили в Вашингтон, в Национальный Зоопарк, где у Шейна завелся любимец — огромный гиппопотам. Мальчик радостно подпрыгивал у ограждавшей загон решетки и от души хохотал, когда из прохладного мутного водоема поднималась толстая туша и со шкуры животного соскальзывала налипшая тина.
Зимой мать и сын бывали в Смитсонианском музее — Шейн всегда устремлялся вниз по наклонным сходням и становился в очередь на космическую экспозицию. Когда он заглядывал внутрь тесной капсулы, доставившей астронавтов на Луну, глаза его расширялись от восторга: мысленно мальчик уносился в межзвездное пространство и совершал удивительные открытия.