— Нет проблем, ма! — лицо Шейна просияло. Похоже, упоминание о длине змей привело его в восторг. Давай двинем туда.
— Погоди минуточку, есть еще другой вариант. Пешие походы и рыбная ловля в Национальном парке Джорджа Вашингтона. Красноперка, радужная форель и окунь… — Видя на лице сына неподдельную радость, Джуди впервые с прошлого августа почувствовала, как отпускает ее тревога.
— А нельзя нам побывать и там, и там? — взмолился он. — Ну пожалуйста, ма!
— Так и думала, что тебе этого захочется, — рассмеялась она. — Я и сама не прочь.
Джуди взяла напрокат спальные мешки, палатку, рюкзаки и Коулмановскую портативную плитку армейского образца. Их «вольво» оказался битком забитым походной одеждой и снаряжением.
На выходные, сразу после того как у Шейна закончились занятия, они выехали по направлению к Форест Энд и к полудню добрались до селения Горная Роща, отправного пункта путешествия к озеру Мумоу. Запасшись на Хитчинг Пост провизией — яичным порошком, сушеными овощами, арахисовым маслом, джемом, тушенкой и макаронами, а также древесным углем — путешественники взяли напрокат рыболовные снасти и договорились о найме маленькой лодчонки. До озера оставалась всего миля, которую проехали на машине. Шейн выбрал место для палатки и поставил ее у самой воды.
Правда, ясными ночами, когда ярко светили звезды, они предпочитали спать на открытом воздухе. В палатку забились, когда начал накрапывать дождь. Забились и провели всю ночь, прижавшись друг к другу и поеживаясь под капельками, просачивавшимися сквозь парусину и падавшими то на руки, то на лица.
Ни минуты не проходило без дела. Руководствуясь указаниями лесных рейнджеров, они бродили пешеходными тропами, проложенными для новичков, и исследовали окрестности. Перед выходом на маршрут Джуди укладывала в рюкзаки арахисовое масло и сэндвичи с джемом, что давало возможность с аппетитом перекусить где-нибудь под мохнатыми соснами, глядя, как вместе с проплывающими облаками над лесом прокатываются волны света, придавая кронам деревьев различные оттенки — от лимонного до изумрудно-зеленого.
Когда решали порыбачить, Шейн, гордившийся своим умением грести, ловко проводил лодку по каменистым отмелям. Их улов — окуньки, а порой красноперка или форель — поджаривался в качестве основного блюда вечерней трапезы. Обязательным ритуалом стало позднее купание — прогревшаяся за день вода казалась мягкой и ласковой, словно бархат. Джуди чувствовала, как медленно, но верно к ней возвращаются растраченные силы.
Три недели спустя, в шесть тридцать утра они снялись с лагеря, вновь загрузили машину и отправились к следующему месту назначения. Шейн в нахлобученной рыжеватой шапочке сосредоточенно рассматривал карту, помогая матери сориентироваться в лабиринте горных дорог.
— Мы с тобой славная команда! — воскликнула Джуди, когда тридцать девятая трасса штата действительно пересеклась с федеральной дорогой номер восемьдесят один. — Ты настоящий проводник!
— Похоже, у нас и впрямь получается неплохо, ма, — признал похвалу Шейн, оторвавшись от карты, и по его губам скользнула улыбка.
Спустя пять с половиной часов после выезда из Парка имени Вашингтона они приблизились к Национальному заповеднику «Бэк Бэй». Их прибытие на место было запланировано Шейном на полдень, с тем, чтобы хватило времени до ночи перенести провизию, снаряжение и два галлона воды по узким лесным тропинкам к новой стоянке в находившемся в ведении штата природном парке Фолс Кэйп.
— Я хочу увидеть все, — заявил Шейн, выбираясь из машины, в то время как Джуди позволила себе наконец расслабиться после долгой езды. — Особенно ядовитых змей, тех, которые по два фута, — добавил он уже из-за опущенного окна, заставив ее пожалеть о собственных опрометчивых словах. — Как думаешь, сегодня они нам попадутся?
— Не уверена.
— Какая жалость.
— Ну, змеи — это только вопрос времени, — заверила она сына, тоже выбравшись из автомобиля.
— А как считаешь, за три часа мы много увидим всякой всячины?
Понимая, что его нетерпение и торопливость связаны с тем ненормальным ритмом, в котором они жили на протяжении прошедшего года, Джуди поспешила указать, что сейчас они вовсе не ограничены временем и могут пробыть здесь, сколько им заблагорассудится.
Поставив палатку в Фолс Кэйп, они нередко наведывались оттуда в заповедник, где, бывало, подолгу сидели на корточках за ограждением, любуясь птицами. Они видели длинноногих снежно-белых цапель, бродивших по мелководью и забредавших так глубоко, что при малейшем волнении вода касалась перьев на их животах, а пройдя по тропе длиной в милю к океанскому побережью, наблюдали, как добывают пищу птицы покрупнее. Шейн восхищался, глядя на баклана, устремляющегося под воду и выныривающего с зажатой в остроконечном клюве рыбиной, или пеликана, погружающегося в прохладные глубины, чтобы появиться наружу с полным подклювным мешком добычи.
Они взбирались на двадцатифутовые дюны — Джуди первой, а Шейн за ней, стараясь ступать по следам ее кроссовок. Впрочем, порой он съезжал вниз по песчаному склону, а потом стремительно, чтобы песок под ногами не успел осыпаться, взлетал наверх.
По мере того как между ними восстанавливались прежние отношения, Джуди старалась наверстать упущенное за год и разузнать побольше о нынешней жизни сына, который оттаял, снова проникся к ней доверием и уже не старался отмахнуться или отмолчаться. Но порой казалось, что великолепие и спокойствие природы заставляют его острее переживать недавние обиды и неудачи.
Так, он огорчался из-за того, что прошлой зимой не отличился в баскетболе и не смог надеть сине-золотую форму школьной команды.
— Но ты попал в команду по плаванию, — возразила Джуди.
— А, — протянул Шейн, — в Джефферсоне это ничего не значит. На плавание записывали всех желающих.
Когда речь зашла об ухудшившихся оценках, Шейн фыркнул:
— Да как, по-твоему, там можно хорошо учиться? Это же не школа, а проходной двор!
— Шейн, — начала было она, вознамерившись прочесть нотацию, но осеклась. Прежде чем заниматься нравоучениями, следовало получше понять предмет разговора.
— Проходной двор, так оно и есть, — повторил Шейн. — Хоть кого спроси. Они говорят: «программа открытой школы», но ты ведь наверняка не знаешь, что это значит. Различные занятия проходят одновременно в одном большущем классе. Наша математичка притащила несколько шкафчиков, чтобы отгородиться от шума. Сказала нам, что иначе не слышит собственных мыслей. Не знаю, как она, а я точно не слышу большую часть того, что нам талдычат на уроках. Слишком много шума.
На вопрос о новых товарищах Шейн ответил: Джефферсон сильно отличается от моей прежней школы, и ребята здесь другие.
— Ну, поначалу в новой школе всегда непривычно.
— Не в том дело, — отмел он ее успокаивающий тон и с заговорщическим видом пояснил: — Тут уйма банд.
— Банд?
— Конечно. Свои шайки у черных, у испанцев, у азиатов. В коридорах всё время драки. Коридоры у нас длиннющие.
— А что делает школьное начальство?
— Ничего. Что оно может?
— Ну а как же ты?
— Нормально. У меня тоже есть друзья, — ответил он, закрывая тему.
Да, похоже, обстановка в этом заведении сильно отличалась от того, к чему привык Шейн в Холлин Хиллз. Ей не следовало отправлять его в местную школу, не зайдя туда и не взглянув на все своими глазами.
— Единственное, что мне нравится в Джефферсоне, — разоткровенничался Шейн через некоторое время, — так это клёвый центр отдыха. Там и столы для пула есть, а видеоигр — так просто целая прорва.
— Видеоигр?
— Ну. Это часть программы продленного дня. Я обычно торчу там допоздна, пока не отходит последний автобус. Первый-то отправляется в два сорок, но какой мне смысл на него садиться? Тебя все равно нет дома, а что мне там одному делать? Ровесников нет, по соседству одни старики да разведенные… — Ой, мама, прости, — смутившись, осекся он.
— Не может быть, чтобы в таком огромном доме не было мальчиков твоего возраста.