— А на чём основана эта легенда?

— Действительно, в Ост-Индии до появления европейцев существовали островные королевства. Вспомните историю принцев Бали и Явы. Через моря не раз прокатывались волны иммиграции из Индии. И вполне вероятно, что какой-нибудь полуварварский северный раджа устроил себе здесь карманное королевство, хотя до нас не дошли свидетельства его величия. Джунгли быстро поглощают романтическое прошлое. Ражда мог даже в течение целого поколения защищать своё господство, убивая всех иноземцев. Но жил он не меньше пятисот лет назад. Так что я не верю, будто наш торговец имеет с ним дело…

— Значит, вы считаете, что за этой историей ничего не кроется?

— Да, — откровенно ответил Кейну Ван Блеекер. — Но кто-нибудь мог оживить эту сказку для своих целей. И я согласен, что если с делом связан Хакрун, жди неприятностей.

— Мы ничего не узнаем, кроме того, что несколько проа вышли в море. Торговец мог уплыть на одной из них.

— По-моему, Ван Норрис, ваш торговец исчез навсегда. Особенно, если Хакрун почему-то против него. Мне это дело не нравится, совсем не нравится!

— От Хакруна жди неприятностей? — Кейн прикусил сломанный ноготь большого пальца. Сэм спокойно сидел разглаживая снятый пиджак. Но Лоренс склонился вперёд и беспрестанно крутил серебряный браслет у себя на запястье.

— От Хакруна всегда следует ждать неприятностей! — ответил капитан. — Но если бы он был настроен против нас, никакой, даже самый дружески настроенный японец с нами бы не разговаривал. Если Хакрун сам основал своё королевство в Запретной Земле, он может ожидать пришельцев.

— А что он пытается скрыть? — спросил Сэм.

— Что-нибудь очень большое, но такое, с чем можно быстро справиться. Хакрун понимает, что с концом войны вернутся большие компании и правительственный контроль. Он может вести свою игру только ограниченное время. Поэтому его находка — что-то такое, с чего можно быстро снять сливки. Это не шахта и не нефть…

— Остаётся…

— Жемчуг, — Лоренс вставил одно-единственное слово в обсуждение.

Ван Блеекер со свистом выдохнул через сжатые зубы. На его обветренном лице появилось голодное выражение.

— Жемчуг — повторил он. Пальцы его сжали край стола, словно он пытался ухватить эти замёрзшие шарики морского света. — Да, это подходит. Жемчуг! Новое жемчужное поле, может быть, вообще нетронутое!

— Но можно ли разработать поле тайно? — возразил Кейн. — Ему понадобятся ныряльщики, оборудование для погружения и…

— Ныряльщики у него есть. До войны он владел долей в нескольких кораблях, собиравших жемчуг на Австралийской банке. И туземным ныряльщикам не нужно оборудование, только очки, хороший нож и камень для тяжести. Да, какое-то время он может в одиночку разрабатывать поле. Конечно, когда появятся правительственные патрульные корабли, его монополии придёт конец. Но до этого он успеет добыть целое состояние — и спрятать его в своих сундуках. А если поле не тронуто и особенно богато, он получит целых десять состояний.Жемчуг сейчас в цене; всю войну он не поступал на рынок.

— Да, в чём дело? — чуть погодя нетерпеливо спросил капитан у подошедшего стюарда.

— Человек пришёл с берега. Говорит, что у него сообщение для молодых американских господ. — Важное сообщение.

— Ручаюсь, это Фортнайт! Это тот самоанец, о котором мы вам рассказывали, сэр, — объяснил Кейн. — Можно его пустить сюда?

— Конечно. Приведите!

Да, это был Фортнайт. Но в рубашке и с сумкой в руке. В другой руке остроконечная фуражка морского офицера, но без всяких знаков различия. Он приветствовал капитана жестом, напоминающим салют, затем повернулся к американцам.

— Ну, что ты узнал?

— Многое, сэр, — ответил Фортнайт Кейну. — Торговец, которого вы ищете, находился в Манадо несколько дней, но никто не знает, откуда он явился. Совсем недавно в сумерках причалил корабль оранг-лаутов, морских цыган, и отплыл на рассвете. Никто с этим торговцем не имел дел, никто ничего не покупал, но однажды поздно вечером к нему в хижину приходил человек. Между ними произошла ссора. А когда этот человек ушёл, видели, как торговец выбрался из хижины и мыл лицо водой из запасов соседа.

— А что этот посетитель?

— Несомненно, человек, который мне это рассказывал, его узнал, сэр. Но страх его оказался сильнее алчности. Никакие предложения денег не могли развязать ему язык. Но в своемстремлении умолчать о посетителе он проговорился о других вещах. Он считает, что у торговца что-то отобрали силой и что торговец задержался в городе в надежде вернуть своё.

— «Нараратна»!

— Вы имеете в виду ожерелье, которое показывал вам Хакрун? — спросил Кейн у Лоренса.

Голландец энергично кивнул.

— То, что я отказался купить, — ответил он, взглянув на внимательно слушающего самоанца. — Вполне может быть. В некоторых местах оно стоит многие тысячи. Его можно использовать и для шантажа. Но если у него забрали «Нараратну», где он сам её взял?

— Не будем сходить с курса, — вмешался Ван Блеекер.

— Итак, торговец задержался, надеясь вернуть свою собственность?

— Так считает мой свидетель, сэр. Но после посещения американцев сегодня днём он исчез. И я ничего не смог узнать об этом исчезновении. Как будто даже упоминать об его исчезновении запрещено.

— Вполне вероятно, — заметил Сэм. — Тут есть обычай молчать о делах, которые считаются не подходящими для чужеземцев. Ещё какие-нибудь новости?

— Только то, что недавно в дом Абдула Хакруна были приглашены три человека, и один из них — капитан «Летящего по ветру».

— Похоже, мы расшевелили муравейник. Разговариваем с торговцем, и он тут же исчезает. Навещаем старого господина, и он посылает за капитаном своего корабля. Если бы я был мнительным… — Кейн рассмеялся.

Но Ван Блеекер внимательно разглядывал Фортнайта.

— Мне сообщили, что у тебя есть документы помощника…

Фортнайт достал из кармана пиджака, который нёс на руке, прочный конверт л вытряхнул оттуда несколько сложенных вчетверо листков. Когда Ван Блеекер прочёл третий, брови его поднялись, он положил документы и снова посмотрел на самоанца.

— Итак, ты служил у Редферна?

— Да, сэр. Он научил меня всему, что я знаю.

— А что стало с капитаном Редферном?

Лицо самоанца оставалось бесстрастным, но Кейн заметил, что он крепче сжал полу пиджака.

— Мы шли на север на «Леопарде». Капитан Редферн несколько дней не включал радио, у него был приступ лихорадки. Японская подводная лодка разорвала нам днище, прежде чем мы узнали об объявлении войны. Это было 10 декабря 1941 года. Мы спаслись в лодках, вернее, в лодке, потому что успели спустить только одну до того, как «Леопард» затонул. Японцы расстреляли нас из пулемёта, и капитан…, капитан погиб, сэр. Через две недели выживших подобрал американский эсминец.

Потом я плавал на грузовых кораблях, где мог найти место. Но я самоанец, и не все капитаны похожи на Майкла Редферна. Им не нужен офицер-туземец…

— У меня все офицерские должности заняты, — заметил Ван Блеекер.

— Знаю, сэр. Но я уже какое-то время провёл в Манадо и хотел бы уплыть. До того как капитан Редферн сделал меня своим помощником, я был неплохим матросом.

— Хорошо. Скажи Фельдеру, чтобы внёс тебя в список. Мне пригодится человек с твоим знанием островов.

— Спасибо, сэр, — в голосе его звучала благодарность, но он не утратил достоинства. И отдал Ван Блеекеру офицерский салют, выходя из каюты.

Возможно, это единственное стоящее, что мы нашли в этом порту, — заметил капитан «Самбы».

— Как это? — спросил Кейн.

— Я слышал о Капитане Редферне и его методах. Если этот парень служил с ним — а именно так говорится в его документах, — он стоит двоих современных моряков. Майкл Редферн был опытен в островной торговле. Говорят, его отец плавал здесь ещё во времена чайной торговли. Он не вернулся из моря. У всех Редфернов Ост-Индия в крови. Вдали от коралловых морей они бывают несчастны. А Майкл Редферн верил в туземцев. В дни, когда большинство белых обращалось с ними, как с животными, причём не очень умными, у Редферна появилась привычка подбирать островных мальчишек, которые ему нравились, и давать им образование. Обычно они учились на моряков. У него было очень немного неудач, а кое-кто изего учеников стал открывателем новых земель. Я знаю лично покрайней мере двоих, которые преуспели. Один до войны владел туристическим бюро на Гавайях, он организовывал туристские круизы по островам на пароходах. Второй командовал собственным кораблём и владел ещё двумя. Он занимался торговлей копрой. Итак, японцы прикончили Редферна. Ну, на борту «Самбы» для его ребят всегда найдётся место.