— А почему?
— Не прошло проверку. Так что, если вас интересуют противогрибковые препараты, можете взять отечественные лекарства, они эффективные и недорогие. Вот, например, за тридцать семь рублей, за девяносто... Выбирайте!
Я взглянула на витрину: действительно, огромный выбор лекарств по умеренным ценам. Почему же Оксана Григорьевна так настаивала именно на ламазоле? Словно в ответ на мои мысли, продавщица объяснила:
— Ламазол выписывают только те врачи, которые подрабатывают сетевым маркетингом. Ну, знаете, они внушают больному, что у него какая-то болезнь и что вылечить ее может только их препарат. Хорошо еще, если они впаривают людям какие-нибудь безвредные поливитамины или биодобавки. Но некоторые, самые бессовестные врачи вынуждают человека покупать лекарство, которое вообще не прошло проверку, вроде ламазола. Это же настоящие убийцы в белых халатах!
Да, врач Моркович, видимо, забыла о клятве Гиппократа. И до чего же хитрая! Даже я, которая столько писала про мошенников, и то не сразу заметила обман. А что же говорить про какую-нибудь пенсионерку? Поставит ей Оксана Григорьевна ультиматум: пока не купите моего лекарства, не приходите на прием. А другого-то дерматолога в поликлинике нет! И куда прикажете пациентам деваться?
Нет, надо вывести эту Моркович на чистую воду! Может быть, мне пожаловаться на прохиндейку главному врачу поликлиники? Хотя, скорее всего, он тоже «в доле», иначе бы мошенница не чувствовала себя так безнаказанно. И что же мне теперь делать со справкой для бассейна? Просто так я ее в своей поликлинике не получу, это точно. Значит, надо идти в коммерческую клинику и раскошеливаться. Увы, сейчас у меня нет лишних денег, так что придется отложить занятия спортом на потом. Вот так благие намерения вести здоровый образ жизни рушатся при столкновении с суровой действительностью.
Впрочем, все, что касается ограничений в питании, находится, слава богу, только в моей власти. Возможно, отказа от тортов и пирожных будет достаточно, чтобы сбросить хотя бы десяток килограммов. Но право же, в настоящий момент я не готова к столь решительным действиям. Сладкое — мое единственное утешение в этой жизни, а сейчас столько нервирующих событий. Может быть, позже...
Куда бы сейчас отправиться? На службу в «Модус вивенди» вроде бы рано. Меня опять неудержимо тянуло посмотреть на Руслана. Хитрое подсознание тут же подсказало повод: надо проверить, дошла ли кассета с показаниями Роксаны до адресата. И плевать, что я не тощая самка с ногами от ушей! В конце концов, я умна, сообразительна, обладаю чувством юмора и всегда готова прийти на помощь. Пусть попробует найти другую девушку с такой кучей достоинств! И я поехала на Петровку.
Глава 27
С самой первой минуты поведение капитана Супроткина показалось мне подозрительным: уж слишком он старался мне угодить. И стул придвинул с милой улыбкой, и поинтересовался моим здоровьем, и выгнал мальчика-стажера курить в коридор, как только заметил, что мне неприятен запах сигаретного дыма. В общем, был сама вежливость и деликатность. Как Пайса, которая вчера нагадила в угол, получила за это хорошую взбучку, а сегодня подчеркнуто старательно сходила в туалет правильно. И долго шуршала около лотка, привлекая к этому факту мое внимание: смотри, мол, хозяйка, я исправилась.
— Может, кофейку выпьете? — с заискивающей улыбкой предложил Руслан, и тогда я окончательно поняла, что дело нечисто.
— Вы получили мою кассету со свидетельскими показаниями? Уже допросили Роксану?
Судя по реакции капитана, я попала в самую точку. Руслан отвел глаза в сторону, обреченно вздохнул и принялся перекладывать на столе незамысловатые письменные принадлежности. Наконец он выдавил из себя:
— При перевозке на Петровку свидетельнице удалось бежать.
Я чуть не задохнулась от возмущения. Стольких усилий мне стоило найти Роксану и выдавить из нее показания — и все коту под хвост! И виной тому чье-то разгильдяйство!
— Кто перевозил Роксану? — сурово вопросила я.
Мне показалось, что Руслан даже втянул голову в плечи.
— Я. На личном транспортном средстве, автомашине ВАЗ пятой модели. У меня, понимаете, сломан замок со стороны переднего пассажира, видимо, дверца раскрылась, а она на светофоре взяла да и сиганула из машины. Я — за ней. А тут гаишники словно из-под земли выросли. Пока я свое удостоверение предъявил, Роксаны и след простыл...
— Вы что же, даже не связали ее?
— Наручники надел, думал, этого будет достаточно.
Хотя мне и очень хотелось выразить свое возмущение, я сдержалась. Видно же, что человек раскаивается в содеянном, зачем же я буду добивать его прикладом?
— Но можно хотя бы использовать ее показания, записанные на диктофон?
Капитан опять глубоко вздохнул:
— Боюсь, что нет. Но я вам обещаю, что буду неофициально курировать это дело...
«Курировать» — хорошее слово. Самое главное, что оно не предполагает никакую личную деятельность. Пусть, мол, другие работают, а я, ладно уж, зайду как-нибудь, покурирую. Интересно, кто, по мнению Руслана, эти «другие» — уж не я ли опять?
Наш разговор прервал грохот около двери: кто-то, чуть не вырывая ручку с корнем, пытался ворваться в кабинет. Наконец дверь распахнулась, и коротышка в коричневом костюме влетел в комнату. Незнакомец был плотного телосложения и обладал толстой короткой шеей, на которой красный галстук в желтую полосочку выглядел так же нелепо, как если бы был надет на хряка.
— Вот ты где! — каким-то хамским тоном обратился он к капитану. — Ну что, упустил эту наркоманку? Разгильдяй! А я-то уже доложил наверх, что нашел свидетеля убийства Краснянского и дело можно закрывать. Заставили бы эту шлюху подтвердить, что видела, как Грушина убивала, — и все, получай новую звездочку!
Погодите-ка, осенило меня, а ведь это тот самый старший следователь Хренов Андрей Владимирович, который бессовестно вымогал у Насти взятку! А он, оказывается, охоч не только до чужих денежных знаков, но и любит присваивать себе результаты чужого труда. Роксану-то нашла я! А Хренов надеялся подтасовать ее свидетельские показания, окончательно засадить Настю за решетку и получить в благодарность от начальства новый чин. Каков подлец!
— Что молчишь? — напирал Хренов на Руслана. — Провалил всю мою операцию!
В ответ капитан лишь бросал на руководство яростные взгляды. Зато я молчать не собиралась.
— Раз это была ваша операция, значит, вы должны знать, где арестовали Роксану. По какому адресу находился наркоманский притон?
Хренов вздрогнул: он был так поглощен своим праведным гневом, что, похоже, даже не заметил моего присутствия в кабинете.
— А это еще кто такая? Предъявите документики! — «на автомате» всплыла у него фраза. Не исключено, что в начале своей карьеры взяточника он работал простым постовым на улице. Но меня не так просто взять на испуг.
— Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — отчеканила я. — Ну так что, где находился притон? Предупреждаю: если не назовете точного адреса, то я подаю рапорт, что майор Хренов не принимал никакого участия в расследовании, а, напротив, всеми силами мешал своим коллегам вообще и мне в частности.
Хренов замер, словно кролик перед удавом. В его душе боролись природное хамство и осторожность, выработанная годами службы. Всю свою карьеру майор построил по принципу: чем глубже прогиб — тем тверже спина. И сделать неверный шаг сейчас, когда он уже почти просверлил в погонах дырку под новую звездочку, было бы весьма глупо. Майор пытался вычислить, кто же я такая. С одной стороны, судя по внешнему виду, сейчас перед ним сидела какая-то толстая гражданская клуша, которая даже настоящего пистолета в глаза не видела. Но Хренов знал: внешность бывает ох как обманчива! Особенно его насторожило выражение «подаю рапорт». А ну как это никакая не клуша, а проверяющая из вышестоящей инстанции, а он, Хренов, просто не в курсе дела и сейчас лажанется как последний дурак?