Дагона неожиданно взяла Келси за руку, прежде чем та смогла увернуться, и резко кивнула одному из своих людей; тот откуда-то извлек кинжал, в рукоять которого был вделан кусок сверкающего голубого металла, по цвету сходного с камнями, за которыми пряталась девушка. Он провел металлом над ладонью девушки, не прикасаясь к ней, но близко, и Келси почувствовала тепло: металл словно сам собой разогревался. Не отрывая глаз от Келси, Дагона сосредоточилась.
В голове девушке снова вспыхнула боль. И она услышала слова, не свои, чужие.
«Ты… призвана… Предсказана…»
Келси знала, что воспринимает не все, но эти слова заставили ее мигнуть. Призвана… вообще-то, ее привели сюда, да, но не звали… Разве можно так назвать ее приезд сюда от камней? Предсказана… ну, это занятие колдунов, она не имеет к этому отношения. И девушка обратилась к Трегарту:
— Я не призвана… и как это могло быть?..
В его голосе, когда он ответил, прозвучало сочувствие.
— Врата открываются силами, которых мы не понимаем. То, что ты прошла через врата, которыми не пользовались много поколений, подчеркивает твое значение. Эту землю разрывает война — война Света против Тьмы. И нам, которые знакомы с тем, что выходит за пределы обычного, легко поверить в то, что ты призвана. К тому же, это было предсказано в последнем гадании…
— Я не понимаю, о чем ты говоришь! И мне все равно! Если врата существуют, позвольте мне вернуться! — воскликнула Келси.
Он покачал головой.
— Врата открываются только раз. И лишь Великий может вновь открыть их. Возврата нет.
Келси молча смотрела на него, и ее постепенно охватывал озноб.
4
Прошло две ночи, наступил третий день. Келси поднялась из Зеленой Долины на охраняемые высоты, затаилась между двумя скалами и принялась рассматривать неведомое. Ей пришлось признать правоту слов Симона Трегарта: они с кошкой прошли через какие-то загадочные врата во времени и пространстве и оказались в совершенно ином мире. И, как говорит Симон, возврата отсюда нет. Но остальное она принять не может: что ее призвали и вовлекли во врата из-за какой-то необходимости здесь. Гораздо легче поверить, что все это произошло с ней случайно.
Если возврата нет, следует как можно лучше узнать эту страну. Келси напряженно работала, изучая щебечущий язык жителей Зеленой Долины, даже знакомилась с языками других обитателей этого островка безопасности. Ведь Симон уверял ее, что здесь действительно самое безопасное место, в этой Долине. И только потому что ее приход сопровождали определенные знаки, ее сюда допустили. И все равно тщательно допросили, раз за разом повторяя вопросы о черном всаднике и умершей колдунье.
Другая колдунья, эта женщина в сером, пугала ее даже больше, чем всадник и его собака. Главным образом потому, думала Келси, что эта женщина принята тут как равная и легко может повлиять на Дагону и ее подданных. И она не задумываясь воспользуется такой возможностью. Поэтому Келси старательно избегала колдунью в сером, хотя ей показалось, что та по крайней мере дважды пыталась приблизиться к ней.
Мысли… или угрозы в форме мыслей… каким-то образом проникали в ее сознание, и она отчаянно боролась с ними. Вскоре она обнаружила, что сосредоточивая внимание на каком-нибудь предмете, затрудняет вкрадчивое ползучее вторжение в свое сознание. Дважды ей пришлось вести настоящее внутреннее сражение, чтобы защититься, и каждый раз поблизости не оказывалось ни Дагоны, ни Трегарта. Не было и женщины в сером, во всяком случае Келси ее не видела, но давление на сознание ощущала. Оба раза ей удавалось изгнать это вторжение, думая об умирающей колдунье, произнося ее имя, как некий защитный талисман.
И каждый раз, как она отражала вторжение, бессильный гнев становился все холоднее и грознее. Но колдунья в сером так и не получила камень, хотя очень этого хотела. Кошка унесла камень в свое логово, которое для нее и ее котят соорудили по приказу Дагоны, и не выносила его оттуда наружу.
Келси начала вновь обдумывать то, что узнала за последнее время. Не все живущие в этом безопасном месте — люди, но все обладают разумом и общей целью.
Есть такие, которые вооружены холодным металлом, подобно Трегарту. Это и мужчины, и женщины. Есть люди Дагоны, их постоянные изменения, казалось, черпают силу из поясов и наручных повязок, которые они никогда не снимают. Пояса и повязки из ярко-зеленых камней, обладающих собственной — своеобразной — жизнью.
Живет здесь и народ ящериц, золото-зеленых, с гребнем на голове, с глазами жесткими, как драгоценные камни; они мелькают среди других жителей или сидят, играя маленькими ярко раскрашенными камешками. И с ними рентаны, эти никогда не устающие животные, на одном из них она приехала в долину. А есть и другие существа, еще более странные.
Например те, которых, как она узнала, называют фланнанами. Маленькие гуманоидные тела снабжены яркими радужными крыльями. Их танец в воздухе одно из самых удивительных зрелищ этого мира. Есть здесь и огромные птицы или существа, похожие на птиц, которые регулярно облетают долину, словно охраняют ее от какой-то опасности с высот. Ибо, несмотря на все уверения в безопасности, Долина находилась в осаде.
Дважды она видела отряды часовых, возвращавшихся с высот или уходящих туда. И среди возвращавшихся были раненые. Каждую ночь на открытом месте у реки, вьющейся серебряной лентой по Долине, разводили большой костер. И когда в него в определенном ритуале люди Дагоны бросали листья и ветви некоторых растений, от костра поднимался густой ароматный дым.
— Кел-Сей…
Она вздрогнула. Камень под одной из мягких подошв перевернулся и покатился.
Не Дагона, не Трегарт. Та, кого она так старалась избегать, женщина в сером. Она уселась на скале, выбранной так, что Келси теперь не может уйти, не протиснувшись мимо нее.
— Ты очень храбрая… или очень глупая… — женщина хорошо овладела языком Трегарта… или с помощью какой-то силы проникала в сознание девушки, — если так открыто называешь свое имя. Разве у тебя на родине не знают, что имя — часть существа? Или ты так защищена, что ничего не боишься? Каким искусством ты владеешь, Кел-Сей?
В голосе ее слышалась насмешка, и Келси сразу почувствовала это. Поэтому негодование оказалось сильнее тревоги и страха, которые всегда вызывала в ней эта женщина.
— Никаким искусством я не владею, — угрюмо возразила девушка. — Не знаю, почему я оказалась здесь, а твои врата… — тут она перевела дыхание.
Колдунья покачала головой.
— Не мои врата. Мы в такие дела не вмешиваемся, хотя когда-то… она выпрямилась, и лицо ее приняло гордое выражение, — когда-то наши дела могли соперничать с тайнами врат. Но… — неужели ее плечи действительно слегка обвисли под серым платьем? — Но это время в прошлом. Скажи мне, девушка… Кел-Сей… — она произносила имя, как нечто очень значительное. — Кто правит искусством в твоем времени и на твоей земле?
— Если ты имеешь в виду колдуний, — горячо ответила Келси, — то их нет. На самом деле. Просто сказки…. О, некоторые их рассказывают, говорят о преданиях, верят в церемонии, будто бы пришедшие из прежних времен… но все это только их воображение!
Наступила тишина, и Келси снова ощутила вкрадчивое проникновение в сознание, словно колдунья проверяла какой-то ее щит.
— Ты веришь в свои слова, — наконец удивленно проговорила женщина. Веришь. Как могут исказиться подлинные знания! Однако Трегарт, — Келси показалось, что это имя было произнесено с отвращением, — Трегарт обладает определенной силой, а он говорит, что происходит из твоего мира. Хотя пришел через другие врата.
Келси села на камень, обратившись лицом к женщине, но та на нее не смотрела.
— Не знаю, что ты называешь силой… — хотя правда ли это? Ведь каменный круг осаждали, и всадник пользовался далеко не обычным оружием, чтобы добраться до нее, но не смог провести свою лошадь в каменное кольцо, а сама она могла легко выходить и входить.