Итак, на мызе Карьякула жизнь течет в мирных заботах: дети, урожаи, крестьяне…

В «ландролле» за 1739 год видим, что мыза Карьякула была одним из самых маленьких хозяйств в Эстляндии^{109}. Однако Ганнибалу грех жаловаться: «своя и крестьянская пашни, выгон, сенокос, земля, поросшая кустарниками, небольшой лесок — все это составляло около 150 гектаров. 9 семей — бурмистр, пастух, хлебопашцы. Каждой семье полагалось отработать на барина 11 человеко-дней в неделю, а летом — на семь дней больше. А кроме того, каждая семья доставляла владельцу мызы в качестве оброка ежегодно две овцы, четыре курицы и 20 яиц»^{110}.

В семье Ганнибалов теперь пять человек — супруги и трое детей: Иван четырех лет, Елизавета двух лет и Авдотья, дочь от первого брака, восьми лет.

В том же году в Сенат поступила челобитная от «отставного майора Аврама Петрова сына Ганибала, который служил при дворе лейб-гвардии в Преображенском полку, что определено ему жалованья в год толко по 100 рублей и оным ему с женою и детьми прожить невозможно, и просит он о прибавке жалованья и из ревелских дворцовых мыз семей сколько соизволено будет». По челобитной велено навести справку в Военной коллегии «чего ради отставлен и пропитания дано такое ль, как по регламенту положено». По слушании дела 18 марта 1740 года в челобитной было отказано^{111}.

Но непохоже, чтобы этот отказ сильно огорчил счастливого отца. «Эти восемь лет, — пишет Марк Сергеев, — были, может быть, самыми счастливыми годами Абрама Петровича изо всех, прожитых им после кончины его высокого патрона».

Однако не все было так безоблачно. К ожиданию своего часа примешивался и страх: боялся он, как пишет Натан Эйдельман, «страшной бумаги, которая вдруг может против воли перенести с одного океана на другой».

Но 1740 год стал последним годом царствования Анны Иоанновны. При дворе в Петербурге произойдет множество перемен, и изменения в жизни государства отразятся конечно же и на жизни семейства Ганнибалов.

Ревельский подполковник

17 октября 1740 года скончалась императрица Анна Иоанновна. Власть унаследовал двухмесячный Иван VI (Иоанн Антонович). Регентом назначен все тот же Бирон. Власть, вроде бы, осталась прежней, однако многие хотели положить конец тирании временщика. Россия устала от фаворита покойной императрицы. Ждали лишь подходящего момента. И такой момент наступил.

В ночь с 8 на 9 ноября, то есть всего три недели спустя после кончины императрицы, происходит дворцовый переворот. Офицеры Преображенского гвардейского полка под командованием фельдмаршала Миниха врываются в покои регента и арестовывают его. «Правительницей государства стала мать малолетнего императора Анна Леопольдовна, а первым министром — фельдмаршал граф Б. X. Миних, друг и покровитель Абрама Петровича Ганнибала»^{112}.

Естественно, что эти события не могли не коснуться отставного инженер-капитана. Прошло всего три месяца с тех пор, как Миних занял пост премьер-министра, а в имение Карьякула мчится уже гонец из Петербурга. Он везет вести, которые положат конец мирной деревенской жизни нашего помещика.

Абрам выехал в столицу и подал челобитную о приеме на военную службу. Именным указом правительницы Анны Леопольдовны, принцессы Брауншвейг-Люнебургской, 23 января 1741 года отставной инженер-капитан «за долговременные и безпорочные его службы» произведен в подполковники и определен в ревельский гарнизон. Этим же указом ему пожалована безарендно, по его смерть из государственных земель деревня Ра-гола (Рахула) в окрестностях Ревеля. С деревней в пожизненное владение отданы девять крепостных. По некоторым оценкам, это новое владение по доходности втрое превосходило прежнее.

Сразу же по объявлении указа в присутствии Сената подполковник А. П. Ганнибал принял в Военной коллегии присягу на верность России^{113}.

Итак, Ганнибала назначили в Ревель, столицу Эстляндии. Будучи подполковником, он автоматически получает должность начальника артиллерии Ревельской крепости. Выбор этот не случаен.

Положение России в те годы было крайне сложным. В шведском риксдаге бурно дискутировался вопрос о реванше. Партия так называемых «шляп» ратовала за ревизию Ништадтского договора и войну с Россией, партия же «колпаков» выступала за мирные переговоры по этому поводу. Притом и те, и другие сходились на желании вернуть потерянные в ходе Северной войны Эстляндию и Лифляндию.

Продолжалась и русско-турецкая война, из которой Россия никак не могла выйти. Швеция же искала союза с Турцией. Только после одержанной Минихом 17 августа 1739 года блестящей победы над турками при Ставучанах был положен конец этой затянувшейся войне и угроза войны на два фронта стала рассеиваться.

Сложившаяся ситуация вынуждала правительство обратить особое внимание на укрепления Ревельской крепости, которые со времен Петра пришли в явную негодность. Эстляндский губернатор генерал-лейтенант Г. Дуглас[45] доносил в 1738 году: «Имеющиеся в море морская крепости, цитадель и двойная батарея так обветшали и погнили, что и пушкам стоять опасно»^{114}. Два года спустя преемник графа Дугласа барон В. Левендаль[46] писал в Петербург, что в Ревельской крепости «перед двумя полигонами во многих местах через вал и ров можно не только пешему пройти, но и конному проехать»^{115}.

«Не удивительно, — пишет Г. Леец,- что в такой тревожной обстановке фельдмаршал Б. X. Миних вспомнил о своем прежнем подопечном — способном военном инженере и артиллеристе, проживавшем на покое в своей ревельской деревне»^{116}.

Ревель. 1741 год

Соскучившийся по настоящему делу Абрам с рвением взялся за наведение порядка в своем хозяйстве. А оно досталось ему не в самом лучшем состоянии. По инвентаризационной описи, сделанной за три года до назначения его в Ревель, в крепости значились: на валах и башнях 203 орудия разных калибров, в «лаборатории» (ремонтных мастерских) — 16 неисправных, в цейхгаузе — 42.^{117} Это в несколько раз меньше того количества пушек, которое считал потребным для обороны этой крепости Петр! Но новоиспеченный подполковник взялся за дело всерьез: подтянул дисциплину в артиллерийских частях, завел строгий учет орудий и боеприпасов (до его прихода вовсю процветала торговля деталями орудий из цейхгауза), определил порядок работ по укреплению батарей. Пополняется штат, в цейхгаузе изготовляются гранаты, поправлены прохудившиеся крыши в арсенале и лаборатории…

Но успехи нового артиллерийского начальника не радовали начальство. Дело в том, что назначение Ганнибала расстроило планы губернатора Эстляндии, барона Левендаля, который берег это место для своего ставленника — некоего шведа, майора Гольмера[47], ставшего теперь непосредственным подчиненным арапа.

Не ко двору пришелся подполковник и обер-коменданту крепости, генерал-лейтенанту де Брини[48], своему непосредственному начальнику. Он был в большой дружбе с губернатором.

Майор Гольмер, пользующийся поддержкой губернатора и обер-коменданта, не только отказывается подчиняться своему непосредственному начальнику, но и чинит ему всякие козни. Например, он подговаривает некоего поручика Асеева, чтобы тот попросил перевода в другую часть, «чтоб сдесь место опорожнил для незнаемой некоторой персоны». Оказывается, что именно Гольмер является организатором процветающей на цейхгаузе торговли казенными материалами, однако на рапорты губернатору об этих безобразиях никакой реакции не следует.