— Как тут хорошо, — прошептала королевна. От ароматного золотистого тумана, идущего от фруктов, овощей и пирожных, у защекотало в носу, и она громко чихнула.
— На здоровье! На здоровье! — Горожане вежливо приподнимали шляпы. Знайте рынок Аппетитного Чихания!
Вот и петух достал клетчатый платок и долго вытирал им клюв. Восхищение друзей наполняло радостью купцов, которые, зажмурив глаза, упоённо улыбались и вдыхали мясистыми носами любимые запахи.
— Пошли в кондитерскую, — нам нужно посоветоваться.
Друзья с трудом протиснулись через толпу торговок. Какая-то индейка с озабоченным лицом успокаивала мужа, — его возмущала краснота спелых помидоров.
— Смотри! Ты видишь тех двоих — там, — подтолкнул Мышибрата петух: — на скамеечке, около колодца?
Лица трудно было разобрать, потому что оба погрузили головы в арбуз, выедая его розовое нутро.
— Тех, что едят арбуз?
— Ну да! Это Прыг и Узелок.
На другом конце площади раздался крик.
— Кто украл у меня самый красивый, самый спелый арбуз? — вопил в отчаянье какой-то торговец. Угрожающе размахивая связкой чеснока, он приближался к примостившимся у колодца озорникам.
— Ведь он лежал совсем сбоку, — буркнул Прыг. Из внутренности арбуза показалась облепленная семечками голова, — зачем столько крику? Я даже спрашивал, — чей арбуз, и никто мне не ответил.
— Нужно было громче спрашивать, — подступал к ним с яростными криками торговец: — Разбойники! Тунеядцы! Бездельники! Дармоеды! Толпа обступила их.
— Нужно его утихомирить! — шепнул Прыг. — Мне хочется вздремнуть, а такой крик вредно действует на сытый желудок.
Ловкое движение — и арбузная корка была насажена торговцу на голову. Голос утих. Тяжело пыхтя, несчастный пытался освободиться. Это выглядело так забавно, что горожане чуть не лопнули от смеха. Наконец, багровый от бешенства торговец стащил с головы арбузную корку, но сорванцов давно и след простыл. Они шныряли уже на другом конце рынка.
— Вот ловкачи, — давился ох смеха кот.
— Пойдёмте в кондитерскую, — тащила петуха за крыло Виолинка.
— Нехорошо смеяться над чужой бедой, Мышибрат, — Хитраска строго посмотрела на кота через лорнет.
— Да ведь ничего страшного с торговцем не случилось, — сконфуженно оправдывался кот.
— Вы знаете, что это за колодец, друзья? — начал петух. — Это необыкновенный, это замечательный колодец, — он называется колодцем Исполненных Желаний. Кто выпьет из него глоток воды (он указал крылом на медный ковш, висевший на длинной цепочке) и, повернувшись на пятке, сделает, с закрытыми глазами, семь шагов назад, у того любое желание исполнится в течение семи лет. Однако ветреные люди забывают, чего они желали даже час назад, и поэтому, когда судьба им угождает, они чувствуют себя обиженными и оскорблёнными.
— Посмотрим, много ли в этом правды, — буркнул Мышибрат и, выпив единым духом ковш, прошептал: «Я хочу, чтобы весь город обо мне говорил, чтобы я стал самым славным котом Тулебы!»
Он повернулся на пятке и, отсчитывая шаги, назад с закрытыми глазами. Перед ним услужливо расступались. Всем был известен этот прекрасный обычай. Увы, на седьмом шагу он споткнулся и плюхнулся в ушат, полный мокрых трав и водорослей.
Широко открыв глаза, кот подскочил вверх, словно его подбросило пружиной. Все вокруг захохотали. Напрасно Мышибрат тряс в отчаянии хвостом; клешни не разжимались, они впились ему в хвост, — в сырой траве кишели принесённые на продажу раки.
— Чего эти остолопы так смеются? — фыркнул кот, потирая больное место.
— Ты только что сам смеялся, — напомнила ему Хитраска.
— Но зато твоё желание непременно исполнится, — с важностью сказал петух.
— Я даже думаю, что раньше, чем ты предполагаешь, ты станешь самым славным котом в столице. Теперь нам пора держать совет, поэтому сядем за столик в этой уютной кофеенке.
— Иного выхода нет, — начал петух, когда они съели гору пирожных, и последние пузырьки газа, серебрясь, улетели из стаканов с недопитым лимонадом, — мы должны купить какое — нибудь лекарство или мазь, чтобы уничтожить чары, но для этого нужны деньги. Мой приятель Пукло, наш великодушный хозяин, даёт нам есть и пить, но его жена прячет кошелёк под подушку и неохотно расстаётся с деньгами. Что же, я могу только продать эти дорогие мне вещи, — тут он с нежностью посмотрел на свои ордена и медали.
— Ты не должен с ними расставаться, сохрани их лучше для сына, — шепнула Хитраска.
— Это необходимо для блага королевны. А для ребёнка будет достаточно, если он получит от меня в наследство славное имя и крыло, не запятнанное чёрным делом.
— А они в самом деле из золота? — благоговейно спросил Мышибрат и притронулся мягкой лапкой к орденам.
— Слушайте… Я был у лучших аптекарей и докторов, все они в один голос объявили, что могут начать длительное и дорогое лечение, но за результат не ручаются. И лишь один знахарь, известный мне еще со времен похода на Блабону, признался откровенно, что вся медицинская наука здесь бессильна и только сам цыган может разрушить чары.
— Но ведь он не сделает этого!
— Да, но Нагнёток продаёт разные снадобья: лекарства от бессонницы, приворотное зелье для влюблённых, а ходит молва, что и яды… У него много всяких приспособлений готовить отвары и настои… Нужен какой-нибудь проныра, который сумел бы с ним сторговаться и добыть секрет волшебства. — Он посмотрел на озабоченные лица друзей. — Никто из вас не годится, — цыган тотчас догадается…
— Скажи, Пыпец, может быть, кто-нибудь из твоих друзей?..
— Нельзя открывать им тайну, они так простодушны, что сразу же выболтают.
— Сперва нужно достать денег, а потом, может быть, нам придёт в голову какая-нибудь мысль.
Друзья допили лимонад.
Когда наша компания выходила из двери, Мышибрат вернулся к столу; украдкой высыпал крошки с блюдечка в широко открытую пасть и, тщательно пригладив усы, поспешил вслед за друзьями. Было тепло. В парке уже пожелтели деревья, издалека они напоминали золотые и медные паруса. По газонам бегали дети, собирая пучки разноцветных листьев. Какие-то дамы в развевающихся мантильях проехали в экипаже. Шуршали шины, мягко стучали копыта в тенистых и влажных аллеях парка.
Петух направился к ювелиру. В тёмном переулке он спустился вниз по вытоптанным ступеням лестницы. Лестница вела в подвал, напоминающий нору. В полумраке ювелир Барсук, который никогда не снимал своей тёплой шубы, поднёс медали к лампе и, вставив в глаз лупу, долго и внимательно рассматривал их.
— Золото, — шепнул обеспокоенный петух.
— Хм… Немного золота тут есть. — Шаркающей походкой Барсук направился вглубь магазина и, подозрительно оглянувшись, открыл кассу.
— Спасибо вам, — пожал ему лапку петух. Барсук важно поклонился и стал чинить часы, прислушиваясь к их больному тиканью.
«Старый холостяк потому такой и нелюдим, посватать бы его за нашу Хитраску, она бы его мигом расшевелила», — подумал петух, взбегая по крутой лестнице.
— Сколько тебе дали?
— Двенадцать дукатов.
Мышибрат свистнул. Теперь друзья держали путь к окраине города, к городскому валу.
Трава стала бурой; словно золотые монетки, осыпались листья берёз; неподалёку несколько мальчишек пускали змеев.
Друзья уселись на каменной скамье. У их ног лежал город, пропитанный лучами солнца, сонный и прекрасный. Капрал положил крыло на колено и стал считать по перьям: Прыг и Узелок не подходят, — оба большие сорванцы; маэстро Пилюля не сторгуется, — его тотчас обманут; пушкарь Пукло — благородная душа, но очень откровенен и любитель выпить. Больше некого послать к цыгану…
— А яяяя… А яяяя… — послышался голос из-под откоса, и чья-то бледная хитрая физиономия показалась снизу; ноги этого субъекта были спутаны, и по траве тащилась длинная верёвка.
— Козёл! — крикнул петух.
— Да, это яяя, — промычал, смиренно став в сторонке, козёл.
Капрал Пыпец всматривался в него и что-то обдумывал.