— Где он? — закричал в ответ Коул и громко выругался. Он был зол. — Долго ты будешь возиться со шнуром? Поджигай!

Дэниэл Коул неотрывно смотрел на горящий огнепроводный шнур. Не глядя сунул руку в свою увесистую сумку, вытащил пистолет и прицелился. Раздался оглушительный выстрел — и облако густого дыма окутало Коула. Он бросил пистолет вниз и вытащил из сумки еще один. Помахав на прощание Присцилле, он быстро зашагал к выходу.

Видимо, что-то пошло не так. Не успел Дэниэл Коул дойти до конторы, как дальний конец склада был объят пламенем. На Присциллу разом обрушилась лавина горящих обломков. Инстинктивно прикрывая глаза, она старалась увернуться от очередной порции пылающих щепок; снова и снова ее обдавало жаром. Во время взрыва Присцилла сильно ударилась головой о столб, падающими досками ей расшибло лоб и голень. Болела и кружилась голова, и только кляп заглушал ее крики и плач. Все вокруг было в дыму, сверху продолжали сыпаться крупные и мелкие обломки, и Присцилла почувствовала, что теряет сознание. Изо всех сил старалась она не провалиться во тьму, понимая, что это будет конец.

Мгновенным озарением, пришедшим в минуту отчаяния, Присцилла поняла: у нее есть лишь один выход — молиться. Она молила Бога послать ей помощь. Молилась за лежащего на полу Питера — пусть он останется жив, даже если она погибнет. Впервые за много лет молилась за свою мать — пусть она узнает, что Присцилла по-прежнему любит ее.

Пламя быстро распространялось по всему складу, который стал похож на бушующий ад. На месте люка теперь образовалась огромная, почти на всю ширину склада, зияющая дыра. Сквозь огонь и дым Присцилла видела поблескивавшую внизу воду и сваи, на которых стояло то, что осталось от пирса. На охваченном огнем складе Присцилла и Питер были отрезаны от оставшейся части пирса и от помощи, которая могла прийти из города.

Питер застонал за ее спиной. Присцилла попыталась крикнуть — вдруг любимый голос поможет ему очнуться. И в отчаянии стукнулась затылком о столб: Питер не слышит ее.

За минуту до взрыва матрос добрался до Филипа.

— Попался! — злорадно крикнул он.

Филип корчился в приступе кашля, когда жилистая рука матроса вцепилась ему в волосы и дернула голову назад. Он почувствовал, как к его спине приставили нож, как лезвие ножа проткнуло кожу и вошло в плоть. Филипа пронзила боль, и рубашка на спине стала мокрой и липкой. Матрос снова дернул его за волосы, голова Филипа запрокинулась, и он увидел над собой носатое щетинистое лицо матроса.

— Похоже, нам предстоят семейные похороны, — сказал тот. — Давай-ка я отведу тебя к сестричке.

Едва матрос закончил фразу, как раздался взрыв и прямо перед ними взметнулся вверх огненный столб. Взрывная волна отшвырнула их на дощатый настил. Падая, матрос выронил нож, и тот отлетел в сторону. Несколько минут оба лежали без движения, затем стали медленно приходить в себя. Почти одновременно попытались они найти точку опоры и подняться: матрос уцепился за ограждение, шедшее по краю пирса, а Филип сел, прислонившись спиной к стене склада. Они напоминали борцов, которым удалось послать друг друга в нокаут.

Встав на колени, матрос начал высматривать, где лежит нож. Нож валялся всего в нескольких футах от него. Филип, внимательно следивший за матросом, принял мгновенное решение — он бросился не к ножу, а на своего противника, и ударил его в бок. Матрос отлетел к самому краю пирса. Стараясь сохранить равновесие, он схватился за невысокое ограждение, но руки его соскользнули, и он с криком упал в воду. Через секунду Филип услышал громкий всплеск.

«Присцилла!» — Филип бросился к дальнему концу склада. Жар, исходящий от пылающего строения, был совсем некстати для его измученного горла. Каждый вдох давался с трудом, все сильнее кружилась голова. Он понимал, что если упадет в обморок, ему никто не поможет.

— Господи! — взмолился Филип. — Я был слишком нерасторопен и потому не смог спасти отца. Прошу Тебя, дай мне силы спасти сестру!

Филип собрался с духом и двинулся вперед. Дорожка, шедшая по краю пирса, превратилась в стену огня. Другая стена огня поднималась на противоположной стороне пирса. Оставалось только войти в горящий склад и попробовать этот путь. Филип толкнул дверь — она не поддавалась: дверную коробку перекосило от взрыва. Пришлось не раз ударить ее плечом, прежде чем щель в дверном проеме стала достаточно широкой. Впереди полыхало пламя. Помедлив, молодой человек невольно оглянулся на город: сотни людей со всех сторон бежали к пирсу. Но у Филипа не было времени ждать помощи, и он вошел в горящее помещение.

Дым, разъедавший глаза и горло, заставил молодого человека пригнуться и пробираться вперед ощупью. Продвигаясь наугад, он вдруг наткнулся на что-то мягкое; из-под груды обломков торчала пухлая рука, рядом валялся пистолет. Филип разгреб обломки — и увидел Дэниэла Коула. Его лицо и руки были сильно ободраны и все окровавлены. Он не подавал никаких признаков жизни. «Жертва собственного злодейства», — подумал Филип.

Преодолев самый опасный участок пути, молодой человек был уже в середине складского помещения. Дымовая завеса здесь стала менее плотной, и Филип сразу различил в дальнем углу склада две фигуры: его сестра была привязана к столбу, на полу лежал Питер, извивавшийся, как гусеница, которая пытается выбраться из кокона. От них Филипа отделяла огромная дыра в дощатом настиле. Присцилла заметила Филипа, и ее глаза округлились. Из груди сестры доносились сдавленные стоны, а лицо и нога были в крови.

Филип огляделся. Как перебраться на другую сторону? Пролом в настиле слишком велик, чтобы просто перепрыгнуть через него. Здесь, пожалуй, помогла бы веревка, но не было ни балки, к которой можно привязать веревку — все обрушилось, — ни веревки. «Доска! Нужно перебросить через пролом доску!» — догадался Филип и начал искать доску подходящей длины. Жар становился невыносимым, от угрожающего треска перекрытий было не по себе: строение может вот-вот рухнуть. Надо спешить. Наконец ему попалась достаточно длинная и прочная доска. Хрипя и сильно кашляя, Филип поднял доску и попытался перебросить ее через пролом. Коснувшись пола, доска спружинила и соскользнула в воду под пирсом. К счастью, Филип успел вовремя отпустить доску и не последовал за ней.

— Нет! — сопротивлялся отчаянию Филип и крикнул Присцилле: — Держись! Я сейчас!

Прямо над ним затрещала охваченная пламенем потолочная балка.

Он должен найти другую доску, длиннее, чем первая. Вот она! Филип быстро подтащил доску к пролому. На сей раз, перебросив доску, он навалился на нее всем телом и не давал ей подпрыгнуть и упасть вниз. Получилось! Через пропасть в полу склада был переброшен узкий мост!

Глаза нещадно щипало от дыма. Филип попытался их протереть, но стало только хуже, они начали слезиться. А ведь один неверный шаг — и он окажется в воде под пирсом. Филип стоял перед проломом и моргал ресницами, стараясь прочистить глаза.

Теперь надо попробовать доску ногой. Выглядела она достаточно устойчивой. Филип сделал шаг вперед и сразу оказался над водой. Нельзя было смотреть вниз, нельзя. Он невольно совершил эту ошибку, и при виде ряби на воде у него закружилась голова. Изо всех сил Филип замахал руками, стараясь не потерять равновесие. Удержался, робкий шаг вперед, еще один, еще. Под тяжестью доска прогнулась, и конец ее угрожающе придвинулся к краю пролома. Хватит ли длины доски? Не провалиться бы вместе с ней в эту пропасть. Он снова сделал шаг — и доска прогнулась сильнее. Снизу тянуло прохладой, об уцелевшие сваи пирса бились волны. Он собрался, сделал следующий шаг, пошел быстрее и последний отрезок уже почти бежал. Прыжком приземлившись на самый край пролома, Филип бросился к Присцилле и первым делом вытащил кляп.

— О, Филип, Филип, слава Богу! — повторяла сестра сквозь слезы. Потом спохватилась: — Что с Питером? Он жив?

— Дай я сначала тебя развяжу. — Филип принялся распутывать узлы. Когда он снял последнюю веревку, Присцилла пошатнулась и едва не упала.