Сорвавшись с тормозов хоть какой-то идеологии, страна полетела в пропасть, а люди с пеной у рта доказывают друг другу, что «сейчас главное свобода, а там посмотрим».

Леопольд Львович Рассохин в недавние социалистические времена был секретарем парткома механического завода. Когда перестройка переломила хребет негибкой Коммунистической партии и стало очевидно, что пути назад уже нет, он с необыкновенной легкостью поменял свою политическую ориентацию на прямо противоположную. Теперь он взахлеб критиковал кровопийцев-коммунистов и тоталитарный «совок». Вволю напрыгавшись на трупе своего бывшего хозяина – КПСС, он, разрываемый на части высвободившейся энергией, пометался пару лет и наконец-то понял, что он, собственно говоря, хочет. А хотелось ему создать свою партию. Партию новую, свободную, ни с кем не вступающую в унии и союзы, идущую своим независимым курсом.

Единомышленников найти в достаточном количестве сразу не удалось и пришлось опираться на самых близких. Всего партия состояла из 12 человек, включая самого Рассохина, пожизненного председателя и неизменного лидера. Так же в членах состояли: его жена Ольга Викторовна, сын Олег шестнадцати лет, кумовья Галя и Альберт Сидоровы, продавщица Люся – любовница Леопольда Львовича, сосед Васильевич («А вдруг что и получится, стану тогда губернатором где-нибудь!»), двоюродный брат Ольги Викторовны Андрей, вечный студент и демагог, семейная пара из нижней квартиры, которую Рассохины регулярно заливали и дядя с тетей председателя партии («Левушку жалко, он так старается!»).

Квартира лидера НПЛР (Новая партия Леопольда Рассохина) напоминала читальный зал библиотеки после урагана. Везде валялись книги, брошюры, журналы и газеты. К стене кнопками была прикреплена не дописанная программа партии. На стеллаже в пыли, придавленные бюстиком Ленина со сколотым носом, лежали листки с протоколами партийных собраний. В углу, свернутые в трубочки, стояли плакаты с призывами голосовать на выборах за НПЛР.

Застать в штаб-квартире председателя партии было крайне сложно. Для него всегда находились дела вне дома. То он, подхваченный волной повстанцев, штурмовал Белый дом. Или наблюдал с безопасного расстояния за обстрелом Останкино. Или на Красной площади приставал к иностранцам со своими речами. Ходил он также на съезды других партий. Но терпения слушать других ораторов ему надолго не хватало. Он вскакивал с места и кричал:

– Все это неправда! Вы – пособник реставрации большевизма! – и злобно гримасничая, иронически добавлял, – Сколько вам заплатили ваши красные хозяева?

Редко когда дело не заканчивалось побоями.

Вечером Леопольд Львович, уставший от беготни и травм различной степени тяжести, возвращался домой, где его уже ждали верные члены его партии. Вот тут и наступал его сладостный час! Теперь он мог упоительно и во всех красках рассказывать о своих подвигах во имя демократии, совершенных за истекший день. НПЛРовцы слушали своего вождя и тихо радовались, что ими руководит такой великий человек…

Коля и Славик, после удачного визита к наркобарону, возвращались на метро домой. Ехать было далеко и Коля подсел к симпатичной блондинке.

– На метро едете? – спросил Николай, желая вопросом сильно облегчить девушке ответ.

Та, несмотря на цвет волос, сразу поняла, что ее кадрят. Она томно улыбнулась, слегка закатила глаза и промолвила: «Да!» Сказала она это короткое слово таким тоном, что можно было понять: согласна она на все.

Колю такой поворот не мог не обрадовать. Он еще ближе подвинулся к белокурой, взял ее за руку и зашептал на ушко жаркую околесицу.

Славик скучал. Чтобы хоть как-то развлечься, он вынул недавно свалившиеся на них деньги, которые ему дал Николай на хранение и принялся их пересчитывать.

Это его невинное занятие приметил солидный мужчина с пухлой папкой под мышкой. Славик закончил подсчет и спрятал купюры во внутренний карман.

Мужчина, наблюдавший за ним, встал со своего места и присел рядом со Славиком. Это был Леопольд Львович Рассохин, едущий на очередное партсобрание. Он слегка дотронулся до Вячеслава указательным пальцем и спросил:

– Позволите ли, молодой человек, обратиться к вам с просьбой выслушать меня?

– Если насчет подаяний, то свободных денег нет.

– Что вы? Какие подаяния? Я обращаюсь к вам от имени НПЛР, ведущей партии свободной России!

Рассохин облизал губы и громко заговорил:

– Нависли над Родиной грозные тучи невзгод! Экономика – в параличе, народ – в нищете. Зреет бунт! Беспощадным он будет! Только здоровые политические силы смогут предотвратить его и консолидировать Россию. Огромная страна, неисчерпаемые ресурсы, а граждане бедствуют. Все рушится! Культура уничтожается, заводы простаивают, продовольствия не хватает, общество на грани гражданской войны. С кем идти? С коммунистами, которые десятилетиями уничтожали свой народ? Или с демократами, которые подвели страну к пропасти? Будущее только с нашей партией, с НПЛР! Только мы знаем, как вывести страну из кризиса, как сделать ее вновь мощной державой, уважаемой во всем мире. Мы приведем народ к благоденствию, сделаем каждого счастливым!

Славик внимательно слушал оратора. Тот все больше входил в раж:

– Но сейчас нам нужна поддержка граждан. В тот момент, когда мы вступили в смертельный бой с гидрой партократии, мы, как никогда, нуждаемся в помощи народа. Все – и олигархи, и бомжи – вносят свой вклад в борьбу за светлое будущее. Вот вы, гражданин, хотите жить счастливо?

Славик не стал отрицать очевидного факта. Оратор, подбодренный его кивком, перешел в практическую плоскость:

– В данный момент НПЛР остро нуждается в наглядной агитации. Помогите партии, осуществите финансовую поддержку.

Славик, сбитый с толку жаркими речами Леопольда Львовича, достал деньги и отдал их партийному вожаку.

Спасло друзей и их деньги то, что Николай, устав от тупости блондинки, оставил ее и подошел к Славику как раз в момент передачи денег. Словно голодный на борщ, он бросился на партийного и, заломив ему руки, выхватил деньги. Славик, отойдя от гипноза, стал ему помогать.

Орфей, Шаляпин и Николай Живцов

После удачной операции по изъятию наличных денег у наркобарона и спасения их от грязных лап Леопольда Львовича финансовое положение неспокойной троицы можно было назвать устойчивым. Но Николаю хотелось большего.

– Пока стальная рука государственной машины не схватила за горло простого гражданина, надо грести деньги, причем не только лопатой, а, если понадобиться, то и бульдозером, – говорил он.

Славик частично разделял мнение товарища, Сергей Алоизович был в оппозиции – ему хотелось покоя и пенсионных выплат. На попытки вовлечь его в очередное дело он кричал:

– В чем мы хорошо разбираемся? Ну, скажите мне, в чем? Вот! Молчите! А если так, то нас кинут все, к кому мы придем с нашими деньгами. Они ведь тему знают, а мы в ней лохи.

– Я вас умоляю! Сергей Алоизович! Кто сейчас в чем разбирается? Страна только-только стала на капиталистический путь. Все еще полные бараны. И сейчас самый момент для нас, потом поздно будет.

Однако, победить застарелый пессимизм Алоизыча не удалось и он был послан, от греха подальше, на поиски пропавшей с их деньгами Саломеи.

– Говорят, ее видели в Сибирске. Поезжай туда, поговори с людьми. Наведи справки. Как только найдешь ее, сообщи нам. Мы выедем немедленно.

Проводив Алоизыча, Коля и Славик приступили к обсуждению плана увеличения денежной массы.

– Деньги надо брать сразу, как подъемный кран плиту перекрытия, – горячился Николай.

– Может, лучше пару ларьков купим. Все-таки верная копейка будет.

– Какие ларьки?! Ты че, Славик? Мы погрязнем в этой мелочной торговле надолго, если не навсегда!

– Хорошо, что ты предлагаешь?

– Шоу-бизнес.