Глава XXXVI

НАСЛЕДСТВО

Принца Отенского больше не было, но княжество Отен осталось. И надо было решить дело с наследством покойного, который, мало думая о собственной смерти не оставил никакого завещания.

Сиятельный принц не успел жениться, и поэтому никаких прямых наследников у него не было. Зато, как обычно бывает, обнаружилось множество косвенных наследников, дальних родственников его отца, о которых Карл Вильбуа при жизни даже представления не имел Это были какие-то троюродные и четвероюродные дядья и тетки, живущие на положении его вассалов в Отене, — люди, прочно стоящие обеими ногами на земле, ибо они не заносились в высоких мечтах, а плодили детей. Однако сейчас некоторым из них ударила в нос возможность легко и без усилий стать вельможами и пэрами Виргинии. Начав с возмущения тем, что их не пригласили на похороны принца (на что они, впрочем, не имели ни малейших оснований), эти господа сочинили с помощью местных юристов пространные бумаги и самолично повезли их в Толет, чтобы подать непременно в руки самой королеве.

Разумеется, к королеве их и близко не пустили. К тому же и дело было совершенно ясное: при отсутствии прямых наследников — а их не было — провинция переходила под королевскую марку. Это был древнейший закон Виргинии. Гроненальдо через три дня после похорон Вильбуа послал в Эй специальную комиссию, снабженную всеми полномочиями для исполнения этого закона. Требовался, правда, официальный указ за подписью Ее Величества, но Гроненальдо рискнул пренебречь этим до времени, пока Жанна не придет в себя.

Получив отпор в канцелярии государственного секретаря, «наследники» наудачу толкнулись к первому министру двора. Лианкар, против ожиданий, принял их довольно скоро. Они ввалились к нему всей толпой. Их было четверо: трое мужчин и одна дама; но при каждом из просителей был еще старший сын — наследник, надежда фамилии, будущий принц Отенский, — так что всего набралось восемь душ. Родители, как на подбор, грузные, обрюзгшие, малоподвижные, казались еще более неуклюжими от наверченных на них старомодных выходных нарядов. Дети были, вне всякого сомнения, не подставные, а подлинные дети своих родителей — атлетического вида недоросли, с маленькими головками на бычьих торсах, с напомаженными кудерьками, напущенными на лобики: молодежь, как ей положено, была чутка к новизне и знала, что короткие прически вышли из моды.

«Ну и монстры, — подумал сиятельный герцог Марвы, разглядывая общество, выделывавшее пародию на придворный поклон. — Жаль, что нельзя показать их королеве; в другое время они позабавили бы ее…»

Тем не менее, как подобает дворянину перед благородными дворянами, он встал и, выйдя из-за своего стола, учтиво ответил на их поклон.

— Прошу вас сесть, господа.

Возвращаясь к своему креслу, герцог Марвы мельком посмотрел в окно. Был крепенький солнечный денек, четвертое декабря. Все обстояло превосходно, просто как нельзя лучше. Лианкар был премило настроен и расположен слегка подурачиться.

— Итак, господа, — начал он, — суть ваших претензий мне известна, хотя бумаг ваших я не читал, ибо вы желаете представить их исключительно Ее Величеству. Но скажите мне: какими основаниями располагаете вы для реализации ваших претензий?

Он нарочно употреблял витиеватые, ученые обороты и с удовольствием наблюдал, как непривычная и непосильная работа мысли отражается на физиономиях этих мужланов. Они явно не понимали его, но переспрашивать опасались.

Дама неожиданно оказалась бойчее мужчин:

— Ваше превосходительство…

— Меня следует называть ваше сиятельство, — поправил герцог Марвы, — превосходительством титулуют военных.

— Ну хорошо, — запросто согласилась дама и продолжала, как если бы ее не перебивали, — я всего лишь родственница принца Вильбуа, старого принца, моя родная сестра была замужем за его двоюродным братом, но у меня, видите ли, пятеро детей, вот это мой первенец. — Она ткнула в бок одного из верзил и прошипела: «Да поклонись же, олух!» Молодой человек встал и поклонился. — Муж мой, кавалер ди Пленк, умер в прошлом году. Я думаю, что у меня, как у бедной вдовы, больше прав…

— Э, да у вас и родство даже не кровное! — завопил ее сосед, апоплексический мужчина в зеленом камзоле с розовыми бантиками. — Эка невидаль — пятеро детей! У меня у самого их шестеро! Прежде всего степень родства…

Прочие тоже ввязались в перепалку, забыв о том, что они находятся в присутствии высокого вельможи. Лианкар полюбовался ими некоторое время, затем постучал перстнем по подсвечнику.

— Во-первых, — сладким тоном произнес он, — перебивать даму крайне неучтиво. Так поступают варвары и антропофаги (почему это словцо подвернулось ему на язык, он не знал, но с удовольствием преподнес его слушателям)… во-вторых, надлежит высказываться по очереди, и в-третьих, — он поднял палец, — спрашивать буду я, а вы — только отвечать.

Он осмотрел притихшее общество и задал первый вопрос:

— Что сделали вы для того, чтобы заслужить столь высокую и лестную честь, как притязание на корону принцев Отена?

Претенденты тупо молчали.

— Как, ничего? — изумился сиятельный герцог. — Вы служили королю Карлу? Принимали участие в его походах? Нет? Ну так вы, должно быть, послали своих сыновей в Рыцарскую коллегию, чтобы там воспитали из них верных королевских слуг? Тоже нет? Впрочем, это и видно по молодым людям… Ну а в Толете вы бывали до этой оказии?

Общество помалкивало, но на всех лицах ясно читался встречный вопрос: «А зачем?» Герцог Марвы развалился в кресле и закинул ногу за ногу.

— Сиятельный принц Отена Карл Вильбуа… кстати, вы когда-нибудь видели его?.. Тоже нет?! Вот вы, молодой человек, что вы хотите сказать?

Один из недорослей встал, сделал поклон и заявил:

— Я его видел один раз, он проезжал через нашу деревню Мне моя нянька сказала тогда: «Вот едет наш сеньор»

— Прекрасно, — сказал Лианкар. — Погодите, не садитесь, юноша… Так вот, Карл Вильбуа был государственным секретарем у королевы, ибо эта должность принадлежит принцам Отена по праву и закону Ежели вы, молодой человек, станете наследником Отена, то должны будете занять и его место. Готовы ли вы к этому?

— Н-не знаю… — промямлил недоросль.

— А вы? — обратился Лианкар к остальным молодым людям.

Те молча встали столбами. Они тоже не знали. Лианкар сказал:

— Должность государственного секретаря предполагает у претендента на нее наличие больших знаний, но кроме того, она сопряжена с опасностью для жизни… Ведь принц Отена убит…

Претенденты застыли без движения, боясь дохнуть.

— Ну же? Кто, из вас готов принять корону принца Отена и должность государственного секретаря? — веселясь, спрашивал герцог Марвы. — Как, никто? На что же вы рассчитывали, когда тратились на составление ваших прошений, а потом на поездку в Толет?

Обществу уже хотелось уйти. Лианкар наконец сжалился над ними:

— Подите и подумайте, господа. Я даю вам время взять свои претензии назад или же… согласиться на всю опасность, сопряженную с высокой честью носить корону и титул принца Отена.

…Он все еще посмеивался про себя, когда доложили о сиятельном принце Каршандара. Лианкар, лучась улыбкой, вышел ему навстречу.

— Вы, вероятно, приехали по поводу этих болванов наследников, ваше сиятельство? Я думаю, мы можем быть спокойны: я отвадил их раз и навсегда…

— Спасибо, герцог, это важная услуга, — сказал государственный секретарь. — Наследники — Бог с ними… Нет ли у вас вестей из Генуи?

— Увы, ваше сиятельство, — затуманился Лианкар, — просто ума не приложу, чем объяснить столь странное молчание маркиза де Плеазант…

— Викремасинг прибывает на днях, — сообщил Гроненальдо. — Необходимо созывать Совет…

— У вас есть приказ Ее Величества? Меня, к сожалению, она не допускает к себе. Я как опальный…