– Ты бы лучше «пассионарность» и «феномены» из головы выкинул до возвращения, – проворчал Басов. – Нет здесь таких слов. Забудешься, проговоришься и враз тебя колдуном и польским шпионом зачислят. А на счет рассказанной тобой истории меня только эпизод с юродивым удивляет. Если это, конечно, не легенда. Потому что я не могу себе представить реальность этой картины.

– Авторитет юродивых на Руси всегда был очень велик, – с сомнением покачал головой Чигирев. – Думаю, мы в этом вскоре убедимся. Но как вы объясняете такую покорность и безропотное ожидание расправы?

– Дурью, которой во все века достаточно, – проворчал Басов. – Если и эта история, конечно, не выдумана.

– Послушай, Сергей, – вступил в разговор Крапивин, – а что, с твоей точки зрения, история России могла сложиться по‑другому, если бы русские действовали бы… э‑э‑э… несколько иначе в это время?

– О, да! – с жаром воскликнул историк. – Весь период правления Ивана Грозного и Смутного времени просто напичкан поворотными моментами, когда история страны могла бы пойти по‑иному. Вы знаете, в истории бывают такие поворотные точки, когда судьбы целых стран висят буквально на волоске. Обычно государство, динамично развивающееся в определенном направлении, очень трудно перевести на иные экономические и политические рельсы. Но бывают времена выбора, переломные моменты, когда одно небольшое событие или его отсутствие может изменить всё. Например, гражданская война…

– И ты считаешь, что в шестнадцатом веке история пошла не по лучшему сценарию? – уточнил Крапивин.

– Безусловно. Я бы сказал, что был реализован наихудший вариант.

Крапивин многозначительно посмотрел на Басова, но тот словно не заметил этого.

– Скажи, а нет желания чуточку подправить здешнюю историю? – обратился Крапивин к Чигиреву. – Пустить страну, так сказать, по правильному маршруту.

Историк внимательно посмотрел на Крапивина.

– Нам запрещено вмешиваться… пока, – подал он наконец голос. – Но, если честно, соблазн очень велик. А скажите, если бы поступил приказ вмешаться в ход истории, что бы вы сделали?

– Я военный и всегда выполняю приказы, – недовольно отозвался подполковник.

– А ты, Игорь? – неуверенно обратился Чигирев к Басову.

Хотя еще в начале совместной работы по подготовке экспедиции Басов и Крапивин потребовали называть их на «ты», историк все время смущался, когда был вынужден обращаться к своим спутникам на «ты» и без отчеств.

– А я не военный, – буркнул тот.

– И что, не стал бы выполнять приказ? – настаивал историк.

– Я работаю в группе и решаю стоящие перед ней задачи, – уклончиво ответил Басов.

– И тебе не интересна сама возможность как‑то поменять историю к лучшему? – после непродолжительной паузы спросил Чигирев.

– Конечно, здорово будет, если здесь поскорее появятся автомат Калашникова и атомная бомба, а воздух отравят химкомбинаты, – съязвил Басов.

– Да я не про это, – вздохнул Чигирев. – Я про то, чтобы было меньше крови, насилия. А если вы насчет технического прогресса, то здесь он тоже идет, и его не остановить. И новые системы оружия – неизбежное явление. Здесь тоже древний лук заменяется более совершенным мушкетом.

– Одну резню предотвратим, другую вызовем, – усмехнулся Басов, – А насчет оружия, к твоему сведению, мушкет имеет значительно меньшую скорость, дальность и прицельность стрельбы, чем критикуемый тобой лук. Да и дороже он в несколько раз. Кроме того, из лука можно стрелять при любой погоде, а мушкетер под дождем безоружен.

– Почему же мушкет получил такое распространение? – изумился Чигирев.

– Чтобы подготовить хорошего стрелка из лука, нужны годы, – пояснил Басов. – А стрелка из мушкета можно подготовить за пару месяцев. Есть шанс вовлечь значительно больше людей во всеобщую бойню.

– Логично, – после непродолжительной паузы согласился Чигирев. – Именно с момента появления огнестрельного оружия на полях сражений всё чаще появлялись призывники из гражданского населения. И все меньшую роль играли профессиональные воины. Апогея этот процесс достиг к Первой мировой войне. А вот потом, в связи с развитием техники, роль профессионалов стала снова возрастать. Интересная мысль для анализа…

– Которую лучше держать при себе, – прервал излияния историка Крапивин. – Похоже, у нас появились проблемы.

Обескураженный Чигирев замолчал и через несколько секунд услышал впереди скрежет колеса. Через минуту из‑за ближайшего поворота появилась телега, на которой ехали три мужика в холщовых рубахах и портах, обутые в лапти. Историк напрягся. Рука подполковника незаметно скользнула на эфес сабли. Один лишь Басов внешне сохранил невозмутимость и прошептал одними губами:

– Не суетись, Вадим.

Ехавшие навстречу телеге три всадника почти полностью перекрывали дорогу. Чигирев подумал, что им надо перестроиться и пропустить телегу, однако Басов, казалось, не видел никакой телеги и ехал прямо на нее. Первыми среагировали мужики. Загнав телегу на обочину, они спешились и принялись низко кланяться. Путники проехали мимо.

ГЛАВА 7Проверка

– Вот и выдержали первую проверку, – негромко произнес Басов, когда мужики скрылись за поворотом.

– Не велика проверка, – фыркнул Чигирев.

– Дорога в тысячу ли начинается с одного Шага, – проговорил Басов.

Путники замолчали. Произошедшая встреча заставила их отвлечься от теоретических рассуждений и задуматься о тех реалиях, с кото‑ми им предстоит столкнуться. Теперь они ехали, погруженные в свои мысли, лишь изредка отвлекаясь на обступавший их дремучий лес. Примерно через полчаса молчание нарушил Крапивин:

– Похоже, приближаемся к населенному пункту. Кострищем повеяло.

Чигирев хотел было ответить, что ничего не чувствует, но его опередил Басов.

– Давно чую, – произнес он.

– Может, зайдем в лес и осмотрим место? – предложил Крапивин.

Басов отрицательно покачал головой:

– Раз уж вошли в роль, давай играть до конца. Ни движением, ни словом мы не должны отличаться от местных жителей. Даже наедине с собой. Только так сможем выжить. Воины, возвращающиеся из дальнего похода, никогда не стали бы делать на своей территории того, что ты предлагаешь. Значит, и нам не след. Так что вперед. И куражу побольше.

Басов легонько пришпорил своего жеребца. Остальные последовали за ним.

За поворотом дороги им открылось небольшое поселение, состоявшее из нескольких бревенчатых изб. Б глаза бросалась самая большая, огороженная высоким забором, очевидно, служившая постоялым двором. Через открытые ворота было видно, что во дворе суетятся несколько человек, стоят телеги, груженные какой‑то поклажей, а у коновязи мирно жуют овес насколько расседланных лошадей.

На вновь прибывших не обратили особого внимания. Подскочивший слуга показал, куда поставить коней, и пообещал позаботиться о них, после того как Чигирев кинул ему мелкую монетку. Путники прошли в помещение трактира. Там, на лавках, за дощатыми столами в середине зала, сидели с десяток стрельцов. На поясах у них красовались сабли и внушительных размеров кинжалы. Мушкеты и бердыши были аккуратно поставлены у стен. Воины за обе щеки уплетали какое‑то варево, налитое в глиняные миски, и запивали его из огромных глиняных же кружек. Они весело балагурили и хохотали. В дальнем углу обедали пять мужиков, из которых выделялся один, одетый богаче остальных и державшийся с видом важного человека. Другие явно заискивали перед ним. Впрочем, эта группа сидела тихо, и даже вожак с опаской косился на стрельцов.

Басов, Крапивин и Чигирев прошли в другой конец зала, уселись на лавки за небольшим дощатым столом и заказали себе обед. Метрах в трёх от них сидели еще двое посетителей – по виду зажиточные крестьяне. До разведчиков донеслись обрывки разговора:

– И были те демоны бриты, аки немцы, покрыты зеленой тиной, пятнисты и кукишем крестились, – говорил один, размахивая руками и явно волнуясь. – И метали они гром и молнию и разили грохочущим огнем. А на кого направлен был тот огонь, тот немедля умирал в страшных муках. И не брала тех демонов ни сабля, ни пуля. А мужиков, которых порешили, всех с собой в чащу уволокли.