Та же судьба, согласно одной из довоенных ленинградских легенд, должна была постичь Троицкий собор в слободе старейшего Измайловского полка – творение гениального В. П. Стасова. Его якобы собирались перестроить и превратить в крематорий. Только война будто бы помешала исполнению этого безумного плана.
До января 1930 года перед Троицким собором стоял величественный Памятник Славы, возведенный в честь побед российского оружия во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Памятник, построенный по проекту архитектора Д. И. Гримма, представлял собой колонну, сложенную из шести рядов пушечных стволов, отбитых в эту войну у турок. Вокруг колонны на отдельных гранитных пьедесталах стояли артиллерийские орудия, также захваченные у неприятеля. И всего этого мемориального ансамбля в один прекрасный день вдруг не стало. Городская легенда связывает его исчезновение с предстоявшим или уже состоявшимся государственным визитом наркома Ворошилова в дружественную Турцию, которая, как утверждает легенда, сочла оскорбительным существование в далеком Ленинграде столь выразительного напоминания о своем, еще сравнительно недавнем в то время, поражении. И судьба Памятника Славы была решена. Он исчез в плавильных печах одного из металлургических заводов.
Подобная участь грозила и мемориальному храму-памятнику Воскресения Христова, более известного в народе как «Храм, или Спас на-крови». В 1930-х годах было принято решение снести его как «образец дурного вкуса в архитектуре». На его месте предполагалось возвести образец социалистической архитектуры – Дворец работников связи. Художественная общественность Ленинграда металась в отчаянье, пытаясь спасти мемориальный храм. Спас положение один архитектор, который неожиданно воскликнул: «Что же, теперь здесь будет не Спас, а Связь-на-крови!?» Власти задумались. Собор оставили в покое. Правда, от своих идей переоборудования культовых сооружений во дворцы культуры не отказались. Дворец работников связи возвели в стенах другой церкви – Реформатской, на Мойке.
Таким же образом будто бы был спасен и облик Петропавловского собора. В те же годы в болезненном сознании большевистских чиновников возник бредовый проект замены Ангела на шпиле собора скульптурой Сталина. И опять же спас случай. На одном из заседаний, всерьез обсуждавших этот проект, академик Орбели будто бы, не скрывая сарказма, спросил: «Помилуйте, Петропавловский собор отражается, как в зеркале, в водах Невы. И что же, товарищ Сталин окажется вниз головой?»
Среди царских и великокняжеских саркофагов Петропавловского собора находится мраморная гробница супруги сына Александра II Павла Александровича – Александры Георгиевны, урожденной принцессы греческой, скончавшейся в 1891 году. Говорят, гробница вот уже более пятидесяти лет пуста. Будто бы в 1930-х годах греческое правительство обратилось к Сталину с просьбой передать останки принцессы для перезахоронения в Афинском пантеоне. Легенда утверждает, что Сталин согласился обменять прах Александры Георгиевны на один мощный экскаватор, столь необходимый для социалистической индустрии.
Говоря об отношении советской власти к национальным реликвиям, нам следует ненадолго вернуться к легендам вокруг захоронения фельдмаршала Кутузова в Казанском соборе. Помните, мы говорили о вскрытии гробницы полководца для выяснения, погребено ли вместе с телом сердце фельдмаршала? Для этого была создана специальная комиссия, результатом работы которой явился Акт, подтверждающий наличие свинцовой банки с заспиртованным сердцем Кутузова. Ко всему этому надо добавить, что, напутствуя комиссию для решения «важнейшего научного вопроса, где находится сердце Кутузова», руководитель ленинградских большевиков С. М. Киров будто бы добавил, что «заодно надо пошарить кругом, и если там окажутся ордена и регалии фельдмаршала, то их изъять».
На весь Бокситогорский район Петербургской губернии славился в свое время Петропавловский собор в деревне Сомино. О его колоколах ходили легенды. Любой человек мог подняться на колокольню и попробовать себя в качестве звонаря. Такой был местный обычай. Рассказывали, что сюда приезжали специально, чтобы похвастаться мастерством, поражая округу колокольными звонами. Слава одного такого звонаря до сих пор сохраняется в народной памяти. Он ухитрялся привязывать колокольчики к каждому пальцу руки, веревку больших колоколов укреплял на локтях, а самым большим колоколом управлял с помощью специальных ножных педалей.
В 1930-х годах собор подвергся разграблению. В присутствии всех горожан, специально согнанных к церкви, сбросили наземь главный колокол. Ко всеобщему ужасу, колокол упал прямо на паперть собора. Одна из ступеней просела и раскололась. С тех пор в деревне Сомино появился мемориальный обычай: при посещения Петропавловского собора никогда не наступать на эту пострадавшую ступень паперти.
В 1854 году на развилке Николаевского моста со стороны Васильевского острова по проекту архитектора А. И. Штакеншнейдера была установлена часовня Святителя Николая Чудотворца. В советское время часовню превратили в склад метел и лопат мостового уборщика. В предвоенном Ленинграде жила легенда о посещении этой часовни самим Святителем Николаем. Зашел как-то в светлый праздник Пасхи в часовню старичок-уборщик метлу поставить, а в часовне все прибрано, и на том месте, где недавно была икона святого Николая, – образ Богородицы, а перед ним на коленях молится «ветхий-ветхий батюшка». Присмотрелся уборщик и видит: «батюшка как-то светится, словно он из лучей весь соткан». «Святителю Отче Николае, – кинулся в ноги ему сторож, – моли Бога за нас, грешных!» Улыбнулся будто бы Чудотворец, благословил старика и исчез.
Осталась легенда. Ленинградцы шепотом передавали ее из уст в уста. И надеялись. Но очень скоро часовню снесли, будто бы в связи с предполагаемой установкой на этом месте памятника герою первой русской революции лейтенанту Шмидту.
В начале 30-х годов собирались закрыть и затем снести церковь во имя Входа Господня в Иерусалим, более известную в народе как Знаменская, что стояла на углу Невского и Лиговского проспектов. Она была закончена строительством и освящена в 1804 году, и с тех пор более ста лет служила основной архитектурной доминантой этого района. Возводилась церковь по проекту архитектора Ф. И. Демерцова. Тогда, в 1932 году, ее спас от разрушения всемирно известный ученый, лауреат Нобелевской премии Иван Петрович Павлов, с которым не хотели ссориться ленинградские власти. С именем знаменитого академика связаны две легенды, широко известные в городе. По одной из них, в этой церкви Павлов венчался, хотя хорошо известно, что венчание будущего великого физиолога происходило в Ростове. По другой занимательной легенде, Иван Петрович, будучи необыкновенно религиозным человеком, часто бывал в Знаменской церкви и даже читал на клиросе. Такая страстная религиозность ученого человека импонировала обывателю, и церковь в народе часто называли «Павловской». Эту легенду уже в наши дни попыталась опровергнуть невестка Ивана Петровича – жена его сына Всеволода. Она рассказала, как «однажды после кончины Ивана Петровича зашла в Знаменскую церковь и, к удивлению, увидела двойника Ивана Петровича, спускавшегося с большой церковной книгой с клироса. Сходство было поразительное, тем более, что и седая борода этого человека была подстрижена точно так, как у Ивана Петровича. Отличие было лишь в том, что Иван Петрович после перелома ноги сильно хромал, а у этого двойника была ровная походка».
Так это или нет, сказать трудно. Но то, что Павлов был усердным прихожанином и почетным старостой Знаменской церкви, общеизвестно. Известно и то, что вскоре после его смерти храм был закрыт, а в 1940 году снесен. На его месте в 1950-х годах выстроен безликий наземный павильон станции метро «Площадь Восстания».
В 1938 году постановлением Ленсовета был передан профсоюзу работников жилищного хозяйства «для использования под физкультурную базу» Буддийский храм. К тому времени все художественные ценности храма были перевезены в Антирелигиозный музей, располагавшийся в Казанском соборе. По рассказам старожилов, позолоченная статуя Будды во время демонтажа была разбита, а ее обломки, согласно местному преданию, «сбросили в один из прудов Елагина острова».