— Мэтт, я знаю о команде больше тебя. Они все занимаются тем или иным спортом.

— Да ну?

— Некоторые охотятся. Давным-давно Земля нам прислала в грузе трамбробота несколько замороженных оплодотворенных яйцеклеток оленей и карибу. В Госпитале их активировали, дорастили до взрослого состояния и распространили вдоль нижнего края ледника на север отсюда. Там достаточно травы для их процветания.

— Значит, мы можем найти здесь ружья.

— Пари можно держать. Чем член команды богаче, тем он больше закупает спортинвентаря. Даже если никогда им не пользуется.

Стойка с ружьями оказалась на верхнем этаже, в комнате с развешанными по стенам картинами, изображавшими более или менее диких животных и головами либо копытами оленей и карибу. В стойке находилось полдюжины пневматических винтовок. Они обшарили комнату и в конце концов Лэни нашла выдвижной ящик, содержащий несколько коробок кристально-прозрачных игл, каждая два дюйма длиной.

— С виду они могут свалить брандашмыга, — заметил Мэтт. Он видел брандашмыгов только в фильмах, переданных по лазеру с Джинкса, но знал, что они большие.

— Ими можно уложить лося. Но эти ружья стреляют только по разу. Приходится быть метким.

— Так спортивней?

— Наверное.

Щадящее оружие Исполнителей стреляло непрерывным потоком крошечных игл. Одна делала жертву вялой; чтобы свалить ее на месте, требовалось полдюжины.

Мэтт закрыл коробку с этими щадящими иглами-переростками и положил в карман.

— Получить от такой удар — все равно, что от ломика для льда, даже не будь оглушающего действия. Они убьют человека?

— Не знаю, — ответила Лэни. Она выбрала со стойки два ружья. — Возьмем эти.

— Джей!

Худ замер на полпути к гостиной, повернулся и направился к холлу при входе.

Лидия Хэнкок наклонилась над Миллардом Парлеттом. Она аккуратно сложила его вялые руки на коленях.

— Поди сюда, погляди на это.

Худ посмотрел на бесчувственного члена команды. Миллард Парлетт приходил в себя. Глаза у него были не в фокусе и не могли следить за происходящим, но они были открыты. Худ заметил кое-что еще и нагнулся, чтобы получше рассмотреть.

Руки члена команды были неодинаковы. Кожу одной покрывали старческие веснушки. Она не могла быть такой же старой, каким наверняка был Парлетт, но кожа не заменялась довольно долго. От кончиков пальцев до локтя рука выказывала странное отсутствие личного, того, что Худ назвал бы художественным единством. Отчасти тут могло быть виновато воображение. Худ заранее знал, что Парлетт на протяжении всей жизни должен был непрерывно пользоваться банками органов. Но не нужно было никакого воображения, чтобы увидеть, что левая рука сухая, веснушчатая, чуть огрубевшая, с потрескавшимися и вросшими ногтями.

Тогда как кожа правой руки была младенчески гладкой и розовой, незагоревшей, почти просвечивающей. Мягкая кожица под ногтями доходила до самых кончиков пальцев. Многие дети школьного возраста не могли бы сказать о себе того же.

— Старое дитятко только что получило пересадку, — сказал Худ.

— Нет. Смотри сюда. — Лидия указала на запястье. Вокруг запястья Парлетта пробегала неровная окрашенная полоска чуть меньше дюйма шириной. Она была мертвенной, молочно-белой; Худ никогда не видел у человека такой кожи.

— И здесь тоже. — Сходное кольцо окружало первую фалангу большого пальца Парлетта. Ноготь большого пальца был сухой и потрескавшийся, с сильно уменьшенной кожицей.

— Верно, Лидия. Но что это? Искусственная рука?

— Может, с оружием внутри. Или с радио.

— Нет, не радио. Сейчас бы они уже тут кишели. — Худ взял правую руку Парлетта и подвигал пальцами в суставах. Он почувствовал под младенческой кожей старую кость и мышцы, и суставы, которые вот-вот поразит артритом. — Это настоящая человеческая рука. Но почему он не заменил ее целиком?

— Мы должны заставить его сказать это.

Худ встал. Он чувствовал себя чистым, отдохнувшим и хорошо накормленным. Если им придется ждать, пока Парлетт заговорит, то они выбрали недурное место для ожидания. Лидия спросила:

— Как у Лэни дела с Келлером?

— Не знаю. И не намерен пытаться выяснять.

— Круто тебе пришлось, должно быть, Джей, — Лидия засмеялась лающим смехом. — Полжизни ты провел, пытаясь найти на Плато пси-силы. Теперь вот выискался один, и он не хочет с нами играть.

— Я тебе скажу, что меня по-настоящему беспокоит в Мэтте Келлере. Мы с ним вместе выросли. В коле я его никогда не замечал, кроме одного раза, когда он меня взбесил. — Худ отсутствующе потер место на груди двумя пальцами. — Он все время вертелся у меня под носом. Но я был прав, так ведь? Пси-способности существуют и мы можем применить их против Госпиталя.

— Можем ли?

— Лэни умеет убеждать. Если она его не уговорит, то уж я-то точно не смогу.

— Ты недостаточно красивый.

— Я красивей, чем ты.

Вновь грянул лающий смех.

— Попал!

— Знаю, — сказала Лэни. — Это должно быть в подвале.

Две стены были покрыты разного рода маленькими инструментами. На верстаках стояли электрическое сверло и ленточная пила. В выдвижных ящичках лежали гвозди, шурупы, гайки… Мэтт сказал:

— Должно быть, Парлетт-младший немало плотничает.

— Необязательно. Это может быть просто увлечение. Давай сюда руки, Мэтт. Кажется, я вижу пилу, которая нам нужна.

Двадцать минут спустя он потирал освобожденные запястья, отчаянно расчесывая места, где раньше не мог почесать. Руки без наручников словно полегчали фунтов на десять.

Время ожидания тяжело навалилось на Иисуса Пьетро.

Давно минул конец рабочего дня. Из окон своего кабинета он видел лес с ловушками в виде более темного пятна среди густеющей серой дымки. Он позвонил Наде и сказал не ждать его дома этой ночью. На дежурство в Госпитале заступила ночная смена, усиленная по приказу Иисуса Пьетро изрядным числом дополнительной охраны.

Скоро он должен насторожить их на то, чего ожидает. Сейчас он пытался решить, что сказать.

Он не собирался произвести на них впечатление поразительным известием, что пятеро заключенных на свободе где-то на Плато Альфа. О побеге они уже слышали. Работу по вылавливанию они предоставляют поисковым отрядам.

Иисус Пьетро включил интерком.

— Мисс Лоссен, свяжите, пожалуйста, меня со всеми интеркомами Госпиталя.

— Будет сделано. — Она не всегда говорила ему «сэр». Мисс Лоссен была больше член команды по крови, чем Иисус Пьетро, почти чистокровный, и у нее имелись могущественные покровители. По счастью, она была покладистым человеком и хорошим работником. «Если когда-нибудь с ней возникнут дисциплинарные проблемы…»

— Вас слушают, сэр.

— Говорит Глава, — произнес Иисус Пьетро. — Вы все знаете, что вчера ночью в Госпиталь проник один из пленных. Он с несколькими другими бежали сегодня утром. У меня есть сведения, что они занимались разведкой систем обороны Госпиталя, подготавливая нападение, которое произойдет нынче ночью.

Где-то между этим временем и рассветом Сыны Земли почти наверняка нападут на Госпиталь. Всем вам выданы карты Госпиталя, на которых указано местоположение установленных сегодня автоматических защитных приспособлений. Запомните их и не угодите ни в одну из ловушек. Я отдал приказ снарядить ловушки максимальными дозами парализаторов, а они могут и убить. Повторяю, они могут убить.

Я полагаю маловероятным, чтобы мятежники предприняли какую-либо лобовую атаку. — Поистине маловероятно! Иисус Пьетро улыбнулся столь мягкой форме своего высказывания. — Вы должны держаться настороже относительно попыток проникновения в Госпиталь, возможно, с использованием нашей формы. Держите удостоверения наготове. Если увидите кого-нибудь незнакомого вам, требуйте у него документы. Сравнивайте лицо с фотографией. У мятежников не было времени подделать удостоверения.

И последнее. Стреляйте друг в друга, не колеблясь.

Он отключился, обождал, пока мисс Лоссен отсоединит линию, затем велел ей дать связь с Энергетическими Секциями.