– Вадим, ты прости меня. Свинья я, конечно. А насчет «заразить», не переживай, я не заразный.  Только не хочу я сейчас ни о чем говорить.

– Тогда я тебе свой номер напишу и вот здесь на столике оставлю. Если захочешь как-нибудь поговорить, позвони. Ты в Новокузнецке живешь?

Я кивнул. Не хотелось вдаваться в подробности и объяснять, что я в командировке.

– Я тоже. Если захочешь, позвонишь, и мы с тобой встретимся, поговорим.

Он встал с моей полки и лег на свою, отвернувшись к стене.

А я лежал обалделый. «Как можно после всего, что я сделал с ним, хотеть ещё со мной встретиться? Наверное, я ни хрена не понимаю в жизни»

Проспал я до самого Новокузнецка. Вадим поднимался рядом со мной на переходный мост молча, не пытаясь больше заговорить. Когда мы уже спустились с моста к Вокзалу, он протянул мне руку:

– Я на тебя не в обиде. Сам виноват. Так что ты не грузись на мой счет, если что.

Я глянул ему в глаза, и не смог ответить грубостью или игнором.

– Спасибо. И извини.

Он улыбнулся и сунул мне в руку клочок салфетки:

– Вот, ты забыл, – повернулся и ушел.

А я стоял и смотрел на номер телефона, написанный на обрывке мягкой бумаги. Закатал бумажку в шарик, рука потянулась к урне, но в последний момент я все же сунул её в карман куртки.

12. Хочу все вернуть.

Артур.

Когда Олег ушел, на меня напала какая-то апатия. Что делать и куда идти, я не знал. Домой уж точно возвращаться не хотелось – стопроцентно с женой переругаюсь. И решил, что не даром мужики запивают проблемы алкоголем, потому разумно направиться в ближайший бар. Вот там я и наливался пивом, а затем решил добавить еще и вина. Потом, когда чувство, что все потеряно, немного приглушилось, в памяти всплыла фраза «надежда умирает последней», и я решил попробовать все исправить, объяснить все Олегу, тем более, он и сам изменял своей жене, что он, не поймет, что ли?

Первое, что пришло мне в голову, попытаться дозвониться до него. Раз за разом, как автомат, набирал и набирал его номер. Он трубку не брал. А потом и вовсе отключился. Оставалась возможность поймать его на квартире. Туда я и рванул. Ну, может, не совсем уж рванул, потому как к этому моменту уже был хорош. На звонки никто не открывал и я попробовал достучаться, но тут из соседней квартиры выглянула женщина, подозрительно осмотрела меня и безаппеляционно заявила, что вызывает милицию, – мне пришлось уйти. Покрутившись около подъезда и подумав, что Олег, возможно, где-то сейчас напивается,  я решил зайти сюда еще раз завтра, ведь у него еще несколько дней учебы.

Только вот ни на следующий день, ни даже во все остальные оставшиеся дни его занятий, я не смог ни дозвониться, ни поймать его на квартире. Пока на пятые сутки, в пятницу, на мои звонки не открыла дверь миловидная девушка. Я, было, подумал, что именно у нее Олег и пропадал все эти дни, но оказалось, что это уже другие съемщики. «Неужели это все? Неужели ничего нельзя исправить?» – растерянно думал я, покидая дом, где совсем недавно провел ночь, в которую окончательно понял, какую же я совершил глупость в своей жизни, отказавшись когда-то от Олега.

Одновременно с уходом Олежки из моей жизни ушло и шаткое равновесие отношений с супругой. Еще бы! Мало того, что я не ночевал дома, так еще и в воскресенье пришел основательно пьяным. Я понимаю Таню, она права, но вот все равно не стоило на меня так орать. И так расстроенный, что вот так пришлось расстаться с Олегом, я сорвался. Мы очень, очень серьезно переругались. Я высказал все свои претензии по поводу этого ее стремления изменить меня под свои нужды, попытки контролировать все мои шаги, нетерпение к  моим недостаткам – а у кого их нет? Вроде как должна же понять меня, но нет. Разобидевшись, хлопнула дверью и ушла, не сказав, куда, надолго ли? Хотя я был зол, раздражен и совершенно не желал снова ее видеть, но ведь не чужой же я ей. Только чуть позже, немного успокоившись, решил проверить, не к матери ли она рванула. Позвонил, удостоверился, что она там, получив дополнительно порцию возмущения со стороны тещи, что я совсем ее беременную дочь не берегу, что раз женился, то обязан прислушиваться к ее требованиям, что я теперь семейный человек, что… Дальше слушать я не стал, а просто повесил трубку.

В понедельник, на работе, я стоял в курилке и, глядя в окно на снующих туда-сюда прохожих, рассеянно думал о своей дальнейшей жизни. С Татьяной у нас явно было все хуже и хуже. Я ли виноват, она ли, трудно сказать. Скорее всего, оба в чем-то не правы. Но ведь от понимания этого не легче. Просто семейная жизнь представлялась мне чем-то на подобии наших с Олегом отношений, ведь с ним без малого год прожили. И даже воспоминания о коротком опыте жизни со Светланой, когда ее требования больше зарабатывать и бросить учебу, хоть и сильно походили на эти наши домашние ссоры, выглядели случайностью. Казалось, что семейная жизнь подразумевает более терпимое отношение друг к другу. Но то ли мне так не повезло, то ли в любой семье такие вот отношения, но про них не очень-то распространяются. Я задумался: а ведь мужики в курилке тоже ведь часто жалуются на свои половинки. У Николая, вон, ревнивая до ужаса. Хотя, правда, есть за что, мужик-то видный. Да и на работе он любит с девушками флиртовать. Но зато Александр Максимович вечно жалуется, что жена поедом ест, что он, мол, мало зарабатывает. А чего, для них двоих он вполне приличную зарплату получает.

Докурив сигарету и выходя из внутреннего монолога про жизнь, я уже направился к дверям, где неожиданно столкнулся с входящим Сергеем.

– Привет! А я тебя на месте не застал, думал, умотал куда, а ты тут. Постоишь за кампанию?

Сергей вел себя так, словно вчера ничего не было. «Ага, испортил мне все, а теперь доволен» – раздраженно подумал я, заглушая этим чувство некоторой вины: ведь я ему, получается, изменил.

– Нет, мне идти пора, работы много, – не глядя на него, я попытался пройти мимо, но он меня вдруг с силой прижал к двери:

– Подожди. Ответь на один вопрос: кто это был?

Его веселость куда-то улетучилась. Мне стало неуютно. Я постарался оттолкнуть его:

– Пусти! – но он все же был массивнее и тяжелее меня.

Порыпавшись и поняв, что так просто мне из его хватки не выскользнуть, я заглянул в его серьезные глаза. И понял, что нечего мне сейчас вилять. Он хороший мужик, желание как-то избежать еще и этого выяснения отношений тихо испарилось. Как-то внутренне обмякнув, я признался:

– Это мой первый. И я до сих пор люблю его.

– Так, замену, значит, во мне нашел, – его пальцы как клещи сжали предплечья.

– Между прочим, не я искал встреч с тобой, а ты – со мной! – «Щас ударит».

Пальцы медленно разжались. Я был почти свободен, но рыпаться все равно больше не пытался, стоило до конца довести этот разговор, раз уж он начался. Я набрал побольше воздуха и выдал:

– И вообще, больше мы встречаться не будем!

– С чего вдруг? Твой бывший ведь уехал, я так понял, что он тут проездом.

– Это не важно.

– Как это не важно? Что было, то было, мне, в общем-то, пофиг, сейчас-то ты со мной.

– Я был с тобой. Но больше не буду

– Да какого хера? Нам же хорошо было! Так чего ты теперь кочевряжишься? Ну, любовь у тебя, с кем не бывает? Это же не помеха для наших встреч.

– Для тебя, может, не помеха. А для меня теперь – помеха!

Я не собирался сдаваться, я действительно очень хотел Олега – увидеть бы его снова! А вот Сергей… Да, было неплохо. И дальше все могло бы быть. Но вот что-то во мне протестовало. Даже странно: вот не знал бы Олег про Сергея и я даже и не ведаю, как поступил бы. А вот теперь, зная, что Он знает – не могу. Не могу я снова изменить ему. Хотя теперь-то чего? Он-то уже не узнает об этом вот моем решении? Ну не глупо ли? Как, оказывается, иногда вредно что-либо знать. Как говорят-то? «Во многих знаниях многие беды»? Вот-вот, именно.