- Соскучился? – Вячеслав узнал бы этот шепот, это продирающее до печенок «развлечься могут тобой» и через десять лет, какие бы слова его владелец не выбрал, чтобы выдохнуть их ему на ухо. Его чертово тело покорно оцепенело, будто бы говоривший был заклинателем змей, а он сам – безобидным ужиком. Волков словно через вату ощущал, как с него торопливо стаскивают брюки, как холодные пальцы легко проникают между ягодиц, нанося смазку, роль которой, судя по резкому синтетическому запаху лимонада, играл детский крем, как отстраняется придавливавшее его тело, чтобы через несколько мгновений прижаться к нему вновь, но уже не так плотно – потому что сильные руки заставили его отлепиться от стенки и немного прогнуться в позвоночнике. И лишь уже испытанное однажды проникновение – на этот раз более осторожное и не такое болезненное – вернуло Вячеславу ощущение реальности. Только эта реальность явно не была его собственной. Он чувствовал себя Алисой, вдруг решившей покурить кальян на пару с Гусеницей. А между тем, на его теле уже хозяйничали совершенно бесстыдные руки и губы. И если последние время от времени отрывались от своего занятия, чтобы сообщить ему на ухо какую-нибудь неприличную чепуху, то первые, не отвлекаясь, жадно исследовали его шею, грудь, живот… Наконец, одна добралась до паха, холодные пальцы обожгли чувствительную кожу, сжались в кольцо и со знанием дела задвигались по непонятно когда успевшей затвердеть плоти. Короткий сдавленный стон Вячеслава изрядно удивил его самого. Ободренный человек за спиной начал двигаться – сначала аккуратно, затем, ощутив ответное движение Вячеслава – не сдерживаясь. Огромная, неожиданно пришедшая со спокойного моря волна с головой захлестнула мужчину, и он буквально захлебнулся собственным оргазмом. Море еще пару раз ласково лизнуло оголенные нервы и отхлынуло. За спиной рыкнул Вадим, ненадолго замер, уткнувшись лбом в макушку Волкова, но почти сразу отпустил напряженное тело, избавляя от своего присутствия и его, и квартиру.

Вячеслав развернулся, посмотрел на все еще приоткрытую дверь и сполз по стенке, обхватив себя руками за плечи. Где-то в горле закипели слезы и выплеснулись раскаленной лавой через слезные железы.

- Черт! – дверь снова открылась, явив на пороге всклокоченного блондина, - я… - Вадим бросил ошарашеный взгляд на мужчину: - Вот, блядь!!! – он закрыл дверь, подхватил Вячеслава на руки и понес вглубь квартиры, надеясь, что правильно запомнил месторасположение спальни.

- Идиот, какой же я идиот… ну, не надо… я сейчас, - пинком открыв двери, он усадил на кровать сдавленно всхлипывающего Вячеслава, стащил с него болтавшиеся на щиколотках брюки вместе с бельем, захватив по дороге и ботинки, затем та же участь постигла носки, пиджак, галстук и рубашку. Вадим на пару минут оставил свою жертву, сходил в ванную, обтер мужчину влажным полотенцем, завернул в покрывало и, усадив к себе на колени, начал укачивать как ребенка. Тут Волков, уже справившись с истерикой, впервые за все знакомство с Вадимом возмутился и попытался вырваться. Парень на корню пресек попытку, неправильно истолковав стремление Вячеслава к свободе:

- Не нужно. Я больше ничего тебе не сделаю. Обещаю.

- Катись к черту! Я тебе не барышня. Нехуй меня успокаивать, - снова дернулся мужчина. Вадим только крепче сжал объятья и улыбнулся во все 32 зуба:

- Больше не буду.

- Да отпусти же ты меня! – Вячеслав попытался ударить Ивлева, но тот ловко перехватил занесенный кулак. Волков с трудом подавил очередной приступ желания расплакаться от собственного бессилия:

- Какого хрена ты вообще вернулся?

- Вообще-то, потому что вспомнил, что все это время мечтал оттрахать тебя медленно, со вкусом, глядя тебе в лицо. Но у меня опять не вышло.

- Значит, вернулся продолжить? – вяло съехидничал Вячеслав, сосредоточивший все силы на том, чтобы освободиться.

- Не знаю. Вероятно, эта версия ближе всего к истине, - Вадим задумался, машинально, без особого усилия пресекая новые попытки мужчины слезть с его колен, а потом огорошил неожиданным: - Слушай, а как тебя зовут?

Волков от удивления замер. Чтоб через мгновение вполне искренне заржать. Но поняв, что очередная истерика не за горами, бизнесмен волевым усилием прекратил смех, как до этого – слезы:

- А ты в паспорте не посмотрел, когда искал мой адрес? Я так понимаю, именно таким образом ты узнал, где припарковать мою машину с моим же бессознательным телом внутри?

- Ну, да, – скорчил непонятную гримасу Вадим, - прописку смотрел. А имя как-то не догадался. Незачем было.

- А теперь есть зачем?

Ивлев промолчал и отвернулся, самым непонятным образом обидевшись на Волкова. Отчего-то эта явная детская обида вызвала у мужчины прилив обезоруживающей нежности. Которая странным образом все расставила по своим местам, сделав даже вполне естественным тот факт, что в данный момент бизнесмен сидел на коленях у только что трахнувшего его парня.

- Вячеслав.

Ивлев повернул к нему лицо, пристально посмотрел и криво улыбнулся:

- Слава, значит? Слааава, Слаааавный, Славка… нет… все это тебе не подходит. Но Вячеслав слишком длинно... Будешь Лави, - выбрал Вадим.

- И что это значит?

- Это значит, что я хочу, чтоб ты остался со мной. Никогда не замечал, что лучше всего отношения складываются с теми людьми, которым ты придумал сокращенное имя или прозвище? Знаешь, это как магия. Очень хороший способ сделать того, кто нравится, своим. Дать новое имя – это как дать новую судьбу, в которой нарекающему будет непременно отведено собственное место.

- А с чего ты взял, что я хочу быть твоим? – зло ухмыльнулся Вячеслав и слез наконец-то с колен потерявшего бдительность парня. – И вообще, откуда такая страсть к дешевым эффектам? От мамы – учительницы?

- Сильно сказано для голого чувака замотанного в покрывало.

- Пошел вон.

В этот раз Вадим ушел, не хлопнув дверью.

***

В конце сентября Волков с неодобрительного разрешения врача вернулся к обычному режиму работы. Это означало, что позже него из офиса уходила только техничка, которая работала по вечерам. Прошедшие две недели со второго варварского набега Вадима в его жизнь прошли, словно в дурном сне. Это определенно было болезнью. Скорей всего, нужно было пойти и сдаться психиатрам. Ну, или хотя бы психологам. Но ни детской травмы, ни склонности к мазохизму Вячеслав за собой не знал. Так что рассказывать врачам было не о чем. Да и как словами описать ту непонятную звериную тоску, которую мужчина испытывал из-за отсутствия человека, которого видел два с половиной раза в жизни? Волков, привыкший честно отдавать себе отчет в происходящем, сейчас очень надеялся, что, по сути, дело и не в Ивлеве. Просто он безумно устал от себя и от ежедневно с блеском исполняемой роли хорошего сына, успешного бизнесмена, крутого мачо. И неизменно каждый раз выплывало: а был ли он сам собой с Вадимом? Не было ли это еще одной крайностью? Впрочем, какая разница, если любой человек умудряется напялить маску даже перед собственным отражением в зеркале? И к тому же, в самом важном Вячеслав был уверен на все сто процентов – именно Ивлев позволил ему взять таймаут и передохнуть от самого себя. Как так получилось, кто виноват, что делать и быть или не быть – по сравнению с этим фигня-вопрос. «Пора честно признаться, что я подсел на Вадима, как на героин – с одного укола. Возможно, привычка окажется столь же губительной. Вот тогда я и подумаю, что с этим делать. А пока… Господи! Я уже размышляю, как нарк о следующей дозе, - бизнесмен спускался с восьмого этажа здания, в котором располагался холдинг, как обычно – по лестнице. Это было традиционное время для осмысления событий дня. Но в этот раз и запатентованный метод уложить все по полочкам дал осечку. Потому что там, где правят бал эмоции, рациональному способу принимать решения делать нечего. – Я просто перестану об этом думать. Потому что все это совершенно ненормально. Потому что не может какой-то сопляк заявиться в мою жизнь и предъявить на меня права. Точно! Нет человека – нет проблемы. Я больше не пущу Вадима в свою жизнь». – С этой мыслью Вячеслав достиг холла, поднял голову, чтобы попрощаться с охранником. И взгляд Волкова упал на высокого блондина, входящего в лифт. Сердце неверяще замерло, а потом бешено застучало о ребра, пытаясь вырваться и кинуться вслед знакомой фигуре. Вячеслав одним шагом преодолел разделявшие лестницу и лифт полтора метра и в последний момент успел протиснуться между закрывающимися створками дверей. Высокий блондин, примерно одного с бизнесменом возраста вежливо спросил: