Тамаре удалось уговорить мужа прийти ко мне на консультацию только под угрозой развода и разоблачения на работе.
Когда Анатолий впервые вошел в мой кабинет, — я была удивлена. По рассказам его жены я ожидала увидеть желчного пожилого мужчину, страдающего от своих комплексов и сексуальной неудовлетворенности, а увидела номенклатурного работника довольно высокого ранга, с типичным обликом, выражением лица и манерой поведения. Едва переступив порог, он приказным тоном объявил, что мы не будем обсуждать ни его «книгу», ни тему секса, а будем говорить только о том, как ему восстановить отношения с женой, которая его явно избегает, не остается с ним наедине и перебралась из их спальни в другую комнату. Я пообещала, что мы не затронем тем, на которые ему не хочется говорить, но не потому, что испугалась «большого начальника» — в то время таких высокопоставленных пациентов у меня было немало, — а потому что иное отношение не способствовало бы психологическому контакту.
Первое время Анатолий на приеме вел себя так, как привык общаться с секретаршей и подчиненными. Но грош мне цена как психиатру, если я не сумею устновить контакт с пациентом.
Честно признаюсь, я не испытываю симпатии к представителям номенклатуры, как бывшей, так и нынешней. Мне антипатичны их самодовольный вид людей, облеченных властью, уверенность в своей избранности и своих исключительных способностях, якобы благодаря которым им удалось добраться до номенклатурных высот (уж я-то знаю, какими именно способностями они их достигают), пренебрежительное отношение ко всем, кто не входит в круг «избранных», попытки руководить мной и лечением, даже если этот ответственный работник лечится от алкоголизма, и многое другое. Но когда человек сидит в моем кабинете по другую сторону стола, я оставляю свои симпатии и антипатии дома. В моем кабинете они просто пациенты, независимо от их социального положения.
После первой беседы у меня не было полной уверенности, что Анатолий придет снова. Но он пришел. В конце концов удалось вытащить его «скелет в шкафу». То, что причиной явилась его сексуальная несостоятельность, — было очевидно. Но почему он избрал своим кумиром маркиза де Сада, почему реализовал свою неудовлетворенность в садистских рисунках?
Анатолий и сам этого не осознавал. Но мы вытащили из его подсознания давнюю драматическую ситуацию. Оказалось, что в 15-летнем возрасте, когда он отдыхал в летнем спортивном лагере, его пытался изнасиловать гомосексуальным образом тренер по легкой атлетике. Сначала он завоевал доверие подростка, действуя лаской и убеждением, но когда попытался совершить гомосексуальный акт в виде орального секса, мальчик укусил его за половой член, вырвался и убежал. Он никому не рассказал о случившемся, ему было очень стыдно и противно, но в своих фантазиях Толя мечтал, что поквитается с насильником, зарежет его, расчленит, причинит боль и унижение, строил «кровожадные» планы мести, и в этом находил своеобразное утешение, пытаясь избавиться от состояния униженности. Вся беда была в том, что он не мог уехать домой до окончания смены, а насильник постоянно попадался ему на пути, пытался заговорить и объясниться. Поначалу мальчик убегал, но однажды, когда тот подкараулил его на берегу реки, схватил с земли большой камень и заорал: «Только подойди — убью!» Тот отстал и больше к нему не приближался.
Со временем Анатолий забыл этот случай (психоаналитики говорят — вытеснил в подсознание). Но, конечно, случившееся не прошло для него бесследно. Ему казалось, что он даже не помнит лица насильника, и только после наших бесед понял, что все эти гориллоподобные мужчины на его картинках чем-то напоминают того тренера, даже не лицом, а как бы образом — обликом примитивного насильника, охваченного животной страстью. Поэтому и появилась тема садизма.
Поняв причину своего нарушения, мой пациент испытал огромное облегчение. В процессе нашего общения с него слетела маска высокомерия и самодовольства, это был страдающий человек, который понял, что был нездоров, и теперь знает, как ему излечиться. Мало того, мне даже не пришлось его уговаривать пройти курс сексотерапии, хотя в первую встречу он был категорически против. И нет ничего удивительного, что сексотерапия оказалась успешной. Так что я считаю, что огромный букет моих любимых белых лилий, которые они принесли мне вместе с женой после окончания курса лечения, я вполне заслужила. Меня тронули не только сами по себе цветы, но и то, что это были мои любимые цветы. О том, что я их люблю, знают немногие, обычно мне дарят либо розы, либо тюльпаны. Угадал ли он или сумел выяснить у кого-то, кто хорошо меня знает, — я так и не узнала, а на мой вопрос, Анатолий лишь весело подмигнул: «Секрет фирмы, доктор!». И это был уже совсем не тот человек, который переступил порог моего кабинета несколько месяцев назад.
Много лет назад я была в гостях и вдруг заметила на журнальном столике книгу де Сада на французском языке. «Это ты читаешь?» — спросила я хозяйку дома. «Нет, Витя», — ответила она, имея ввиду мужа. Ее супруг, с виду тихий интеллигент, работал под «крышей» ТАСС. Я догадывалась, что он из КГБ, потому что к журналистике, похоже, он не имел отношения. До раньше мне было без разницы, чем он зарабатывает. Мы ладили, он учил меня готовить чохохбили, я тоже изощрялась в кулинарных изысках. Периодически мы упражнялась в разговорах о высоких материях. Но увидев книгу де Сада, я посмотрела на него другими глазами. Такой тихий и интеллигентный дома — не из тех ли он, кто наслаждается утонченными истязаниями? Не думаю, что он вгоняет иголки под ногти, быть может, его тяготение к садизму ограничивается чтением подобной литературы…
Профессиональные соревнования садистов: кто больше жертв замучает в единицу времени. Победитель получает звание «палач высшей категории».
Д.Е.
Помните фильм «Адьютант его превосходительства»? И слова, адресованные садисту с белыми глазами: «Была ли у вас мать, поручик Волин?» (может быть, я чуть ошиблась в текстовке или фамилии героя, но вы меня поняли). Есть такое понятие в психиатрии — «белые глаза психопата».
Ярким примером сексуального садизма является Чикатило, который убил 53 человека и испытывал оргазм, видя агонию своих жертв. Он их не насиловал, так как был импотентом. Вида их мучений ему было достаточно для полового возбуждения и сексуального удовлетворения.
У садистов есть либо аномалия личности, либо психические заболевания — психопатия, шизофрения, эпилепсия, органические заболевания головного мозга.
Кого лучше встретить в лесу: доброго волка или жестокого зайца?
А. Ходоровский
Отечественные сексопатологи рассматривают садизм у мужчин как патологическое гипермаскулинное поведение (от слов «hyper» — чрезмерный и «masculinum» — мужской). В этих случаях элементы садизма, возникающие уже в раннем детстве, в последующем выходят за рамки нормального поведения, и на их основе возникают сексуальные перверзии (извращения). В подростковом и юношеском возрасте агрессивность включается в структуру полового влечения, особенно в тех случаях, когда нормальная реализация сексуального влечения затруднена. Половое влечение сплавляется с агрессивным, садистским поведением.
С подросковых лет и дальше они утвердиться в собственных глазах и в глазах окружающих с помощью нарочитой грубости, агрессивности, демонстрации намерения вступить по малейшему поводу в драку. Увлекаются силовыми видами спорта, не столько требующими силы и выносливости, сколько позволяющими наносить другим людям телесные повреждения — карате, самбо, бокс. Они склонны к асоциальному поведению, вплоть до садистических избиений и убийств. Издеваются над более слабыми, над животными. У них формируется циничное отношение к женщинам вообще и как к сексуальным партнершам в частности. Сексуальное поведение имеет примитивно-стандартный стереотип и сочетается с грубым принуждением к извращенным действиям, отказ от которых влечет за собой избиение партнерши.