— Вы сказали: «когда история с Гриром прояснится». А если из этого выйдет первосортный громкий скандал?

— Тогда биржа взбесится. Все зависит от Грира. — Меншип вопросительно посмотрел на Риммеля. — Послушайте, Мори, что вы все-таки об этом знаете?

— Ничего, — ответил Риммель. — И никто в Вашингтоне по-настоящему ничего не знает. После той ночи я несколько раз разговаривал с Сью Грир, и если она знает хоть что-нибудь, то она великая актриса. Но я не думаю, чтобы она разыгрывала комедию. По-моему, почтенная леди сходит с ума от беспокойства.

— Я с самого начала не верил разговорам о киднэпинге, — заметил Меншип. — Тогда в чем же дело? В женщине?

Риммель покачал головой:

— Я знаю Стива. Это не в его духе. Мне кажется, он любит свою жену, если такое в наше время еще бывает. И можете сразу плюнуть в глаза тем, кто болтает, будто он психопат. Стив так же здоров, как мы с вами.

— Значит, дело в деньгах?

— Возможно, — Риммель нахмурился. — Стива все считали честным человеком, хотя бы потому, что Пол ему доверял. Но взглянем на факты. Стив юрист и связан с большой политикой, а политика — это зачастую рэкет. Предположим, Стив провернул какую-то махинацию, предположим, Пол узнал об этом и высказал ему все напрямик. Стив мог с перепугу удрать.

— Вы намекаете на слухи о Бразилии?

— Вот именно.

Молчание затянулось. Наконец Меншип спросил:

— Вы действительно в это верите, Мори?

— Нет, черт побери! — ответил Риммель. — Где-то в голове копошится такая мыслишка. Но в глубине души я в это ни на грош не верю. Я думаю, если бы Стиву грозил скандал, он наверняка остался бы и дрался до конца. Такой уж он человек.

Меншип сидел молча, поглядывая то на Риммеля, то на посетителей за столиком возле бара, которые уже поднимались.

— Бразилия, — проговорил он задумчиво. — Интересно. А что, если накануне Дня Труда по Уолл-стрит поползет слушок, будто Грир смылся в Бразилию, потому что замешан в крупном и грязном деле, связанном с «Учебными микрофильмами»? Что будет тогда?

— «Уч-микро» пойдут ко дну, — ответил Риммель. — И, наверное, многие другие следом за ними.

— А предположим, что распространится слух, будто один крупный делец, опытный и знающий, поспешно распродает «драконов». Это окажет давление на биржу, так ведь?

— Еще какое!

Меншип осушил бокал одним глотком. Глаза его засверкали.

— И предположим, что этим дельцом, который поспешно распродает акции, окажется Брэди Меншип. Это имя будет достаточно весомым.

— Полно, Брэди! — взмолился Риммель. — К чему эти шутки? Чего вы хотите? Чтобы я сказал «нет»?

Меншип не обратил внимания на его слова. Он рассеянно улыбнулся и погрузился в свои мысли.

— Знаете, — сказал он наконец, — мы все слишком зависим от последних сообщений. Нас подхватывают и несут сегодняшние новости и прогнозы на завтра. О долгосрочных прогнозах склонны забывать даже самые опытные из нас. Я вот подумал, Мори, — какова же истинная будущность «драконов»? Не на следующей неделе, не после выборов, а через год, два или три?

— Я полагаю, весьма недурная, — ответил Риммель.

— Весьма недурная, это в худшем случае, — Меншип говорил теперь медленно и осторожно. — В лучшем — фантастическая! «Учебные микрофильмы» могут стать вторыми ИБМ или Ксерокс. Я считаю, что в будущем году их акции поднимутся до ста. А еще через пару лет — до трехсот или четырехсот. Черт возьми, эта компания напала на золотую жилу! Такого медведя, как Лумис, не свалить. Никто не сможет обскакать «Уч-микро» на длинной дистанции. — Он взмахнул рукой. — Выборы, Грир, «Кариб ойл», все это несущественно.

— Так почему же вы сегодня продавали «драконов»?

— Потому что, как я уже сказал, мы все живем сегодняшним днем, — ответил Меншип. — Я не размышляю. Я действую. Может быть, это хорошо для актера на сцене, но это пагубно для дельца на бирже… Во всяком случае, я верю в будущее «Учебных микрофильмов» и думаю, что было бы весьма и весьма неплохо загрести побольше «драконов», когда их курс опустится до 35—40, а затем взмыть до седьмого неба. А что неплохо для Меншипа, неплохо и для Риммеля. Правильно?

— Возможно, — ответил Риммель. — Насчет поспешной распродажи я понял, но при чем здесь слухи о том, что Грир сбежал в Бразилию? Вы что, предлагаете мне заняться распространением слухов?

— Я ничего не предлагаю, — сказал Меншип. Он смерил Риммеля взглядом, как портной, снимающий мерку. — Я уже сказал: я думаю, просто думаю… Слухи могут сильно повлиять на узкий рынок, а у «драконов» рынок очень и очень узкий.

— Поспешная распродажа — это биржевая операция, — сказал Риммель. — Слухи — совсем другое дело. За них могут обвинить в злостной дезинформации биржи, а это уже уголовное преступление.

— Какого черта, Мори! — воскликнул Меншип. — Некоторые слухи как снежный ком — они растут сами. Никому не надо их специально распускать. Просто какой-нибудь тип звонит своему маклеру и говорит: «Послушай, до меня дошло, будто Брэди Меншип распродает „драконов“. Разумеется, маклер тут же спрашивает: а что, собственно, происходит с „Учебными микрофильмами“? На это клиент ему отвечает примерно так: „Ладно уж, признаюсь. Я слышал, что Стивен Грир вел многие дела „Учебных микрофильмов“. Говорят, будто Грир удрал в Бразилию или еще куда-то. Наверное, все это чепуха. Но если уж Меншип спешит отделаться от „драконов“, для меня этого достаточно. Я хочу побыстрее продать пятьсот акций «Уч-микро“.

Риммель допил коньяк, глядя на Меншипа поверх бокала.

— Послушайте, — сказал он, поставив бокал на стол. — Если желаете знать, что я думаю, то знайте: я не хочу в это впутываться. Стив мой приятель по «Неопалимой купине». Мы все не ангелы, но он приличный парень. Я помогал его жене в ту первую ночь и не собираюсь сейчас распускать о нем лживые сплетни.

— Если я начну спускать «драконов» и вы заговорите об этом, это не будет сплетней.

— Да, но вся эта чепуха с Бразилией?..

Меншип пристально, с насмешкой рассматривал лунообразную физиономию Риммеля.

— Что это вы вдруг стали таким чистоплюем? Вроде бы это не к лицу Мори Риммелю, который за двадцать тысяч в год вынюхивает для меня нужные сведения в «Неопалимой купине» и по всему Вашингтону.