Раньше я не мог бы и представить, что буду спешить домой, чтобы поставить симфонию. Из всех композиторов ближе всего мне были русские — Римский-Корсаков, Балакирев, Стравинский. До этого я и не догадывался, какие сокровища были созданы в старомодном XIX веке. Оказалось, что композиторов в истории было мало, и что за последние лет пятьдесят великие больше не появлялись [17] .

Поп-музыке чистота звука не оставила шансов. Поп тоже зазвучал так, как был исполнен. Я просто перестал это слушать. Люди так увлеклись созданием совершенной техники для воспроизведения музыки, что искусство создания самой музыки оказалось почти утерянным. Интересно, как долго смогут выжить оставшиеся исполнители классики.

В это же время мне попалась видеокассета с нашим фильмом «Цвет граната». Я посмотрел фильм дважды, а потом мне повезло увидеть его на большом экране, во время ретроспективы советского кино в киноклубе Ванкувера. Там же шли «Короткие встречи».

И почему за пятнадцать лет полной демократии не снято ни одного нормального фильма, а столь широко раскритикованное советское министерство культуры финансировало «Цвет граната»?

Однажды я случайно увидел, как переезжал и перевозил свои вещи пожилой и явно небогатый канадец. Среди его вещей было несколько ящиков с книгами. Такое количество книг — весьма редкое явление для Канады. Особенно учитывая, что это были не дешёвые «одноразовые» детективы, а полноценные книги в твёрдых переплётах. Одна такая книга стоит дороже, чем обед в хорошем ресторане.

Проходя мимо, я бросил взгляд на его библиотеку. Наверху стопки лежала «Конституция (основной закон) Союза ССР» на английском языке.

На работе мне приходилось регулярно набирать новых сотрудников. В духе «работы в команде» (teamwork) интервью проводили вдвоём-втроём, и с тремя кандидатами одновременно. Встретилось несколько русских. Они были гораздо образованнее и технически грамотнее, чем канадцы, но не проходили отбор.

Я прекрасно понимал их ответы на интервью с нашей, русской точки зрения. С другой стороны, я уже знал канадские требования, обсуждал русских кандидатов с канадцами и видел нестыковки. Главной проблемой русских было непонимание того, что от них требуется играть по канадским правилам, быть не творцом, а функционально ограниченным винтиком. Пример вопроса, на котором зарезали кандидата: «Если вы не успеваете закончить задание к концу дня, что вы сделаете?». Русский ответ — останусь после работы и доделаю. В канадском понимании это равносильно преступлению. Правильный ответ — скажу об этом менеджеру. В должностных обязанностях тестера не записано, что он думает. За него думает менеджер.

Другой вопрос: «Опишите своего идеального босса». Русский ответ — он должен быть знающим, опытным, авторитетным, уважаемым человеком. С канадской точки зрения это означает, что кандидат будет неуправляем. Правильный ответ — босс должен давать мне чёткие указания, спрашивать результаты работы и быть хорошим ментором. Требуется беспрекословное подчинение и выполнение приказов, а не оценивание вышестоящего. Фактически, корпорация — это армия.

В местной русскоязычной газете для иммигрантов мне попалось объявление о начале работы школы по подготовке тестеров программ. Я предложил свои услуги преподавателя, и вскоре начал вести вечерние группы. В основном обучались люди 35-45 лет, которые иммигрировали три-пять лет назад. Все были с высшим образованием и опытом, но подолгу не могли найти приличную работу.

Быстро стало понятно, что проблемы этих людей — психологические. Большинство из них были, кстати, евреями, многие пожили в Израиле. Но они остались советскими по своим представлениям о работе. Они считали, что им не хватает знаний, что без знаний они не смогут принести на работе пользу, и за это их уволят. Объяснив основы тестирования [18] и практику в поиске багов, я уговаривал их сосредоточиться на перестройке мышления на канадский лад, на подготовке к интервью. Но они упрямо требовали больше науки и не верили, что надо просто стать на время самоуверенными бахвальными формалистами. Канадец не способен отличить толкового человека; он выбирает того, кто нахальнее и громче себя разрекламирует. За невыполнение работы увольняют редко, обычно — за отсутствие показного усердия.

Я заметил, что людям после тридцати уже тяжело перестраиваться. Если лет после шестидесяти человек уже и не пытается измениться, то тяжелее всего сорокалетним — они хотят, но не могут. В результате они живут с чувством постоянной неполноценности, обречённости. Канадцы же только и ищут психологически слабых людей, чтобы тем или иным способом нажиться на них.

К сожалению, русские подростки перестраиваются слишком легко, и вскоре становятся весьма похожими на местное население.

Молодые канадцы наглядно подтверждают теорию о том, что труд сделал из обезьяны человека, а отсутствие осмысленного труда приводит в действие обратный процесс. У каждого второго — серьга в брови, ноздре, губе или пупе. Обувь — большие чёрные колодки, штаны болтаются на коленях, словно он не дошёл до туалета. Словарный запас — три выражения. Глаза как у барана (или овцы), интересы — пожевать и поразвлечься.

Канадское правительство для поощрения «культурного» разнообразия финансирует фильмы и передачи педерастов и лесбиянок. По обычным каналам, в «детское время», выступают педерасты, показывают однозначные сцены, и сопровождают их ласковыми внушениями о том, что каждому человеку надо в жизни всё попробовать. Может быть, каждый — педераст, но он сам этого не знает. В школах и колледжах на досках объявлений — призывы вступать в местный кружок секс-меньшинств. В журналах для обычных тинэйджеров — советы, как и где попробовать с подружкой лесбиянство. Местные «христианские» священники уже освящают браки педерастов, а правительство юридически признаёт их семьями. И если кто скажет слово против педерастов, его ждёт судебное преследование за нарушение равноправия.