Отвернувшись, Ноеминь сквозь слезы посмотрела на убранные поля. Она думала о Елимелехе. Она думала о Хилеоне и Махлоне и чувствовала острую боль утраты. Однако она благодарила Бога, потому что, несмотря на все множество грехов, совершенных ими, в том числе и ею, имена ее детей не исчезнут.

Сердце Вооза бешено колотилось, в горле образовался комок, когда он входил в свой дом.

— Руфь?

— Я здесь! — отозвалась она, в ее голосе звучало удивление.

Войдя в общую комнату, Вооз увидел Руфь. Напряженная, с широко открытыми глазами, она поднялась из-за ткацкого станка.

— Вооз, — от смущения она залилась краской, — сегодня ты рано.

— Ты против?

— О, нет. Конечно, нет.

Он подошел к жене, внимательно изучая ее лицо. Ее щеки были краснее, чем обычно. Когда Вооз приблизился к ней, она от удивления еще шире открыла глаза. Он заставил ее нервничать? Женщина протянула руку и стала перебирать пальцами полотно, которое ткала, потом убрала руку и уперлась ею в бок. Вооз никогда раньше не видел ее в таком волнении. Значит, она нервничала не меньше, чем он.

— Ты разговаривал с Ноеминью? — произнесла она сдавленным голосом.

— Да, хотя я едва верю тому, что она сказала мне.

Руфь взглянула на мужа.

— Что она сказала тебе?

Вооз боялся сказать лишнее, поэтому осторожно начал:

— Она сказала… ты хотела поговорить со мной.

На этот раз Руфь, несомненно, покраснела еще сильнее.

— Прости. Я смутил тебя. Думаю, она неправильно поняла, или я, или…

Руфь прервала его.

— Нет. Я ожидала, что Ноеминь поговорит с тобой.

Вооз уставился на жену.

— Руфь, тебе стоит только сказать, чего ты хочешь. Овид может наследовать мой удел.

— Твоей земли хватит для многих сыновей, Вооз.

Его сердце глухо и сильно забилось. Руфь же после такого смелого предложения стыдливо улыбнулась. Однако она еще не закончила. Она подошла к мужу, глядя прямо ему в глаза.

— Я рожу тебе столько сыновей и дочерей, сколько будет угодно тебе и Богу.

— О, моя любимая.

Руфь удивленно заморгала, но потом ее глаза засияли таким светом, что Вооз больше не сомневался в ее чувствах. Он мягко рассмеялся.

— Услышав, что говорили о вас с Ноеминью люди, когда вы пришли в Вифлеем, я понял, что ты — особенная. И потом, когда ты пришла на поле… я был в полном замешательстве, обнаружив, что мужчина моего возраста может испытывать подобные чувства.

Руфь обвила руки вокруг его талии и, плача, прижалась к нему. Вооз, ошеломленный, еще крепче обнял ее. Она дрожала и плакала. Что из сказанного им так огорчило ее? Вдыхая запах ее волос, он вспомнил ту ночь, когда она пришла к нему на гумно. Тогда от нее исходил аромат благовоний, но ему больше нравилась она такая, какой была сейчас. Она пахла весной и заставила его почувствовать себя молодым.

— Что я могу сказать или сделать, чтобы ты была счастлива?

— Я счастлива!

— Но ты плачешь.

— Неужели? — Руфь посмотрела на него, по ее щекам струились слезы. — Я никогда не была более счастливой! Я хочу смеяться, петь и плясать, потому что ты любишь меня.

Вооз смеялся вместе с ней, наслаждаясь ее откровенностью.

— Я сказал бы тебе об этом раньше, если бы ты хоть чуть-чуть намекнула о своих чувствах.

— Как я могла это сделать, если была уверена, что этим поставлю тебя в неловкое положение?

— А-а-а. Так ты хочешь сказать, что полюбила меня с первого взгляда?

— Нет, но я с первого дня, когда ты был так добр со мной, восхищалась тобой.

— Как отцом, — пробормотал Вооз угрюмо.

— Только потому, что ты упорно называл меня «дочь моя».

Он нежно погладил ее по щеке.

— Я должен был каждый день напоминать себе о том, что ты слишком молода для меня, и мне не подобает испытывать к тебе те чувства, которые я испытывал.

— Поэтому я должна была прийти к тебе на гумно и предложить себя.

— Ты не сделала бы этого, если бы Ноеминь не заставила тебя.

— Я рада, что она сделала это. Да благословит ее Господь за это навеки!

Руфь покачала головой и тихонько вздохнула, на ее лице появилась нежная улыбка.

— Никогда не думала, что смогу любить кого-то так же, как любила Махлона, а то чувство, которое я сейчас испытываю к тебе, намного сильнее. О, Вооз, Бог милостив! Он добр и щедр.

Слезы текли по ее щекам, когда она восторженными глазами смотрела на своего мужа.

Вооз взял в руки ее лицо и наслаждался ее любящим взглядом.

— Это все Господь, моя дорогая, только Он.

О, Господь, Ты поражаешь меня! Я никогда не осмеливался даже мечтать о таком сокровище.

Наклонившись, Вооз поцеловал Руфь со всей нежностью, скопившейся в его сердце за долгие годы жизни.

И женщины говорили между собой…

«Раньше я считала Руфь хорошенькой, но сейчас она стала просто красавицей. Ты видела кого-нибудь красивее, чем Руфь?»

«Это любовь сделала ее такой прекрасной».

«Не любовь, а одежда. Это из-за одежды она такая красивая. Любая девушка будет привлекательной, если выйдет замуж за самого богатого человека в городе».

«Если ты наденешь на эту девушку власяницу, она и тогда будет сиять».

«Она сияет, словно горящий светильник».

«Ты видела, как она смотрит на Вооза?»

«А ты видела, как он смотрит на нее?»

Женщины захихикали.

«На месте Руфи я была бы очень счастлива».

«Ноеминь, должно быть, гордится своим сватовством».

«Здесь сказала, там подтолкнула».

«Вооза не надо было подгонять».

«Разве есть среди нас кто-нибудь более достойный? Кто еще так щедр с бедными, как Вооз?»

«Разве был кто-нибудь так предан своей свекрови, как Руфь?»

«Ах, это Бог даровал им Свои благословения».

«Благословенно имя Господне».

И мужчины говорили между собой…

«Я рад, что наш брат счастлив».

«Как и все мы, брат».

«Вооз долго ждал, когда Господь ответит ему на его молитвы».

«Добродетельная жена дороже рубинов».

«Красота не вечна».

«Воистину, но Руфь — женщина, которая боится Бога и почитает своего мужа».

«И любит его. Всякий, у кого есть глаза, видит это».

«Она достойна всяческой похвалы».

«Да умножится дом нашего брата».

«Да будут их сыновья похожи на Вооза, а дочери — на Руфь».

«Да услышит Господь твои слова».

И все общество у городских ворот воскликнуло: «Аминь!»

Эпилог

И вот род Фаресов, начиная от Фареса: Фарес (матерью которого была Фамарь), Есром, Арам, Аминадав, Наассон, Салмон, Вооз, Овид, Иессей и Давид, царь Израильский. От царя Давида родился Христос, Помазанник Божий, Иисус, наш Спаситель и Господь.