А, к черту! Разве я пришел сюда затем, чтобы следить за дражайшим родителем? Скоро на сцену выйдет Мио! я наконец увижу его, после всех безуспешных попыток пробиться сквозь его многочисленную охрану, стоявшую на пути любого просителя несокрушимой каменной стеной! К звезде модельного бизнеса оказалось просто невозможно попасть! Легче получить аудиенцию у президента или принца крови! А сегодня его дебют, и он будет петь, а потом пойдет на прием, где я надеялся подобраться к нему поближе и поговорить!
...
Зал на секунду погрузился в темноту, тут же взорвавшись лучами прожекторов, в перекрестье которых появился Мио.. Зрители замерли, не в силах отвести глаз от сцены, по рядам пронесся общий восхищенный вздох, - так неотразимо красив он был, мой чужой и далекий любимый... так гибок и строен... словно изящная фарфоровая статуэтка, шедевральный образчик высокого искусства, сработанный гениальными руками лучшего в мире мастера. Я поднес к глазам бинокль: незнакомая сложная прическа, в черные волосы вплетены серебристые узорные нити, глаза подведены черным карандашом, отчего кажутся выразительнее и больше, отличный макияж подчеркивает его природную красоту, сверкающий серебром вечерний костюм идеально облегает стройную фигурку, - кто сейчас узнал бы в этом прекрасном молодом человеке робкого забитого обстоятельствами омегу, когда он впервые появился в гостевой комнате моего дома?
Фокус бинокля помутнел и расплылся... что это сейчас было? неужели я прослезился? Да, Бен прав, я стал совсем другим, от прежнего прожигателя жизни, распутного ветреника Дин Тэхвана не осталось и следа. Я помешался на Мио. Завалил весь дом журналами с его рекламой. Бродил по ночам как лунатик, пугая прислугу. Не ходил в бары и клубы, превратился в отшельника, и никого не пускал в свою жизнь и в свою спальню... Я тосковал по нему так сильно, что опасался порой за свой рассудок, а он... Он стал теперь суперзвездой, и ему нет до меня никакого дела.
Но почему он выбрал для дебютного выступления песню про любовь?
Слова песни прожгли меня насквозь. Я прочувствовал их всем сердцем, и больше не сомневался, мой Мио пел эту песню для меня! В бинокль было видно его лицо, взволнованное и одухотворенное, он вкладывал в каждое слово свои настоящие, неподдельные эмоции! он жил песней, пел о своих чувствах, он тосковал и мучился, мечтая встретиться со своим любимым! Со мной, дураком и последним идиотом, не разглядевшим вовремя свое счастье!...
Я еле дождался начала приема. Я найду его там, я все скажу ему, признаюсь в своих чувствах, и наши мучения, наконец, закончатся, и мы будем безумно, бесконечно счастливы!...
Мой ищущий нетерпеливый взгляд случайно выхватил в толпе гостей подергивающееся безумное лицо отца, пистолет в его руке, палец на спусковом крючке... В критические минуты жизни время идет по другому, а мысли летят как сумасшедшие, необъяснимым образом охватывая все и сразу! Я видел, что объект ненависти отца - мой Мио, видел, что его охрана осознает ситуацию, рвется вперед, но защитить своего подопечного не успеет, видел замершее в ступоре лицо любимого...
Если я скажу, что хотел умереть, чтобы спасти Мио, это будет неправда. Инстинкт самосохранения никто не отменял, и я вовсе не хотел подставить себя под пулю и умирать. Я хотел жить долго, хотел любить моего милого омегу, и хотел быть любимым им. Я много чего хотел, но больше всего хотел, чтобы Мио остался цел и невредим, поэтому бросился вперед, не задумываясь, чтобы оттолкнуть его с опасного места, разминуть изящную фигурку с летящей на него безжалостной пулей. Но я не успел. Будучи обычным, простым человеком, не машиной и не суперменом, я просто не смог опередить пулю.
Меня сильно толкнуло и обожгло с правой стороны. Ноги подкосились и я почувствовал, что падаю... Увидел безумные глаза Мио... услышал его хриплый ошеломленный шепот...
-Малыш... с тобой.... все в порядке... - теряя сознание, прохрипел я, и отключился.
***
Белый потолок и сиреневые лампы дневного света...
Кто-то звал меня назад, умоляя вернуться... Голос знакомый и до боли родной, но я не мог вспомнить, чей он, этот голос, и почему мне так важно слышать его?
Я видел тени, и чья-то рука держала мою руку... На запястье капнула теплая капля, вторая, третья... Кожу щекотнули мягкие волосы, и сознание снова угасло...
...
-Дин, Дин... - звал тот же голос, и на этот раз я узнал его.
-Мио?..
-Я здесь, Дин! открой глаза, пожалуйста. Посмотри на меня...
Залитые слезами покрасневшие глаза. Измученное бледное лицо, закушенная до крови нижняя губа. Он судорожно переводит дыхание и пытается улыбнуться. У него плохо выходит, по гладким щекам катятся слезы...
-Дин! ты пришел в себя! Пять дней... целых пять дней! Я знал, что ты справишься, знал, что не оставишь меня... - теплая ладошка гладит меня по щеке, задевая губы, ласково трогает подбородок, переходя на шею. - Дин, Дин, я так рад, что тебе лучше...
-Пять дней... и ты тут... все это время. Я чувствовал тебя... Ты звал меня, и я вернулся... любимый, тебе надо отдохнуть. Сколько времени ты не спал?
-Неважно, - не отрывая руки от моего лица, говорит он, - неважно... Все будет хорошо, теперь ты поправишься.
-Мой отец? - вспомнил я. - Что с моим отцом?
-Он добровольно сдался полиции. Его приводили сюда, вчера вечером. Он переживает за тебя, Дин. Мне жалко его, он несчастный человек...
-Жалко? ты слишком добрый, Мио. Он хотел убить тебя.
-Меня. Но не тебя. Ты его сын, и он переживает, что пролил твою кровь.
-Что говорят врачи? Я буду здоров, как раньше?
-Да. Все не так страшно. Но ты потерял много крови, поэтому так долго не приходил в сознание.
-Мио?
-Что, Дин?
-Я больше не могу без тебя, Мио! Давай поженимся! Прости, что делаю предложение в такой неромантической обстановке, и что у меня нет с собой даже кольца. Но не могу ждать ни дня, не хочу, вдруг не успею, и ты снова исчезнешь?! Поверь, я не буду жадным! Я не буду мешать твоей карьере, не буду запирать тебя в четырех стенах, не буду заставлять вынашивать и рожать детей! Только если ты сам, когда-нибудь потом, этого захочешь! Я буду довольствоваться тем, что ты сможешь мне дать, редкими твоими выходными, чтобы побыть вместе! Я соглашусь на все, и приму все, лишь бы знать, что ты мой, и я могу ждать тебя в нашем доме...