* * *

_{Но, как всегда, приятели все перепутали. Вместо железного стержня они вставили стальной, и магнит стал постоянным. Дверь открылась. А вот закрыться не желает.}

_{— Нас здесь не понимают, — покосившись на соседей, сказал Белоручкин с видом непризнанного гения. — Пошли ко мне домой. Есть идея. Вася лопнет от зависти! (См. стр. 34.)}

* * *

… Пламенеет на груди пионера красный галстук, сверкает бежевый полированный кузов «Победы», мягко лоснится коричневая кожа ботинок, пестреют платья — мы живем в мире красок. И всюду: и в текстильной, и в меховой, и в кожевенной промышленности— больше всего применяются анилиновые краски.

Эти замечательные краски окрашивают предмет не только снаружи, но и проникают в самое его вещество, как бы становятся частью самого предмета. А это особенно ценно там, где нужна долговечная, стойкая и красивая окраска. Число разных анилиновых красок достигает сейчас 2 500 и непрерывно растет.

Для их производства необходимо огромное количество анилина, который является одним из основных исходных продуктов. Советским ученым удалось полностью автоматизировать сложный и трудоемкий процесс изготовления анилина. Точнейшие приборы контролируют весь рабочий цикл и ведут непрерывный анализ анилина. На рисунке на цветной вкладке вы видите один из этапов этой сложной и умной работы автоматов — проверку чистоты анилине. Ее осуществляет «автоматический лаборант» — прибор, называемый фотоколориметром.

Как он работает?

Анилин получается в результате реакции между нитробензолом и чугунной стружкой в присутствии хлористого аммония. Нитробензол, чугунная стружка, хлористый аммоний, а также вода и пар подаются в огромный бак — редуктор. Здесь они непрерывно перемешиваются. Получающийся в результате реакции анилин вместе с паром извлекается из бака. Однако к анилину примешано немного нитробензола, который не успел прореагировать. Он является вредной примесью, которой в анилине должно быть не более 0,05 %, то-есть на 1 кг анилина допускается не более 0,1 г нитробензола!

Точнейший анализ содержания нитробензола в анилине ведется фотоколориметром. Очищенный от частичек чугунной стружки, грязи и разных нерастворимых материалов, пароанилиновый поток попадает в конденсаторы.

Здесь он охлаждается до определенной температуры, а выделившиеся при конденсации анилин и вода разделяются по удельному весу в сепараторе. Вода выбрасывается в канализацию, а анилин поступает в датчик фотоколориметра.

В датчике установлены два фотоэлемента и электролампа. Один из фотоэлементов служит как бы эталоном: он освещен все время одинаково. Другой фотоэлемент отделен от лампы стеклянной трубочкой, по которой и протекает непрерывно анилин.

Если в анилине не больше 0,05 % нитробензола, фотоколориметр держит включенным насос, который откачивает готовый продукт. Как только содержание нитробензола в анилине увеличится, луч света, попадающий на фотоэлемент, ослабнет. Фотоколориметр мгновенно включит другой насос, который начнет перекачивать анилин на дополнительную переработку.

По шкале прибора можно точно определять содержание нитробензола в анилине.

Так работает в химической промышленности лишь один из многих автоматов, освобождающих людей от тяжелой работы и производящих ее быстрей и точней, чем человек.

Научный сотрудник Института органических полупродуктов и красителей имени Ворошилова Г. КОРЕЦКИЙ

Рис. М. САФРОНОВОЙ

День и ночь на всей Земле работают удивительные зеленые фабрики: деревья, кустарники, травы, водоросли. Их по справедливости можно называть фабриками жизни. Ведь жизнь невозможна без кислорода, а без растений не было бы кислорода в атмосфере Земли.

Это зеленые растения за многие сотни миллионов лет насытили воздух нашей планеты кислородом. Это они каждый день, каждый час пополняют убыль этого кислорода. все время идущего на дыхание бесчисленных живых существ — от крохотных микробов до человека.

Говорят, что Солнце — источник жизни. Но живительную энергию Солнца запасают, накапливают для нас растения. Зелеными ладонями своих листьев они ловят солнечные лучи. В таинственных лабораториях клеток с помощью солнечной энергии идут сложные химические процессы создания органических веществ. Могучая сила Солнца как бы консервируется в веществах. Она и в белках, и в клетчатке, и в витаминах, и в сахаре, и в смолах, и в жирах. Даже залежи каменного угля — это склады солнечного света и тепла, собранные росшими когда-то гигантскими папоротниками, хвощами и криптомериями.

Сплетенные древесные корни в наших лесах — хранители плодородия. Они задерживают влагу в почве и постепенно, словно из копилки, отдают ее озерам, ручьям и рекам.

Дерево служит жизни и после того, как умрет. Опавшие листья, истлевающие стволы и ветви превращаются в перегной, обогащают почву запасами питательных веществ для других растений, для вновь рождающихся зеленых друзей человека. Посмотрите на рисунок: он показывает, какое множество богатств извлекаем мы из дерева.

Василий Соловьев

(Продолжение. Начало см. в № 3)

Рис. Л. Смехова

По зданию президиума Академии наук мчатся автомашины. Летят вертолеты. Солидные люди медленно поднимаются по парадной лестнице. Всех встречает секретарь президиума — представительная, сдержанная молодая женщина.

— Почему меня оторвали от дела? Что случилось? — спрашивает у нее академик Забродин.

Она только загадочно улыбается:

— Чрезвычайное происшествие, Федор Платоныч.

Из очередной машины выскакивает расторопный Алимкулов.

— Рада видеть вас, — идет ему навстречу женщина, — но журналисты не приглашены на совещание…

— Настоящие журналисты не ждут приглашения, — восклицает Алимкулов, целуя руку женщины, — настоящие журналисты угадывают сами, где им надо быть! И, прицеливаясь на ходу объективом фотоаппарата, он устремляется навстречу Градову и Бахареву, которые выходят из машины.

— О-о, вас подняли с постели, Алексей Павлович! Что за чрезвычайное происшествие?

— Если даже вы не знаете, голубчик, откуда знать мне? — хмуро отзывается старик.

По лестнице спускается академик Забродин.

— Очень рад видеть вас, уважаемый Алексей Павлович, — говорит он, протягивая руку Бахареву. — Как ваше здоровье?

— Прихварываю помаленьку, но в мои годы это неизбежно, — отвечает профессор.

Они жмут друг другу руки, потом отступают на один шаг и церемонно раскланиваются — корректность противников.