А вот «Буря» действительно доводилась по первоначальному предназначению. История разработки этой системы позволяет оценить роль как объективных, так и субъективных факторов в процессах развития дальних и стратегических крылатых ракет наземного базирования в нашей стране. Главный конструктор крылатой ракеты Ла-350 «Буря» Н.С.Черняков вспоминал: «Руководство страны поначалу проявило весьма большой интерес к нашим работам. Очень активно вел себя Хрущев… Он задавал так много вопросов, что мы едва успевали отвечать… Мы рассказали о достоинствах «Бури» — ее системе астронавигации, автопилоте, прямоточном двигателе. Их демонстрация произвела на Хрущева большое впечатление. Встречу он закончил словами: «Вот какие молодцы! Какие интересные дела делают!»

Первый пуск Ла-350 состоялся 1 сентября 1957 г. и был неудачным. Ракета поднялась на небольшую высоту, затем произошел нештатный отстрел газовых рулей, а еще через пару секунд «Буря» рухнула на землю неподалеку от стартовой позиции. Увы, следующие семь пусков также прерывались авариями на ранних этапах. Казалось бы, ничего страшного — шел нормальный процесс доводки новой, весьма сложной разновидности боевой техники. Но время работало против создателей «Бури». Стратегические баллистические ракеты уже миновали младенческий возраст и все нагляднее демонстрировали свои огромные возможности. И хотя в десятом и одиннадцатом пусках «Бури», состоявшихся в начале 1959 г., удалось получить дальность порядка 1350–1700 км и скорость 3600 км/ч, эти сами по себе великолепные достижения лавочкинцев выглядели весьма бледно на фоне запусков спутников, осуществленных с помощью Р-7.

Почувствовал определенную угрозу и отечественный «законодатель мод» в области крылатых ракет В.Н.Челомей. Однажды на очередной пуск «Бури» приехал Н.С.Хрущев, прихвативший с собой сына Сергея, работавшего у Челомея. Обеспокоенный Лавочкин доверительно сказал Чернякову: «Знаете, это нам не на пользу. Ведь Челомей — серьезный конкурент нашим делам». Вскоре после этого визита отношение к «Буре» со стороны Хрущева изменилось, но окончательно тема была закрыта лишь после внезапной смерти С.А.Лавочкина на полигоне Сары-Шаган.

Следует подчеркнуть, что командование ВВС в начале 1959 г. всерьез рассчитывало на включение частей и соединений как крылатых, так и баллистических ракет именно в состав Военно-воздушных сил. Более того, именно в ВВС в то время были сформированы четыре полка фронтовых крылатых ракет ФКР-1, шесть полков баллистических ракет Р-5 и Р-12, а также боевая позиция (ее называли «станцией») «Бури». Кроме того, были запланированы к развертыванию и находились в стадии развертывания ещё 11 полков ФКР-1, 20 полков Р-5 и Р-12, четыре полка дальних крылатых ракет «С» и шесть станций «Буря». «Расплатиться» пришлось расформированием семи управлений авиадивизий и 24 авиаполков. Дабы с фактами в руках доказать целесообразность преобразований, главный штаб ВВС весной 1959 г. провел сравнительную оценку стоимости техники, эксплуатационных расходов и содержания личного состава приблизительно равноценных авиационных и ракетных соединений (табл.7).

Оценка эта была однобокой, она не учитывала другого, не менее важного критерия — боевой эффективности соответствующих соединений и, в частности, того, что самолеты в отличие от ракет представляют собой многоразовые системы. Кроме того, самолеты могли привлекаться к нанесению ударов по противнику как в ходе ядерной, так и безъядерной войны. Баллистические и крылатые ракеты большой дальности в обычном снаряжении из-за невысокой точности попадания были неэффективными.

Но грядущую войну в то время военачальники и политики представляли себе только в форме глобального ядерного апокалипсиса. Уже первый массированный пуск ракет и самолетов-снарядов должен был решить исход вооруженного столкновения; о том, что будет дальше, военные предпочитали не задумываться — слишком неопределенными и грозными были бы последствия нескольких тысяч термоядерных взрывов, произведенных за короткий промежуток времени.

Как известно, надежды главкома К.А.Вершинина на подчинение формируемых ракетных соединений командованию ВВС не оправдались. Передав созданным решением Совмина СССР и ЦК КПСС Ракетным войскам стратегического назначения управления двух воздушных армий и трех авиадивизий дальней авиации, в начале 1960 г. Военно-воздушные силы расстались заодно и с целым рядом иллюзий. Полки Р-5 и Р-12 из подчинения ВВС изъяли, а развернутые преждевременно станции «Буря» расформировали. В составе ВВС сохранились лишь полки фронтовых крылатых ракет ФКР-1, и то ненадолго. Резко понизился и статус Дальней авиации

— вместо трех воздушных армий в ее составе теперь имелись лишь три отдельных авиакорпуса (2-й ОТБАК в Виннице, 6-й ОТБАК в Смоленске и 8-й ОТБАК в Благовещенске).

Существенная надежда командования ВВС на изменение взглядов руководства страны в отношении пилотируемой авиации была связана с концепцией дальнего самолета-носителя с атомной силовой установкой. Председатель НТК генштаба Вооруженных Сил генерал-полковник ИТС Марков так обосновывал целесообразность его создания: «Заданная в 1958 г. к разработке наиболее дальняя сверхзвуковая система М-56 будет иметь радиус полета самолета не более 6000 км, а радиус боевого применения с крылатой ракетой не более 8000…9000 км при дальности полета ракеты 2500…3000 км. Ограниченный радиус действия разрабатываемых самолетов и систем вызывает необходимость проникновения на американский континент по кратчайшим расстояниям с северных направлений, что дает возможность противнику создать на этих направлениях достаточно мощную труднопреодолимую систему ПВО. Для успешного ведения воздушной разведки, а также для нанесения ударов авиацией по важнейшим объектам на континенте необходимо обеспечить возможность подхода к разведываемым и атакуемым объектам с любых направлений, используя слабозащищенные районы, то есть в обход системы ПВО. При разведке и поиске соединений флота и конвоев противника в океанах требуется обследование больших площадей на удалениях до 10 000 км.

Для выполнения этих задач необходимо иметь межконтинентальные самолеты с дальностью полета 25 000…30 000 км. Это невозможно без перехода к новым силовым установкам — атомным. НТК генштаба изучил проведенные НИР и установил, что в настоящее время технически возможно создание самолетов со следующими характеристиками:

— высотный самолет со скоростью 2500…3000 км/ч, потолком 20…23 км и дальностью полета 25 000…30 000 км с полетным весом 110…140 т при полезной нагрузке 5. 9 т;

— низколетящий самолет со скоростью полета у земли 1200…1400 км/ч, дальностью полета 25 000…30 000 км с полетным весом 100 т при полезной нагрузке 5…9 т.

Исследования в области жидкометаллических теплоносителей для атомных силовых установок позволяют решить вопрос о создании авиационной атомной силовой установки закрытой схемы и обеспечить приемлемые условия эксплуатации.