Попытки получить пользу от крыс встречались и на постсоветском пространстве. Правда, интерес проявляли не к интеллекту животных, а к их феноменальной прожорливости. Изобретатель из Нарвы, к примеру, предложил оригинальный способ переработки отходов на крысиной ферме. Зверьки не только поедают все органические отходы, пережевывают полиэтилен, резину, пластмассу и кожу. От такого рациона крысы тучнеют и постепенно перестают двигаться. Тогда их усыпляют и перемалывают. Измельченный продукт идет на корм личинкам специальных мух, вырабатывающих гумус. В результате этого цикла ферма превращает всевозможные отходы в плодородную землю. В основе цикла изобретатель положил такие расчеты: суточные отходы от одного человека полностью способны «переработать» десять крыс за 24 часа.

Впрочем, проект не нашел поддержки у городской администрации. Тогдашний директор охраны службы здоровья Таллина поклялся, что не выдаст разрешение на строительство фермы: «Десять крыс на одного эстонца — это слишком опасно».

Специалисты Росавиакосмоса разработали установку АОДС — автоматическую охранно-дезориентационную систему. Действие прибора, внешне представляющего собой небольшую коробочку, довольно простое. Стоит одной крысе, обнюхивая незнакомый объект, прикоснуться к установке, как у нее возникает раздражение центров паники, которое передается всей популяции. В результате животные покидают территорию, у них появляется на нее своеобразный запрет. Такой прибор установлен в Кремле. Как говорят в Московском фонде содействия санитарно-эпидемиологическому благополучию населения, он появился там после того, как однажды крысы съели перчатку Ельцина, оставленную в его кабинете. А потом изрядно наследили на важных государственных бумагах.

Большинство же россиян прибегают к традиционному способу — звонку на дезинфекционную станцию. Однако ждать чудес от ее сотрудников не стоит. Даже в Москве на профилактическую борьбу с грызунами выделяют всего 100 рублей в год на один дом. Заметим, что только выезд сотрудника обходится вдвое дороже. Да и зараженное место нужно посещать не реже одного раза в месяц. Но этого правила никто не соблюдает: нет денег. Потому и вспышки заболеваний, переносимых грызунами, стали чаще. В 2000 году в столице было зарегистрировано 35 случаев геморрагической лихорадки, один — туляремии, 46 — лептоспироза. В 2001 году — 75, шесть и 58 случаев соответственно. Спасет ли положение чудо-прибор? В Росавиакосмосе уверены — безусловно, да. Хотя все опять-таки упирается в деньги. Но если все-таки удастся с помощью прибора прогнать из домов всех грызунов сразу, они просто поселятся во дворах и на улицах, будут шнырять у нас под ногами. Однако не все так безысходно: уничтожить крыс можно. Продолжительность жизни одной особи не более двух лет, а в экстремальных условиях — без еды и крова — они не размножаются.

Никто не знает, сколько точно крыс живет в храме селения Дешнок. По словам местных жителей, их не менее двадцати тысяч. Со всей Индии сюда стекаются паломники, чтобы покормить крыс и выразить им свою почтительность. Этот храм — единственное место на Земле, где люди поклоняются крысам.

В толпу людей, держащих путь в этот храм, редко затешется иностранец. В селение Дешнок, что лежит на крайнем западе Индии, в пустыне Тар, можно добраться на поезде — этой ленивой змее, припорошенной пылью. Близ пакистанской границы поезд еле идет. Ночи здесь холодны; дни знойны. Ветер гонит от одной страны света до другой пыль и песок. Кому из иностранцев придет в голову мысль сойти на полустанке, забытом Богом? Очень немногим энтузиастам.

Зато местные туристы притекают сюда круглый год. Осенью же, во время дурги-пуджи — празднества, проводимого в честь богини Дурги, их ручейки сливаются в бурный поток. Десятки тысяч паломников посещают селение, где обычно живет около двадцати тысяч человек. Кроме того, Дешнок населяют те странные существа, которые прославили это селение по всей Индии — хвостатые и ушастые чародеи, готовые по своей прихоти выполнять просьбы людей.

По кафельным плиткам, выстилающим храмовый двор, шмыгают, семенят, перекатываются полчища крыс. Они ничего не боятся. Бегают из угла в угол, скачут, а потом мигом растворяются в воздухе, исчезая в одной из нор.

Безмолвный покой храма нередко нарушают крысиные стычки. Вот пара самцов, встав на задние лапы, задирает друг друга. Порой в углу дворика собирается до сотни зверьков. Так же быстро они скрываются в расщелинах, ямах, канавках.

Вот уже более шести веков крысы, населяющие Дешнок, чувствуют себя в полной безопасности. Они доверчиво греются на солнышке, выбравшись на порог храма. Они привыкли есть прямо из рук людей. Все, что возбудило их интерес, они обнюхивают. Никто из гостей не ужасается, увидев, как к тарелке с его едой прильнул крысенок и тычется туда носиком. Крысы заботливо кружат возле оставленных вами сумок и, наконец, полные доверия и расположения, вскакивают вам на колени, стоит только присесть.

Как во всех индийских храмах, здесь имеют обыкновение ставить обувь перед дверями и обходить священные покои босиком. Сделать это нелегко: стоит замешкаться, как по ногам начинают карабкаться любопытные крысы. Иные из них забираются под одежду, и посетитель в немом волнении чувствует, как по его коленям и бедрам передвигается здоровенный крысюк. Если не прогонять животных, то вскоре — в прямом смысле слова — они усядутся вам на голову, лишь пощелкивая по лбу лапками. Воистину в этом храме Господнем нет места робкой душе!

Подобная бесцеремонность крыс как будто не волнует индийцев. Они смотрят на зверьков совсем иными глазами, чем мы. По их мнению, один вид священной крысы приносит вам счастье, — особенно если она — альбинос.

Стар и млад любит этих зверьков. Залог любви — готовность служить, например, приносить любимым крысам сладости, фрукты, молоко. Порой целые семьи склоняются с угощением перед норкой, где живет крыса-альбинос. Если та и впрямь покажется из укрытия, ее гости светятся радостью: этот день у них будет прекрасным! По старинным преданиям, местный раджа, приезжая поклониться грызунам, никогда не трогался в путь, пока его не удостоит своим посещением белая крыса.

Итак, миновав большой внутренний двор, поломники попадают во второй двор, немного поменьше. В нем расположена алтарная комната.

Иерархия помещений сродни иерархии в обществе. Внешний храмовый двор доступен для каждого. Внутренний — лишь для представителей высших каст, к каковым относят и иностранцев. Однако приблизиться к святыне позволено лишь индийцам.

Замерев в приделе, ведущем к святыне, верующие позванивают в колокольчики, подвешенные к потолку, бросают сладости в миски, возле которых горстками вьются крысы, и, наконец, кланяются образу богини Карни Мата, почти касаясь лбом пола и скрывая лицо среди пушистых спинок животных.

Подобные нравы вызывают у европейцев приступы дурноты. Лучше не глядеть, как крысы, нырнув в миску с молоком, плещутся там, выставляя наружу голые хвосты

А каково приближаться к алтарю, отданному в полное владение крысам! Под ногами перекатываются остатки сладостей и крысиный кал. Вонь уже не шибает в нос, а плотно закладывает его. В темноте предстоит еще одно испытание: надо встать на колени, умудрившись не задеть и не задавить ни одну из крыс.

Индийцы хорошо понимают разницу между храмовыми крысами и простыми пасюками, живущими где-нибудь в доме или на свалке. «Обычно мы ненавидим крыс, как и вы, — признается один из местных крестьян. — В доме мы их ловим, а поймав, уносим куда-нибудь подальше в пустыню». Однако убивать крыс или травить их ядом здесь немыслимо. Делать это воспрещает вера. Ведь индийцы полагают, что после смерти они сами могут стать крысами. Так что прибить зверька — все равно что прикончить себе подобного. Каждый из нас, по законам реинкарнации, в новой жизни может оказаться серым, хвостатым зверьком.