При воспоминании о Лире сердце кольнуло тупой болью, и я сжала губы и прогнала слезы, воспоминания. Да... то, что было с беловолосым Хранителем Воды, не являлось просто желаниями тела, но стоит ли сейчас пытаться разобраться? Сейчас, когда я в руках другого, не менее дорогого мужчины, который был готов смириться даже с тем, что не будет первым. Хотя... уж кому жаловаться! И у Лирвейна, и у Евграна было много женщин. Но сейчас не об этом, совсем не об этом. Сейчас о том, что по телу скользят руки Рыжа, медленно стягивая с плеч рубашку, проводя по обнаженному животу, мимолетно касаясь груди. Он целовал моё лицо, взмокший лоб, закрытые глаза, потому что я не могла в такой момент смотреть на него, щеки, на которых почему-то появились влажные дорожки, губы, жадно отвечающие ему.

Он не спрашивал, почему я плачу, а я не говорила это сама. Он был очень нежен и тактичен, не удерживал, позволяя в любой миг разорвать кольцо его рук, но я этого не делала.

Потянулась к нему, снимая с него жилет, чтобы приникнуть к широкой груди, обнять за шею и замереть, впитывая в себя его тепло и то неповторимое ощущение, когда кожа касается кожи. Когда нет преград, когда не хочется их возводить, когда не надо думать о том, что будет потом. А потом снова касание губ, и я уже не закрываю глаз, не в силах оторваться от тех чувств и эмоций, которые мелькают в малахитовой радужке. Нежность, любовь, страсть, которая воспламеняет всё, и я понимаю, чего ему стоит сейчас быть настолько нежным, настолько... позволять мне уйти.

А я не хочу... зачем?

В его руках не больно, он меня не обидит, не ударит по сердцу, когда я такая открытая, не бросит одну, как это делал....

Нет, нельзя! Не сейчас! Сейчас наше время. Моё и рыжей осени, и третьих тут не должно быть.

Поцелуй из тягучего как мед перерос в страстный, и сила собственных эмоций вытеснила из головы мысли о ледяном, пахнущем хвоей мужчине. Который ничего ко мне не чувствует! Всё, с меня хватит! Хватит плакать по ночам из-за очередного его резкого слова, хватит пытаться уловить в сером взгляде что-то ещё, кроме холодной вежливости, хватит надеяться, что его страсть — это что-то большее!

А Рыжа я, и правда, люблю. Он мой свет, моё тепло, и одно то, что я сейчас растекаюсь от удовольствия, уже говорит о том, что всё правильно.

Зарылась пальцами в теплые волосы, прижалась ближе, касаясь сосками его груди, дразня, провела ноготками сначала по шее, от чего он выгнулся и тихо простонал, а потом по плечам и спине, ниже, ниже, пока не добралась до пояса штанов. Свободного пояса, под который можно игриво залезть большими пальцами и осторожно погладить горячую кожу, от чего он рыкнул и прижал к себе. Усмехнулась и осторожно укусила за плечо, а потом быстро лизнула пострадавшее место.

— Шалишь? — хрипло выдохнули на ухо, одновременно обхватывая грудь ладонью, проводя пальцем по соску, и глаза закрылись сами собой. — Ну уж нет, бессовестная, — рассмеялся Рыж, снова поцеловал, опрокидывая на шкуру, и вкрадчиво мурлыкнул:. — Кстати... ты ведь проиграла в забеге. Помнишь, что я тебе обещал?

Попыталась выбраться из пелены наслаждения, окутывающей разум, и сообразить, о чем он говорит. Сообразила. Покраснела так, что о щеки, наверное, спички можно было зажигать.

Даже не смотря на то, что я сейчас полуголая лежала под не более одетым мужчиной, то, о чем он говорил... казалось ооочень неприличным.

— Рано!— решительно заявила и попыталась упереться руками в широкие плечи нависшего надо мной Ева.

— Её высочество не держит обещаний? — вкрадчиво осведомился мужчина, накрыл грудь ладонью, потом аккуратно и едва касаясь обвел вершинку и, коварно усмехнувшись, рывком опустился ниже, и уже через миг я подавилась протестующим возгласом, потому что сосок втянули в рот, и по телу снова прокатился поток огненных искр удовольствия, которые заставляли забыть про дыхание и уносили здравый смысл.

— Её высочество ничего не обещало... ох! — простонала, вцепляясь в медные волосы бессовестного развратника.

— Посмотрим, — тихий ответный смех, дрожью отдающийся в теле, теплые губы, неторопливо изучающие мою кожу, приносили какое-то странное чувство. Оно рождалось где-то внутри, растекалось патокой по телу, обостряя все ощущения.

Так... ново, странно и непривычно.

Все по-другому, и это прекрасно.

Я растворялась в ощущениях, погружалась в силу, которая ласково прокатывалась по коже, многократно обостряя чувствительность, выгибалась под ласками мужчины... уплывала куда-то. Почему-то в этот раз перед глазами полыхали не огненные вспышки, а лиловые. Грёзы... Странно.

Он перевернул меня на живот и коснулся нежным поцелуем основания шеи, от чего я вздрогнула и невольно запустила пальцы в светлый мех шкуры. Чувствовать, как он покрывает медленными поцелуями моё тело, касается грудью спины, оказалось неожиданно волнующе. Не так испепеляюще, как при более откровенных ласках, но... томительно, от чего мутился разум, учащалось дыхание, а внизу живота становилось тяжело и горячо. Странно... и знакомо.

Поразмышлять у меня не получилось, так как Ев спустился поцелуями до талии, провел языком по позвоночнику, от чего по телу прокатилась явственная дрожь и.... рывком сдвинул штаны ниже. Гораздо ниже.

— Рыж, — охнула я, испуганно поворачиваясь. -Как-то это оказалось... очень быстро. Но малахитовые глаза оказались совсем близко, он коснулся моих губ поцелуем, от которого я опять провалилась в марево желания, которое уже спустя минуту пронзили электрические разряды, так как руки мужчины тоже отнюдь не бездействовали. И стало почти совсем всё равно, что свободные шаровары сползли уже гораздо ниже ягодиц. А потом и вовсе оказались откинуты в сторону.

Моё смущение и желание прикрыться — тонкой льдинкой растаяли под жарким солнцем его нежного, но решительного напора.

Бесстыдные руки и губы не пропускали ни малейшего участка тела и, если сначала я закрывала глаза и пыталась прекратить это безумие, то совсем скоро могла только отчаянно цепляться за широкие плечи рыжей осени и пытаться сдержать стоны. Закусывала губы, чтобы прийти в себя, но тут же на ухо звучал жаркий шепот, что я так сексуально это делаю, что ему хочется провоцировать и дальше. Ошеломленно распахнула глаза, и опять утонула в его глазах, уже не в силах сопротивляться.

А потом... Потом разум поглотило сиреневое сияние, глаза стали закрываться, и все, что я успела уловить — это такую же вспышку в зелени радужки Рыжа.

И темнота со вспышками стихий, прошивающих тело удовольствием.

И уже никто не видел, как в углу комнаты открылся портал, из которого вышел задумчивый Тинай Мираж. Грустно оглядел лежащую на ковре обнаженную пару, как девушка даже во сне старалась крепче прижаться к рыжему мужчине, машинально закрывающему её своим телом. Потом вздохнул, взял руку принцессы и аккуратно порезал соткавшимся из лилового пламени кинжалом, девушка дернулась и застонала, но фейри быстро подул на пораненную руку, и Аля затихла.

Вскоре на шкуре красовалось пятнышко крови, стихия быстро залечил ранку, коснулся поцелуем лба маленькой Императрицы, и тихо сказал:

— Вовремя успел. Ну что... Спектакль начался, занавес подняли. Извини, но шансы надо уравнять, — он встал, полубезумно усмехнулся и закончил. — Да и игра так будет гораздо интереснее.

Светало.

С недавних пор расклад изменился не особо сильно, разве что Хранитель Воды уже не был бесплатным приложением к кровати, и с мрачным видом сидел в кресле, машинально пропуская через пальцы кончик заплетенных в косу волос. Весьма небрежно заплетенных. В другой руке мужчины была ткань с завернутыми в неё кубиками льда, и Лир время от времени прикладывал кулек к гудящей голове.

Ровена стояла за креслом и виновато косилась на коллегу, при этом пряча за широкими юбками нечто круглое, непонятное и на длинной ручке.

Блондин покосился на фейри, которая тут же лучезарно ему улыбнулась, и сказал: